Глава двадцать шестая, в которой выясняется: Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина

Баронесса повернула голову, однако официанта поблизости не оказалось. Собственно, его и вдали не наблюдалось. Непорядок, однако! Скорее всего, потом это отразится на размере чаевых. А сейчас капризничать не стала, налила себе сама. Между прочим, в третий раз. Однако сто грамм в округлом штофике никак не кончались — слишком уж мала оказалась рюмка.

Кто-то скажет, что европейцы жадины. Пригласив к себе домой, они предлагают чай на полном серьезе, это надо понимать буквально. Чтобы вам подали полноценный обед, в лесу должно сдохнуть что-то крупное. Да, для жителей Запада характерна аккуратность и бережливость. Именно этим они кардинально отличаются от нас: не умеют напиваться. Ну а что, классная привычка, достойная уважения. Многие из них могут провести всю вечеринку с одним стаканом руке. Ходить туда-сюда могут, разговоры вести могут, а выпивку подливать забывают. Не ощущают такой необходимости. Наверно, умение делать кайф легким — это правильно.

Пока Баронесса закусывала капустой, я удивленно заметил:

— И никакая она не сухарь! Глянь: очень приятная женщина от тридцати до сорока. Хотя поначалу оно так не выглядело, строгая дама в сером деловом костюме казалась букой. А сейчас вон как глазки блестят!

— Щечки розовеют, — согласился парень, а потом поправил меня: — Однако возраст ближе к сорока.

— И что? Женщина в самом соку. Вот только колено надо подлечить.

Антон оторвался от глубокой тарелки, где оставалось достаточно голубцов. Плавая в сметане, они манили взгляд поджаренными боками. Парню пришлось пересиливать себя, чтобы поменять приоритеты. То есть высказать мнение, отличное от гастрономии. Он даже губы промокнул.

— Дед, а оно тебе надо?

— Надо, Федя, — уверенно ответил я. — Надо всем нам. Хороший дирижер не должен быть хромым.

Тем временем Мария провозгласила очередной тост «прост» и лихо хлопнула половину рюмку. Если ее учили пить по-русски, то сейчас она должна занюхать рукавом. Но нет, до этого не дошло — баронесса приложила к носу кусочек ржаного хлеба, а затем удовлетворенно выдохнула.

— Если я правильно поняла, то за пиратство мне здесь предъявлять не будут. Это радует и окрыляет. Но я не собираюсь выступать в России! А что мне делать на Западе, где из любого угла могут выкрикнуть претензии от реального автора «Ду Хаст»? Я не люблю скандалы.

— Нет автора, — терпеливо напомнил я. — Так и пишите: «слова и музыка народные», аранжировка Марии фон Вагнер.

— А если?

— Думать о хорошем полезно, — вздохнул я. — И жить надо на позитиве.

— Да ты философ! — воскликнула она с неприкрытой иронией.

Невзирая на насмешку, я перешел к хорошему:

— Я слышал ваш оркестр, это мощная машина. А «Ду Хаст» — реальная бомба. Коллектив «Надежда» тоже не плох. Соединив вместе эти три величины, мы получим грандиозный триумф.

— Хм…

— И вот тогда проснутся ваши недоброжелатели и завистники! Желтая пресса всегда готова поднасрать в душу любого успешного исполнителя. Журналюги за любой кипиш… И это тоже хорошо! Ведь для раскрутки годится любая шумиха.

Согласно кивнув, Мария осведомилась:

— Откуда ты это знаешь?

— Слушаю радио, — пожал я плечами.

Действительно, ведь интернет — это радиосвязь и есть. И там всякая дребедень кучами валяется. К примеру, скандал вокруг знаменитой «лунной походки» Майкла Джексона.

— Сеню надо обучить такому аллюру, — задумчиво вставил Антон мимоходом. — Красивая штука, сделай зарубку на памяти. А что с лунной походкой не так?

— Это не оригинальный трюк Майкла Джексона, он позаимствован у Дэвида Боуи. В свою очередь, Дэвид срисовал движения у мастера пантомимы Этьена Декруа, чтобы использовать эту походку в пантомимных сценках. А лишь потом перенёс на рок-сцену.

— Мутные дела, — оценил парень. — А если и наш «Ду Хаст» тянется вот так, веками? Засада…

— Пока не откроешь позицию, не узнаешь спрэд, — отрезал я. Следующую фразу произнес вслух, потому что обращался к Марии: — А если после релиза трека вылезут настоящие авторы, они должны будут это доказать. И только потом вы начнете отчислять им роялти.

— Ага, — возмутилась баронесса. — Не слишком ли просто у тебя выходит? Речь идет не о компенсации, а о моей репутации!

— Ни капельки ваша репутация не пострадает.

Продолжая гнуть свою линию, я слегка придавил ее в смысле убеждения. А что, авторитета во мне стало хоть отбавляй, «пусть тяжесть благородная вскипает как волна». А она пусть думает о хорошем.

Антон хмыкнул, а я продолжил:

— Короче говоря, вы просто не знали. И не собирались присваивать песню, верно? Скажете, что услышали ее в России. А мы скажем, что услышали по радио.

— Хм, — отозвалась Мария, вгрызаясь в голубец.

Ишь ты, как вошла вкус! По примеру Антона, вместо вилки она применила столовую ложку и кусок хлеба. А что, отказываться от сметанной подливы было бы глупо. Парень тоже не забывал кушать, вкусно и неторопливо.

Один я работал оратором:

— Послушайте, все очень просто, а сказки обман. Вместо «слова и музыка народные» на лейбле потом напишут имена и фамилии авторов. Если это «потом» наступит. Но это так, теория.

— А практика — критерий истины.

Упорствования баронессы мне надоели, я даже мысленно рукой взмахнул. Антон меня поддержал, и мы резко усилили нажим:

— Будьте уверены, фрау Мария! До этого не дойдет.

Кроме этого я добавил мощный посыл: «Прочь печаль! Даже мысленно, на уровне эгрегоров, надо поддерживать позитивные процессы. И поменьше общайтесь с людьми, которые подрывают вашу веру в себя».

— Хорошо, — покладисто кивнула она.

Вообще-то вмешиваться в сознание других людей — грех. И в навязанных поступках нет ничего хорошего. От этого портится карма, а линии судьбы путаются. Бабушка Мухия утверждает, что любое волевое воздействие опасно для всех участников процесса. Якобы колесо Сансары, делая очередной оборот, может замереть не на том же самом месте, откуда началось движение. Естественно, что нас давно уже не будет на этом свете, но мир все равно ощутит дисгармонию. А откат догонит нас в другой, следующей жизни. Как ни банально, но ничто на земле не проходит бесследно.

И самое страшное: какими бы добрыми намерениями ментальное насилие не прикрывалось, это всё-таки зло. Однако я уже столько наделал плохих поступков во благо, что может и эта мелочь мне простится? В любом проекте может проявиться сопутствующий ущерб, такова жизнь. В конце концов, химера совести молчит, что означает: чувство вины не пришло. Значит, делаем всё правильно.

Не успели мы с Антоном пожать друг другу руки, как баронесса удивила, элегантно прикуривая:

— Ты знаешь, кто такой Лев Лещенко?

— Конечно, — кивнул Антон. — Показывали по телевизору.

— И как ты к нему относишься?

— Хм… Эстрадный певец, лауреат различных конкурсов. Восходящая звезда, — парень задумался, и я добавил инфы в строку: — Работает солистом Гостелерадио СССР, где иногда исполняет арии из опер. Молодой, но уже известный. До недавнего времени служил в театре оперетты.

— Ах, вот оно что, — прошептала она. — Теперь понятно.

— Что понятно? — Антону как раз было непонятно.

— Восходящая звезда! Таких обязательно кто-то продвигает. Когда в министерстве советской культуры я просила прислать ваш оркестр для записи пластинки, меня плохо слушали. Но настойчиво рекомендовали Льва Лещенко. Мол, талант, разносторонняя личность и все такое.

— Конечно, трудно спорить. Не мой кумир, но талант, — согласился Антон. — Недавно с Большим симфоническим оркестром он исполнил ораторию Родиона Щедрина «Ленин в сердце народном». Говорят, спел ярко и броско.

Мария хмыкнула:

— А мне принесли другую ораторию — магнитофонную запись песни «Не плачь, девчонка». Прослушав два раза, я отказалась от него.