— Желаете еще чего?

— Да, именно еще чего-нибудь, такого же вкусного, — кивнул я с поощряющей улыбкой.

Прямого обещания чаевых не прозвучало, но официант понял всё правильно.

— Хм, — задумался он. — Пельменями вас, наверно, не удивить. Хотя они собственной лепки…

Крафтовые пельмени в наш век машин как раз редкость. Только Антон восторга не проявил.

— Нет, — быстро сказал он. — И жареную селедку тоже не надо.

— Тогда голубцы, тушеные в сметане, — решил официант. — Просто и вкусно. Для этого блюда наш повар использует фарш из говядины, свинины и кролика в секретных пропорциях. Рис с взбитыми яйцами придают мясу сочности, а особый шарм вносит перец пяти видов, жгучий и сладкий.

— В секретных пропорциях? — уточнил я.

— Фирменный рецепт, — с придыханием подтвердил официант.

— Голубцы? — буркнул Антон. — Дайте два.

Намек я уловил, поэтому вслух добавил:

— Двойную порцию, пожалуйста. А какао.

Официант поднял глаза от блокнота:

— Два?

Нашего разговора он не слышал, однако вышло прикольно — я даже заржал. Неожиданно Мария вмешалась в гастрономическую беседу.

— Знаете что? Мне тоже принесите голубцы. Говорят, капуста очень полезна, в ней полно витаминов.

— Хороший выбор, — официант склонил голову. — Клетчатка очищает организм от шлаков. Кстати, могу предложить вам новинку, недавно в нашем меню: капуста, маринованная по корейскому рецепту, с морковкой и чесноком. Попробуйте, хрусткая капусточка! Будто по снегу шагаешь в морозный денек.

— Хм… Ну, тогда, чтобы разогнать шлаки, принесите мне сто грамм водки, — завершила заказ Мария. Надо сказать, вполне логично завершила.

Пока официант бегал на кухню, она закурила сигарету. Для этого пришлось распечатать новую пачку, которая нашлась в сумочке.

— Должна тебе признаться, я немного влюбилась в Ростов. Совсем недавно здесь гремела война, но теперь этого почти не видно. Город сумел восстать из пепла, и жизнь обрела новый вкус и новый смысл. Мне говорили о неброском очаровании Дона, и том, что Ростов считают столицей женской красоты России. Я походила по улицам, всё увидела своими глазами, а местные жители привили мне эту любовь. Ростовчане хорошие люди. Они естественно открыты, вежливы и гостеприимны.

Слушая Марию, я мысленно кивал. Конечно, люди — это самый важный капитал. В любой стране. А в Ростове собралось около 150 национальностей, причем обосновались они давно и без особых проблем. Живущие здесь люди свои корни помнят, но подавляющее большинство считает себя русскими. Именно русскими, а не казаками — этих удальцов практически под корень проредили две войны и революция. Сейчас на улицах не видно ярких лампасов — гремя фальшивыми медалями, ряженые усачи вынырнут только в пене перестройки. И под видом казачьих патрулей начнут собирать свою долю дани.

Кстати говоря, у женщин Радиных — Веры, Нины Ивановны и Степаниды Егоровны — в жилах бежит персидская кровь. Немного, конечно, но по характерным восточным глазам это четко видно. В прошлые века донские казаки частенько приводили из похода иноземных красоток. Кого в услужение брали, а кого и в женки. Но если восточные ясырки все-таки считались полонянками, то уже их дети имели все права. Только давно это было.

Тем временем официант выгрузил поднос и наполнил крохотные рюмки. А Мария произнесла короткий тост, по немецкой традиции глядя в глаза:

— Ну, цум воль!

— Будьте здоровы, — вежливо отозвался Антон.

Пить он не подумал, только чокнулся. И не потому, что сидел на таблетках, хотя это тоже. Парень вообще не фанател от выпивки, а ведь в его годы я таким не был! Нет, что ни говори, этот мир точно другой…

— Ростовчане любезны, и сами дортмундцы во многом похожи на вас. Так же активны и дружелюбны, — сообщила Мария, активно хрустя корейской капустой. — Но если что-то им не по душе, выскажутся «auf gutem Deutsch» — «без обиняков, прямо в лицо».

— И что же вам не понравилось?

— Ваши чиновники. Особенно в Москве. Как одному из руководителей немецкой делегации, мне пришлось решать кучу разных вопросов. В частности, связанных с культурным обменом делегациями. Я умею быть настойчивой, но досрочный выезд вашего оркестра выбить не смогла!

— А зачем? — вилка замерла у рта Антона.

— Для совместных репетиций, — Мария говорила с перерывами, кушать не забывала. — Еще зимой, перед тем как ехать в Россию, я подготовила материал для пластинки. Ну, знаешь, такой диск-гигант. Ничего особенного, концерт студенческого симфонического оркестра. Композиции мои, тщеславие тоже. Но когда я услышала группу «Надежда», мой мир разделился на две половины — до визита, и после. И я поняла: этот концерт записывать нельзя, его надо переделать. В моей голове зародилась новая обработка вещей, в современном стиле. Благодаря вам я открыла для себя симфо-рок! А потом захотела, чтобы на пластике была композиция «Ду хаст».

— Да играйте на здоровье, — буркнул Антон.

— Уже играем, я даже свою аранжировку сделала, и новую увертюру написала, — серьезно кивнула она. — Ощутив в себе здоровую жадность до успеха, я подумала: а почему бы нам не сварганить хит?

— Хит? — прищурился парень.

— Хит — это такой шлягер, гвоздь музыкального сезона. И записать я хочу его именно с вами. Но главное, что наше совместное выступление будет снимать телевидение. А к таким серьезным вещам надо готовиться заранее. Фирштейн?

— Понимаю.

— А ваше московское начальство не фирштейн! Но ладно, это всё лирика. Возвращаемся к нашим баранам: параллельно я озадачила своего юриста насчет авторских прав.

— И что?

— И он ничего не нашел! Хотя я была уверена, что это твоя песня.

— Не моя, — отбоярился Антон, и это было чистой правдой. — Народная песня.

Рассказывать о том, что настоящий автор сейчас проживает в ГДР, мы не стали. Мальчик Тилль Линдеманн только в школу пошел, какая ему, нафиг, ду хаст? Мал еще.

А Мария припомнила нашу зимнюю беседу.

— Вот только не надо мне рассказывать, будто ты ее по радио услышал!

— А что? — прокомментировал я для Антона эту замечательную версию. — Такое крутят на «Немецкой волне». Ну, или скоро будут крутить.

— Какая она немецкая? — возразил Антон, скрывая ухмылку. — Она американская волна, от немецкого там только акцент.

Слышать наш разговор Мария не могла, однако скрытую иронию почувствовала. Или, что вернее, физиономист хороший. Она подняла бровь:

— Я сказала что-то смешное?

Во избежание обид пришлось сглаживать углы. А для того рассказать, в какое интересное время живем. Сейчас советские чиновники активно борются за дружбу народов и мир во всем мире. Они охотно подписывают воззвания в поддержку Анжелы Дэвис, меморандумы о разоружении и всякие конвенции в защиту авторских прав. Правда, Всесоюзное Агентство по авторским правам еще не родилось — проект пребывает в планах. Поэтому присоединиться к международному обществу CISAC, объединяющему авторов и композиторов, пока трудно.

Что касается практики, то науке неизвестно, как в Советском Союзе защищают интеллектуальную собственность. У нас мало кто силен в патентном деле. Заметно лишь, что к песенному творчеству власти относятся весьма спокойно. И у нас, и в странах социалистического содружества.

К примеру, венгры с югославами немедленно перепечатывали все западные новинки. Что-то официально, а чаще всего нет. Тогда вместо знака лицензии на лейбле лепят наглый штампик «запись по трансляции». Или еще проще: «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Этой продукцией торгуют магазины «Мелодия» вполне легально. Современный рок является страшным дефицитом, честно купить такие пластинки нереально. Но это уже другая песня. Речь-то о правах на интеллектуальную собственность: нет у нас права на атрибуцию, и мало права на неприкосновенность произведения.

Это спич я выдал для Марии с некоторыми купюрами, избегая резкостей. И не надо ей знать, что у Антона на полке среди прочих пластинок стоит миньон фирмы «Мелодия», на белом бумажном кружке которого написано: «Песню „Девушка“ исполняет квартет Битлс. Музыка и слова народные». Если кто не понял, речь идет о композиции «Girl» Джона Леннона и Пола Маккартни. На соседней пластинке написано более честно: «Вокально-инструментальный ансамбль Битлз (Англия). Встреча. Дж. Леннон и П. Маккартни. На английском языке». Редкие вещи, мой подарок в коллекцию. Кстати, ни о каких лицензиях там слова не сказано. А зачем? Музыка и слова народные…