— Не откажусь. Кроме того, мне бы хотелось услышать от вас побольше информации.

— Какой, например?

— О ведьмаках и ведьмах, Культе Пути, академиях смерти и номерных проектах. По возможности хочу услышать все то, что дало право кататься по землям Москвы, выкупая несколько вагонов первого класса в поезде «Россия».

Фон Хоффман после этих слов весело и задорно рассмеялся.

— Мне совершенно не жалко, тем более всегда приятно побеседовать с умным человеком. Особенно с таким молодым умным человеком, не сочтите за неуклюжий комплимент, просто констатация факта. Но прежде спрошу: готовы ли вы будете нести такой груз знаний? Не опасаетесь, что он может утянуть вас на дно своей тяжестью? Тем более что у вас-то возраст не позволит изображать пускающего слюнки полоумного деда.

— Раз уж я влез во все это дерьмо, прошу простить мой французский, то желательно получше ориентироваться в происходящем.

— Отлично, Николай Александрович, просто отлично. Мне нравится ваша оценка ситуации. Эмма, девочка моя, принеси нам еще кофе… — обернулся в сторону ширмы фон Хоффман.

В купе Никлас вернулся в совершенном смятении после разговора. Даже то, что за столом ожидая его сидит Женевьева, совсем не вызвало удивления — внутренне он предполагал нечто подобное.

Дальняя родственница, как оказалось, Бертольда фон Хоффмана, для которой главная ворожея Ленинградского Пограничного округа Мария Островская требовала справедливости, встретила Никласа молча, вопросительным взглядом.

Женевьева сейчас была в вызывающем варианте наряда католической монашки, сидя в кресле положив ногу на ногу. Скользнув по девушке взглядом, Никлас прошел к стенной нише за которой скрывался терминал связи, достал наушники. Убедился, что Женевьева сидит так, что не видит происходящего на экране, активировал срочный вызов.

Сергей Сергеевич ответил почти сразу же, даже минуты не прошло. Никлас довольно коротко доложил о появившейся у него информации о супругов фон Хоффман свести счеты с доктором Оберхойзера. Подспудно ожидал услышать от статского советника сейчас то, что ему совсем недавно говорил фон Хоффман: взять на контроль передвижения Женевьевы и попытаться предотвратить покушение на доктора Оберхойзера, не допустив гибели девушки. Вот только от Сергея Сергеевича, выводя Никласа из спокойного состояния, прозвучало довольно неожиданное:

— Николай Александрович, я рад что вы сумели узнать все обстоятельства происходящего. Теперь вам нужно будет окончательно закрыть этот вопрос. Леди фон Хоффман полагает, что вы находитесь под ее чарами?

— В некотором роде, — не соврал Никлас. Девушка действительно производила на него впечатление, видела это и нельзя было полностью отрицать, что она думает будто он в некотором роде находится во власти ее чар.

— Сопротивляться влиянию можете?

— Да.

— Отлично. Тогда вместе с леди Хоффман сойдите в Чите с поезда, отправляйтесь в замок доктора Оберхойзера и когда она попытается его убить, устраните ее.

— Физически?

— Николай Александрович, вы в здравом уме и трезвой памяти?

— Так точно.

— Тогда повторяю: сохраняя впечатление, что находитесь под воздействием чар леди фон Хоффман, вместе с ней проникните на территорию замка доктора Оберхойзера и когда леди фон Хоффман попытается его убить, устраните ее физически. Так задача ясна?

— Более чем.

— Отлично. Доктор Оберхойзер уже предупрежден и ожидает вас в замке. На вокзале вас будет ждать машина с доверенными людьми, они отвезут вас к месту назначения. Также будут предприняты все меры по изоляции замка, случайные люди и службы там не появятся, вся ночь в вашем распоряжении.

— Понял. Принял.

Когда Сергей Сергеевич отключился, Никлас некоторое время осмысливал услышанное, и только после этого посмотрел на Женевьеву.

— Пятый год одно и то же, — вздохнула девушка. — Пресечь и аккуратно обезвредить? — чарующим голосом спросила гостья, одновременно перекидывая ногу на ногу — очень медленно и очень грациозно.

Смотрела она при этом в глаза Никласу. Взгляд он не опустил — с некоторым усилием; в этот момент снова показалось, что глаза Женевьевы потемнели, став черными провалами, явно выделяясь на фоне белоснежной кожи.

— Не совсем.

— Не совсем?

— Я получил указание сопроводить тебя в замок Оберхойзера, и дождавшись попытки покушения на его жизнь, устранить.

Никлас легко перешел на ты — раз уж тут такие вопросы обсуждаются.

— Вот как? — озадаченно произнесла Женевьева, выпрямляясь в кресле.

— Именно так.

— Прости, я не очень понимаю, — потерла девушка ладонями лицо. — Не мог бы ты чуть более развернуто передать мне суть полученного приказа? Просто в прошлые поездки, сам понимаешь, я получала информацию дословно, а сейчас… сам понимаешь, немного не в курсе.

Женевьева тоже легко перешла на «ты», даже не акцентируя на этом внимания.

— Поддавшись наваждению, я должен сойти с поезда и отправиться с тобой в замок Оберхойзера, где он нас уже ждет. Дождаться того, как ты попытаешься его убить, после этого тебя устранить. Физически, закрыв этим вопрос.

— Уточню еще раз. Я правильно поняла: мы вместе приходим в замок к Оберхойзеру и когда я пытаюсь его убить, ты меня устраняешь?

— Именно так.

— Тогда… У меня есть для тебя предложение.

— Слушаю внимательно.

— Мы сейчас займемся любовью и после, как и предполагается, сойдем с поезда и вместе отправимся в замок доктора Оберхойзера…

Женевьева говорила довольно долго, разъясняя суть предложения. Никлас внимательно слушал. Дождался, пока она закончит, обдумал услышанное.

— Хочу уточнить. Нам обязательно с тобой заниматься любовью?

— Конечно. Я же соблазнительница и должна очаровать тебя, чтобы все заинтересованные стороны не смогли после тебя обвинить, если ты все же выберешь вариант справедливого решения.

— У меня есть иммунитет от твоего ментального воздействия, и об этом знают все заинтересованные стороны.

— Вот как? — Женевьева заметно озадачилась.

— Вот так. У меня тоже есть для тебя предложение.

— Внимательно слушаю.

— Все что я услышал от тебя, и от Бертольда фон Хоффмана — только слова, я не могу их никак проверить и тем более безоглядно поверить услышанному. Мое к тебе предложение заключается в том, что мы вместе едем в замок доктора Оберхойзера. Там я поговорю с ним, пообщаюсь. Видишь ли, если уж волею судьбы мне выпала роль и судьи, и палача, при вынесении приговора нужно выслушать все стороны.

— Приговора кому?

— А вот это уже вопрос дискуссионный.

— С кем будем дискуссию вести?

Никлас глубоко вздохнул. Ситуация начала ему понемногу нравится — он наконец-таки вышел за очерченные пределы бессловесного исполнителя чужой воли, получив возможность самому принимать решения. Поэтому позволил себе немного картинности в фразах:

— Я призван Богом-и-Императором защищать человеческий род, и в этом деле, перешагнув за грань человечности…

В ушах у Никласа неожиданно зашумело: он сейчас начал повторять слова главной ворожеи, которые она произносила перед ритуалом клятвы, и которые намертво отпечатались у него в памяти. И которые неожиданно нашли столь сильный отклик в душе и сущности ведьмака, что Никлас осекся, удивляясь эффекту. Женевьева же в этот момент заметно напряглась — она почувствовала что-то, подобралась как готовый к атаке хищник. Никлас, сбрасывая наваждение, изменил тон и заговорил совсем другим голосом.

— Говорят, что у каждого человека за правым плечом стоит ангел-хранитель, а за левым — бес-искуситель. Вот с ними я и поговорю.

— Ясно. Тогда встречаемся здесь, перед остановкой в Чите?

— Да.

— Я… пошла?

— Да, подходи, когда будем к вокзалу подъезжать, — недвусмысленно указал Никлас на дверь.

Женевьева встала, прошла к выходу. Остановилась взявшись за ручку двери, обернулась.

— Не говори, что я тебе не нравлюсь.