Пообедали — на вкус Никласа, яичница оказалась слишком жирновата от большого количество сала, как и колбаски, а вот картошка с ребрышками определенно удались. С удовольствием перекусив и взявшись за кружку с кофе, Никлас наконец расслабился.

Из-за кошмаров Катрин ночью он плохо выспался, потом суета утренняя сменила хорошее настроение на плохое, но сейчас, после жирной и калорийной еды, он пришел в себя, возвращая бодрость и расположение духа. Так что глотнув кофе, активировал свой командирский планшет, увеличил карту и принялся объяснять неозвучиваемую ранее цель выезда.

— Медвежьегорск. Вот, это здесь. А вот здесь, чуть на восток если, начинается Особая Повенецкая экономическая зона, считайте ворота Беломорканала, нам как раз в нее и надо. В этой зоне действует «Положение об усиленной охране», так что сегодня в Медвежьегорске мне нужно посетить ротмистра Бойцова, командира Медвежьегорского отдела Пограничной Стражи и получить у него все необходимые пропуски и допуски.

— Группа командирована в его подчинение?

— Нет, — покачал головой и не стал ничего уточнять Никлас. — Ночуем мы сегодня по плану здесь, — увеличив, Никлас показал изрезанных бухтами район побережья восточнее Медвежьегорска. После повел вдоль границы экономической зоны севернее: — Допуск нам нужен для того, чтобы попасть вот сюда, в форт «Сапеница». До этого здесь находилась отряд-застава, но из-за того, что там совершенно нечего делать, кроме бани и рыбалки, три месяца назад форт передали в ведении территориальной обороны. Сейчас снова передают пограничникам, то есть нам. Да, мы едем туда не как опричная группа — я назначен исполняющим обязанности командира заставы…

— Может быть начальником заставы? — уточнил Горчаков.

— Нет. Командиром, — Никлас снова не стал ничего объяснять.

Татьяна вчера несколько минут потратила на то, чтобы объяснить ему нюансы назначения, и возвращаться к этому он не хотел. Широта толкования бюрократических тонкостей российского государства Никласа уже совершенно не удивляла — он давно прошел стадию принятия и теперь просто принимал услышанное к сведению.

Никлас сейчас только паузу сделал, глядя в глаза Горчакову — судя по взгляду, копию приказа, подписанным лично статским советником С. С. Ивановым, он еще не получал.

— Я приказ вам потом покажу, поймете по формулировкам почему так. В форт «Сапеница» мы едем два месяца. В ситуации с нашим якобы проваленным экзаменом нет и не будет виноватых, поэтому двухмесячная служба будет альтернативой сданным зачетам. Ну а вообще я уверенно полагаю, что таким образом меня просто отправили из Петербурга на пару месяцев, чтобы не отсвечивал сильно из-за зубов сына канцлера Милославского. И еще полагаю, что таким образом принято решение погасить общий фон после нашей вечеринки в «Национале».

На самом деле это не Никлас предполагал, это ему ведьма Татьяна вчера прямым текстом сказала, поэтому он и ехал в Медвежьегорск со спокойной душой.

— Значит, так п-порешали, — покивал задумчиво Горчаков.

— Да. Порешали, или мягко вырулили ставшую неудобной для всех ситуацию, как я вчера услышал. Итак, наша отряд-застава совсем небольшая. Судя по описанию там была полная синекура, потому гарнизон и убрали. Сейчас в форте вообще всего один участковый инспектор сидит от территориальной обороны. При этом есть некоторые проблемы, куда ж без них. Проблемы некритичные, но именно ими формально обусловлено мое назначение: находится застава между тремя обособленными общинами. Первая — американеры, живут религиозной коммуной, полгода назад прибыли из С-Зоны по программе трудового переселения. Вторая — местная родоплеменная община язычников. Почитают Велеса, поклоняются тотемам Медведя и Рыбы. Если кратко — между американерами и язычниками возникли некритичные трения, разногласия и споры. До прямых конфликтов пока не доходило, но обстановка вскоре может стать напряженной. На местную власть рассчитывать сложно: содержание каждой общины — это в первую очередь преференции и субсидии из столицы. Кроме того, американеры очень крупно вложились в рыбную ферму, поэтому если их отселять, им придется платить компенсации. Наша задача состоит в том, чтобы поучаствовать в жизни обеих общин, оставшись на заставе на два месяца, и по итогу составить доклад с обоснованием необходимости, или отсутствием необходимости, отселения общины американеров. Нам поэтому и кота с собой было брать нежелательно, — бросил Никлас взгляд на Александру.

— Потому что какую-нибудь важную рыбу может сожрать? — с неожиданным интересом предположила Катрин. Баронесса в этот момент наоборот, слегка смутилась, опустив взгляд огромных глаз.

— Нет, потому что нас могут заподозрить в предвзятом отношении к американерам и симпатии к язычникам, раз с нами разумный кот. Это, вообще-то, экземпляры штучные, их ведь не существует почти так же, как и медвежьей кавалерии.

— Медвежьей кавалерии действительно не существует!

— О чем и речь. Ладно, там в отношениях этих двух общин сложно все, меня вчера долго нюансами грузили. Смотрите, кроме американеров и язычников, вот здесь, еще дальше на север, расположено закрытое административно-территориальное племенное образование, в котором живут ведмеди, участвующие в патрулировании лесов вдоль Беломорканала. Вот в такое место мы и направляемся на два месяца.

— Ты сказал, нам необходимо будет собрать фактуру за или против отселения американеров, — поинтересовалась Катрин.

— Да.

— Об отселении язычников речи, как понимаю, не идет?

— Это их родовая земля. Поэтому нет, не идет.

— Мы только втроем на заставу едем?

— Прибудем, осмотримся. Думаю, Павел через три дня приедет следом за нами вместе с Тришкиным и Вяземским. Мейер и Долоховым — по ситуации, как с поместьем барона дела будут. Общая картина ясна? Отлично. Тогда вопросы, предложения?

Несколько минут потратили на обсуждение технических вопросов, потом расплатились за завтрак и направились к выходу. В Медвежьегорск приехали после семи вечера — оставшиеся четыреста километров пути времени заняли прилично, погода не баловала. Никлас высадил всех у ресторана на главной площади, расчищенной от падающего мокрого снега, там и припарковал джи-ваген.

Оставив ключи Катрин, сам Никлас сразу двинулся через дорогу, в сторону здания штаба Медвежьегорского отдела Пограничной стражи. Почти сразу услышала за спиной девичий вскрик; обернулся — выходя из машины, заспанная Александра упала. Баронесса поскользнулась на высоком сугробе, оставшемся после недавней очистки дороги от снега, и съехала по нему прямо под машину. Катрин уже пыталась ей помочь, Горчаков — который после долгой дороги сам выбрался из машины с трудом, просто стоял рядом, облокотившись на капот джи-вагена. Никлас уже знал, что чем дольше инспектор сидит, тем ему тяжелее и больнее потом ходить, поэтому понимал, почему он на помощь не пришел — ему сейчас, без обезболивающего, стоять даже непросто.

Возвращаться Никлас не стал, решив, что и без него справятся. Проходя через сквер площади, ориентируясь на постамент с танком, у здания штаба обернулся еще раз — в этот раз на звонкий девичий смех. Катрин все же достала Александру из-под машины, и сейчас обе смялись над произошедшим; Горчаков уже хромал в сторону входа к ресторану.

В штабе дежурный унтер-офицер без лишних вопросов — похоже, его ждали, проводил Никласа на пятый этаж, к кабинету командира Медвежьегорского отдела. Ротмистр Дмитрия Александрович Бойцов, несмотря на поздний час, оказался на месте, хотя Никлас на это в глубине души не очень рассчитывал.

Стукнул три раза размеренно, услышал ответ-приглашение, толкнул дверь. В кабинете царил полумрак — зеленоватый свет давала только неяркая настольная лампа. Ротмистр сидел, откинувшись в высоком кожаном кресле. Молодой — для командира отряда, не старше тридцати пяти на вид; близко посаженные голубые глаза, короткие соломенного цвета волосы, заметно уставшее выражение лица.

Никлас прошел вперед, щелкнул каблуками.