Подняв голову, я заметила его хищное выражение лица, то, как опасно зажглись и вспыхнули искры в глазах.

— Что не надо? — пискляво осведомилась я, замечая его внимание на собственной груди, ощущая, как затвердели соски.

Он приблизился плавно, зацепил прядь моих волос, накрутил на палец.

— Не смотри так и лучше оденься, мне сложно сдерживаться, когда ты… такая.

Я поспешно кивнула. Отвернулась, стараясь больше не смотреть на обнаженное мужское тело, натянула на себя свитер и штаны. Сразу стало спокойнее и теплее.

Странное чувство беспокоило внутри. Я верила Джо, мы были близки, но одновременно с тем не покидало и напряжение. Сегодня между нами что-то точно изменилось. И я не знала, к лучшему ли эти изменения.

Как выяснилось, перемены бывают разными. Не всегда они к добру. Да и что делать с теплом в груди я не понимала. Мне доводилось влюбляться. В четырнадцать объектом моей любви был мальчишка из соседнего дома, позже — Чарли. Но то, что я испытывала к Джо оказалось чем-то новым. Страх, желание, доверие, сомнения, удивление, похоть, сводящая с ума. Не знаю, чего боюсь больше. Того, что наши отношения вернутся к прежним или того, что перейдут на новый уровень. Я не уверена, что готова назвать его своим… кем? Возлюбленным? Другом? Кто он мне теперь?

От неопределенности стало хуже. Меня повело, я ухватилась за дверной косяк, восстанавливая равновесие.

— Ты в порядке? Может, сегодня останешься в постели?

Я взглянула на Джо и усмехнулась.

— В норме, — не объяснять же, что с момента, как мы очутились в особняке, я ни ночи не спала больше четырех часов к ряду. А сейчас прибавилась еще и ноющая боль внизу живота. — Не думаю, что Йорн поймет причину моего прогула.

— Я что-нибудь придумаю, — нахмурился парень.

Я качнула головой и благодарно улыбнулась.

— Не стоит. Мне нужно там присутствовать.

Мы замолчали, потому что оба понимали необходимость тренировок. С каждым днем времени на подготовку оставалось все меньше, а встреча с Кроу неминуемо приближалась. У меня от этой мысли холодели кончики пальцев, я вся становилась сделанной изо льда и пламени одновременно. Все чувства кроме гнева стихали, я не слышала их голоса. Черная ненависть пугала их, заставляла прятаться по углам. Никто не мог этого изменить. Ни Джо, ни даже я сама.

— Тогда сначала стоит перекусить. Ты похудела, знаешь, — проворчал Джо, тронув мою щеку. — Так скоро будешь напоминать скелет. Мне нравились твои щечки.

Мы неспешно зашагали в сторону подвала. Я задумчиво уставилась ему в затылок, затем себе под ноги.

— И как давно я тебе нравлюсь? — спросила зачем-то, не особо надеясь на честный ответ.

— Не знаю, — насмешливо фыркнул он и обернулся. — Может быть, так было всегда. А, может, ты просто меня соблазнила.

Я нахмурилась, а он криво усмехнулся, не дав разобраться, шутка то была или нет. Не то чтобы для меня имел значение момент, когда меж нами все изменилось. Какая разница? Мы в любом случае оба уже не те, кем были прежде. После того, что пережили нельзя забыть и вернуться к обычной жизни. Нам этого не позволят, даже если действительно захотим.

Все иное. Я скучала по матушке, по её ласковому взгляду, ободряющим словам. Скучала по суете в лекарской лавке. По нормальному водопроводу. Кто бы мог подумать, что мне придется мыться в лохани и жить под крышей с Падшими? Матушка бы поседела от одной такой мысли.

В столовой ничего не изменилось. Ребята обедали, неспешно угощаясь скромной стряпней Люсии. Готовить у девушки получалось не очень, но это всяко лучше, чем голодать. Я уже успела привыкнуть к плесневелому сыру, подгорелой каше и пересоленым грибам. Не отравилась — уже хорошо.

Шон встретился со мной взглядом, покраснел до самых корней волос и опустил ресницы. Я нахмурилась, не совсем понимая причину такого поведения. Джо же сдавленно хохотнул, скрыв смех за кашлем. Мы переглянулись. Он склонился ко мне.

— Подслушивать — плохая привычка.

Теперь покраснела уже я. Выходит, юноша проходил мимо и застал нашу пылкую ночь. Что он услышал? Сколько? Мы же совершенно не думали о том, насколько хороша слышимость в коридоре. Забыли об окружающих. Да я даже себя позабыла, когда его губы накрыли мои!

— Замолчи, — шепнула и проследовала за дальний стол, прихватив с собой стакан талой воды и бутерброд.

Жевала быстро, совсем не чувствуя вкуса. Черствый хлеб скрипел на зубах мелкими песчинками, неизвестно как туда попавшими. Заставила себя осмотреться и тут же подметила отсутствие Ниволе и Люсии. Они могли уйти на охоту или же просто прогуляться, но почему-то в груди заворочалось сомнение.

— Ты не знаешь, где Йорн и Люсия? — спросила тихо, повернувшись к Джо. Парень прожевал пресное печенье, слизнул с губ крошки.

— Девчонка сегодня отправилась в город. А про охотника не в курсе.

Я ахнула. В город! И почему никто мне не сказал?! Это же опасно!

— Ты бы подняла шум, — хмуро сказал этот предатель. — А нам нужно знать, что происходит в столице. Йорн не мог пойти сам из-за, — взмахнул руками, как бы отображая ту самую причину, — ну, знаешь, всякого. Да и мы с тобой сейчас не последние люди. Дальше ворот бы не ушли.

Конечно, он прав. Но это не объясняет того, почему мне не рассказали. Я имею право знать.

— И ты решил молчать?

Парень пожал плечами, бросил в рот еще одно печенье.

— Не заводись. Ты просто и так слишком взволнована. Не переживай, Люсия обязательно вернется, Йорн хорошо её подготовил.

Я насупилась и отпила воду из стакана. Новое место, новые тайны. Мне казалось, мы прошли этот этап. Ему стоило мне рассказать. Пребывать в неведении всегда крайне неприятно. У Джо были секреты. Я понимала, почему он скрывал свою суть в прошлом, понимала, что мог раскрыть не все. Имел право. Но от этого мне не становилось спокойнее.

Обед закончился слишком быстро. По команде объявившегося Ниволе мы двинулись во двор. Охотник показался мне задумчивым и напряженным. Взгляд его ничего не выражал, когда раздавал четкие короткие команды. Собранный, строгий. Видно, что имел за плечами огромный опыт руководства людьми. Я слышала, Йорн предпочитал работать один, не любил командные задания. Про него вообще ходило много слухов, в том числе, и достаточно глупых. Например, о том, что после смерти жены он тронулся умом. Но человек передо мной не был безумным, он просто… беспокоился о Люсии? Теперь я это понимала.

Мужчина остановился рядом с нами.

— Софи, сосредоточься на силе. Она должна быть внутри тебя. Закрой глаза, так должно быть проще. Подумай, что пробуждает в тебе энергию, почувствуй её отклик.

Я послушно зажмурилась, прислушалась к себе. Но не ощутила ничего нового. Просто не чувствовала никакой вышеупомянутой силы! От натуги закусила губу. Мне на плечо опустилась чужая крепкая ладонь.

— Ничего. Не сразу. Что вызывает в тебе сильные эмоции? Или кто?

В памяти сразу всплыло лицо Кроу, обезображенное таким довольством, что мне захотелось кричать. Что-то во мне колыхнулось. Потекло от сердца по венам, распространяясь по всему телу. А затем исчезло.

— Не знаю, что-то не так, — прошептала, открыв глаза. — Оно пропало.

Йорн, на удивление, понял, что я имела ввиду. Он склонил голову вбок, выдохнул, оправил высокий ворот куртки с чужого плеча. Видно, она ему мала, ткань слишком сильно обтягивала, морщась на груди. А я вспомнила, что так и не вернула ему пиджак.

— Не то воспоминание. Или не тот человек. О чем ты подумала?

— О Кроу, — искренне ответила я.

Охотник моргнул.

— Не то. Попробуй другое.

Я снова зажмурилась. Перед внутренним взором поплыли образы. Матушка, Дженни, Карли, Мэтти, Джо. Его пальцы на моих волосах, перебирают спутанные пряди. Сверкающие синие узоры на щеках и груди, пульсирующие, отзывающиеся на мои касания. Тьма. Сладкая. Густая. Забивающая гортань. Она растекается по организму, раскрываясь за ребрами цветами аконита. И снег. Тот самый снег в ночь смерти моего отца.