Йорн уложил Софи на покосившуюся кушетку и ушел, не сказав ни слова. Я сел рядом с ней, тронул посиневшие пальцы, сжал в своих — не то чтобы теплых, наклонился и подул. Совсем как в детстве.

Что с нами стало? И что будет в будущем? Я не знал и не особо хотел над этим думать. Главное пережить предстоящий день, чтобы она очнулась.

Еще недавно мне казалось, что вновь сбегу. Так и сделал бы. Однако нити судьбы, связывающие нас, никак не желали разрываться.

В комнате, выбранной охотником, не имелось окон. Но то и к лучшему, по крайней мере, так почти нет сквозняка. В углу нашелся камин, а в стороне стояла узкая кровать, вряд ли пригодная для сна.

Я растирал ладони девушки, когда мужчина вернулся. Лица его было не разглядеть за охапкой лапника, а другой он зажимал толстенную ветвь. И как только донес? Столько силы… и не только магической.

Вскоре в камине весело затрещал огонь. Мы передвинули кушетку ближе к пламени. Софи поежилась на еловых ветвях, застонала, ткнувшись лицом в иголки. Но это всяко лучше, чем мерзнуть на полу. На её щеках появился здоровый румянец, вселяя в меня надежду. Сами уселись на доски, слушая мерное потрескивание сгорающего дерева.

— Ты же говорил, магию применять нельзя, — вяло сказал я, стягивая с ног мокрую обувь. Носки отсырели, пальцев я почти не ощущал. Я подставил ступни к камину, блаженно зажмурившись от его тепла.

— Только силу Грани. Её легко отследить. А тут можно все, — ответил Йорн, повторяя мои действия. — Я установил барьер вокруг здания.

— А чего не согреешься заклинанием? — фыркнул я.

Он взглянул на меня, как на дурака. Снова. Меня перекосило. Высокомерный сноб.

— Зачем тратить ресурс на то, что можно сделать и без магии?

Будь у меня такая мощь, точно не стал бы терпеть переломы и холод. Я фыркнул и отвернулся, хмуро уставившись на языки пламени, облизывающие дрова. Запахло смолой, немного дымом и хвоей.

— Дымоход не разрушен, не задохнёмся, — сказал Йорн прежде, чем я успел об этом подумать. Да и думать, если честно, не хотелось совсем. Веки налились тяжестью, держать их открытыми становилось все сложнее. Но я не должен засыпать! Кто знает, что может выкинуть охотник.

Лег на бок, подложив под голову руки. Приятный жар покалывал кожу, разливался по телу негой. Я не понял, когда провалился в сон без сновидений, так и не успев спросить о причине нежданной подмоги.

София

Грудь сдавило, стало сложно дышать. Я резко распахнула веки и подскочила, тут же рухнув на пол. Доски оцарапали кожу на ладонях, с губ сорвался слабый стон. Голова закружилась, но дыхание постепенно выровнялось, я ощутила аромат хвои и горящей сырой древесины. Подняла взгляд и наткнулась на мужской силуэт у камина. Прищурилась, пытаясь разобрать черты лица. Длинные волосы мужчины спадали до самых плеч, в свете пламени они отливали пшенично-рыжим.

Человек обернулся, среагировав на мою возню. Тень еще больше скрыла его лицо. Я отползла обратно к кушетке, с которой упала. Спину мне укололи еловые иголки.

Он вздохнул, приблизился и сел на корточки совсем рядом. Даже в таком положении мужчина оставался слишком большим на фоне маленькой комнаты. Широкоплечий, высокий. И наполовину обнаженный. На стуле за его спиной у огня висела верхняя одежда. По литым мышцам торса плясали световые блики. Я подняла взгляд выше — к волевому подбородку, плотно сжатым губам, прямому носу и смутно знакомым штормовым глазам. Мне доводилось раньше видеть эти глаза. Точно! Мы встречались на площади после казни. И потом — прошедшей ночью.

Ужас пронзил кончики пальцев, растекся от них по всему телу. Мощно и часто забилось сердце от осознания, кто передо мной. Почему мы здесь? И где — здесь? Что случилось с Джо? Столько вопросов без ответов…

Йорн Ниволе протянул руку, тронул мои волосы, затем коснулся лба, нахмурился, меж его бровей обозначились морщины.

— У тебя жар, — озадаченно констатировал он. — Ложись обратно. Слишком рано очнулась, тебе нужно поспать еще.

Я пискнула и дернулась от ладони в сторону. Однако отползать было некуда.

— Боишься меня? — спросил охотник и отодвинулся.

И что тут отвечать? Я боялась. До дрожи и колотящихся друг о дружку зубов, до холодка, ползущего от лопаток до поясницы. Этот страх витал в воздухе, он наверняка читался по моему лицу. Но Ниволе молчал и ждал ответа.

— Где мы? — спросила я и сглотнула, протолкнув слюну по пересохшему горлу. — И где мой друг?

— В поместье у границы. Здесь нас не найдут. — Не спеша, протянул он. Понятнее не стало. — Джо вышел за дровами. Скоро вернется.

Мне хотелось верить. Хотелось, но я не могла. Не после того, что недавно случилось. Огляделась быстро в поиске выхода. Окон в комнате не нашлось, а дверь имелась только одна — за моей спиной. Сколько нужно времени, чтобы до неё добежать? И хватит ли мне сил опередить охотника? Мышцы отозвались ноющей болью, дав ответ.

Пока я думала, Ниволе не сводил глаз с потрескивающих бревен в камине. Он все еще сидел слишком близко. Языки пламени отражались в его черных зрачках.

— Ложись обратно, — приказным тоном сказал он и вновь протянул руку, перехватив мое запястье. Я икнула от испуга, дернулась назад и тут же врезалась спиной в жесткое основание кушетки.

Скрипнула позади дверь, отворяясь. Послышался звук удара о пол — что-то тяжелое упало и рассыпалось. Внутрь теплой комнаты ворвался морозный воздух. Аромат леса, гари и… миндаля?

Раздались быстрые шаги. Джо опустился рядом со мной, отгородив от охотника.

— Отпусти её! — рявкнул он. Я заметила, как сел его голос, как осунулись щеки. С пострадавшего глаза сошла опухоль, а рана на разбитой губе затянулась и покрылась свежей коркой. Мне захотелось расплакаться от радости и облегчения, броситься ему на грудь, обнять и вдыхать родной запах. Охотник не солгал! Парень жив и относительно здоров. Сидит подле меня, сверля Ниволе злым взглядом.

— Я просто хотел помочь девушке лечь обратно. У неё жар, — процедил охотник, сощурившись. На серой радужке отразилось раздражение. И мне стало немного стыдно за свой страх. Доверять мы ему не должны, но поблагодарить явно стоило. Хотя я до сих пор не понимала, как сбежали от Кроу и жуткого ритуала.

Поблагодарить может и стоило, но слова благодарности не желали срываться с языка. Он точно примерз к нёбу.

Повисла напряженная тишина. Охотник поднялся и отошел.

Джо обхватил ледяными руками мои щеки, повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, уложил ладонь на лоб так, как совсем недавно сделал Ниволе. Я почти расслабилась, позволяя проводить с собой манипуляции, потому как сама не могла достоверно оценить собственное состояние. Сказывалось дурное самочувствие и накопленная усталость.

— Что-нибудь болит? — спросил парень, помогая мне подняться. Ноги дрожали и не слушались. Он усадил меня на кушетку, устроился рядом. Еловые иголки неприятно кольнули ягодицы через… рубашку? Я икнула, затем снова икнула, осматривая свои голые острые коленки. Что же получается… меня переодели?

Взглянула на Джо распахнутыми от удивления глазами, моргнула. Открыла рот, чтобы спросить и закрыла. Он ничуть не смутился. Хмыкнул тихонько, не отодвинувшись ни на сантиметр.

— Не глазей так. Ты замерзла, платье намокло, а моя рубашка оставалась сухой. Или стоило оставить тебя умирать от обморожения? Тогда извини уж, я предпочел видеть тебя живой, — он помрачнел, приметив раскрасневшиеся от температуры щеки, — пусть и не совсем здоровой.

Я поникла, сдержала зевок, борясь с нахлынувшей вновь усталостью. Джо прав, ткань платья зачарована от холода, но не от дождя или растаявшего снега.

— Спасибо, — прошептала чуть слышно. Поборов стеснение, забралась на импровизированную лежанку с ногами и подогнула их под себя. — Что произошло?

— Расскажу позже. Тебе нужно поспать, — заупрямился Джо. — А я поищу целебные травы в округе. Вряд ли что-то осталось, но в нашем случае сгодится и отвар из сосновых веток. Ягоды шиповника, одеревеневшие ветки дикой малины или смородины тоже подойдут.