Подойдя к двери, она постучалась и через пару мгновений ей открыли. На пороге стоял средних лет гзартм-слуга, при виде шаджадерры поспешно отряхнувший руки от муки и склонивший голову в поклоне. Похоже, он знал, кто такая Денджирг, может, видел ее в штабе или городе – неважно. Главное, объясняться не придется.

– Дома ли хозяева, уважаемый? – спросила Денджирг, после традиционного обмена приветствиями.

– В городе они, атир, – отозвался тот. – Атир Тепраг – та в «Фазане и яблоке», наверняка, а атэл Кейл… должно быть, кого из друзей проведать пошел.

Заминка была почти незаметной, но не для Денджирг.

– Поздно уже, – чуть нахмурившись, сказала она. – Не годится агрх-гзартме одному ходить в такое время, когда в городе столько приезжих. Отчего же ты его не сопровождаешь?

– Атир, да как же! – всполошился слуга. – Просто атэл он велел тесто поставить, чтобы пирог испечь, тыквы у нас больно много осталось, того гляди, пропадет, вот я и… Да вы не беспокойтесь, атир, атэл в городе хорошо знают, его никто не обидит, ведь…

– И часто он так один ходит? – продолжая хмуриться, спросила Денджирг.

Слуга вздохнул и уши его поникли.

– Атир, да я бы не пускал его, да разве заставишь агрх-гзартму слушаться, коли он один куда хочет пойти? Он же не мальчик только из обоза! Почитай уже тридцать лет живет туточки. Особливо, когда обоз приезжает и атир Тепраг дежурит на постоялом дворе, так атэл, почитай, все время туда ходит, когда по два раза на дню, а то и вечером пойдет в третий раз проведать, да отнести корзинку съестного. Он же сам прежде при торговце одном служил, до того, как атир его взял в свой дом, так атэл завсегда поговорит с юношами, которых привозят, кого успокоит, кому расскажет, что тут к чему, да укажет дом наш, чтобы приходили в случае нужды какой за помощью. А то ведь, знаете, не всем ведь везет хорошую хозяйку найти. А ежели торговец бросит тут, так и вовсе…

– И что, часто приходят?.

– Ну, год на год не приходится, скажу я вам, но бывает, что и часто. А атэл, он, знаете, какой? Никому не откажет ни в жизнь, даже будь то самый последний оборванец, которого гнать бы со двора взашей, пока не прибрал чего к рукам. А атэл то денег даст, то совет, к кому обратиться за помощью. А ежели сам помочь не может, так завсегда найдет того, кто сумеет – вот такой он.

– Понятно, – кивнула Денджирг. – Что ж, не буду больше задерживать почтенного, тесто ведь без присмотра нельзя надолго оставлять.

– И то правда, атир! Спасибо вам. Я передам атир Тэпраг, что вы заходили.

– Ни к чему. Я, пожалуй, сама загляну в «Фазана и яблоко» – самое время поужинать.

Распрощавшись со слугой, Денджирг зашагала обратно к калитке. Последний луч заходящего солнца, прорвавшись сквозь облака, на миг осветил сад и слева от ноги Денджирг блеснула искра. Опустившись на корточки, она принялась шарить в траве и, когда уже решила, что ей показалось, пальцы коснулись вдруг чего-то маленького и прохладного. Денджирг поднялась на ноги. На ее ладони лежало толстое серебряное кольцо с красным камнем.

Тем временем Миджирг и Тилшарг сидели в «Лисьем хвосте», и пили уже четвертый графин говяги, которую сочли в сложившихся обстоятельствах самым подходящим напитком. Сидра, даже самого крепкого, тут явно было недостаточно.

– Пренеприятно это все, – в который раз изрекла Миджирг. – И непонятно, как Вадраг дошла до такой подлости?

Подруги устроились в самом углу и беседовали очень тихо, чтобы их разговор не услышали. Пока Лавину не осудили, объявлять ее виновной не следовало. Однако Тилшарг не сомневалась в причастности Вадраг к колдовству, а Миджирг, знавшая, что сестра сроду не обманула никого даже в мелочи, верила ей во всем.

– Я не представляю! – честно призналась Тилшарг. – Уму непостижимо! Хотела выиграть подлостью! Разве можно потом чувствовать себя победительницей? – сказала она и наполнила рюмки.

Дарды выпили и с аппетитом закусили говягу маринованными помидорами.

– Как Нейтан? – поинтересовалась Миджирг. – Сильно испугался? Грэбс сказал, им пришлось втроем его удерживать, так он хотел ворваться в твои покои, пока тебя лечила Говорящая-с-Богиней.

Тилшарг ухмыльнулась.

– Да уж, могу представить! Он – горячий гзартма. Хорошо хоть не поджег арену своим колдовством.

– Ты что, сняла с него нангарн? – изумилась Миджирг.

– Еще в первый день. Почему бы и нет? Нейтан – разумный юноша. А кроме того… – Тилшарг мимолетно нахмурилась. – Он ведь здесь не по своей воле. Нейтан не рассказывает, что с ним случилось, а я не спрашиваю, но чувствую, что ему порой бывает очень плохо. Он храбрится, но я-то вижу... Наверное, намного больше, чем ему хотелось бы. Знаешь, как это бывает, когда на горной тропе вдруг из-под ног начинают сыпаться камни, и ты замираешь не зная, можешь ли сделать шаг вперед? И стоишь: назад вернуться не можешь, а вперед идти боишься, пока не убедишься, что тропа безопасна. Мне кажется, с Нейтаном сейчас такое и происходит. Я могу, конечно, протянуть ему руку и помочь пройти… да и протянула, откровенно говоря, но суть в том, что сделать хотя бы этот первый шаг он все равно должен сам.

– Понимать-то я понимаю, только нангарн тут при чем? – проворчала Миджирг.

– Да просто без нангарна он себя чувствует хоть немного увереннее, вот и все. Вспомни, что сама говорила про Ханета! Думаешь, другим гзартмам легче? Может, с виду и кажется, что Нейтану все нипочем, но это, поверь, не так.

Миджирг только головой покачала. Несмотря на все то, что наговорила сейчас Тилшарг, ее поступок все-равно казался крайне опрометчивым, однако вслух Миджирг не сказала ничего.

– Ладно, давай поговорим о чем-то более приятном, чем колдовство, – предложила Тилшарг, заметив, как омрачилось лицо подруги. – Как там у тебя с твоим гзартмой?

– Знаешь, он вырезал очень красивую тыкву! На загляденье прямо! Для человека с пятью пальцами… Честно говоря, я не ожидала, что у него может получиться настолько здорово. Не так, конечно, как у артм Древнего Дома, но все равно...

– Ну, ему, поди, и не десять тысяч лет! – хохотнула Тилшарг, вновь наполнив рюмки. – К тому же многие люди становятся искусными мастерами и с пятью пальцами. Был бы талант! Мой-то вон наковырял такое, что Тодда едва в обморок не упал от этого уродства! Видела бы ты эту тыкву, ох, ты ж, Удронька моя!

Она расхохоталась, хлопая ладонью по столу, и Миджирг с удивлением поняла, что подруга ничуть не расстроена отсутствием у своего гзартмы таланта к художественной резке по овощам.

– Я обещала отвезти его завтра на прогулку за город, – отсмеявшись, сообщила Тилшарг. – Не хочешь поехать с нами? Ты могла бы взять Ханета.

– Не уверена, что он умеет ездить верхом, – нахмурилась Миджирг.

– Ничего, научится еще, – махнула рукой Тилшарг.

«А ведь и правда, – смущенно подумала Миджирг. – Я ведь вроде как и знаю головой, что Ханет еще совсем юн, и отношусь к нему, словно к неразумному дитяти, но при этом жду, что он будет лучшим во всем, как будто он уже все знает и умеет!»

Миджирг стало стыдно. Она вспомнила, с какой снисходительностью отреагировала на рассказ Ханета о тыкве, а после – и о случае с рыбами. И все эти разговоры про богов, людей и магию – нужны ли они ему? Получается ведь, что она все время его поучает, постоянно всем недовольна. Наверняка, бедный мальчик думает, что ему досталась ужасная хозяйка. Вот Тилшарг – кажется, что с виду она ведет себя легкомысленно: сняла нангарн со своего гзартмы, несмотря на то, что тот владеет магией огня, водит его на бои, пьет с ним вино, да и вообще ведет себя так, будто он и не гзартма вовсе, а… а просто еще одна из дард, сестра и подруга. Но, если задуматься, может быть, поэтому у них все складывается легче и проще? И Тилшарг вовсе не легкомысленна, а как раз-таки хорошо понимает, что, почему и для чего делает?

– Знаешь, мне пора! – Миджирг вскочила и, достав из кошелька несколько монет, положила на стол. – Извини, сестра! Я вспомнила, что мне надо кое-что сделать!