Йоджинг остановилась, будто вкопанная и, развернувшись, гаркнула в лицо налетевшей на нее Денджирг:

– Забудь о нем! Забудь, словно этой встречи и не было! Артмам Древнего Дома ни до кого нет дела! Да и вообще за десяток тысяч лет они выжили из ума!

– Как ты смеешь! – Денджирг тут же прижала уши к черепу и ощерилась. Похоже, все оказалось серьезнее, чем подозревала Йоджинг, однако на то, чтобы разбираться с высокими чувствами, не было времени, а потому она просто оскалилась в ответ, ставя Денджирг на место. И о чем, спрашивается, только думала, взяв молодую дарду в дом артм? Без привычки-то, понятное дело, недолго голову потерять при виде подобной красоты, да еще в таком количестве! А эти древние пни, небось, и радешеньки, других развлечений-то нет, кроме как юным дурочкам мозги туманить!

– Потом! Поговорим об этом позже. Чтобы произвести впечатление на такого артму, тебе нужно раскрыть хотя бы одно громкое дело. Может быть, тогда он и снизойдет до того, чтобы хоть мельком взглянуть в твою сторону.

Денджирг тут же перестала щериться и понятливо кивнула.

– Вот и отлично! – подытожила Йоджинг. – А теперь поспешим!

И вновь ринулась вниз по улице.

***

Как ни печально, но все худшие опасения Йоджинг сбылись. Салилэта не оказалось ни дома, ни у знакомых. Обыскав дом Вадраг, шаджайранги не нашли ни украшений агрх-гзартмы, ни денег. Зато в одном из шкафов обнаружили труп гзартм-слуги, на лице которого застыло выражение бесконечного удивления. Похоже, бедняга так и не понял, что с ним случилось.

– Найди гармонию и радость, – пробормотала Денджирг, закрывая остекленевшие глаза мертвеца, – да позаботится о тебе Мать Удра. А коли судьба твоя вернуться, возвращайся со счастливой судьбой.

– Да позаботится о тебе мать Удра, – тихо произнесла Йоджинг и сделала знак помощнице накрыть тело.

– Я еще никогда не сталкивалась с таким… – Денджирг доводилось видеть смерть. Бывало, что дарды и гзартмы умирали в лесу от зубов и когтей диких зверей, пастухов, ловцов диких гдамров или обычных путешественников накрывало в горах лавиной. Пару раз случалось и так, что соперницы убивали друг друга во время боя на Арене. Да, Денджирг видела смерть, но еще никогда не сталкивалась с подлым, бесчестным убийством.

Йоджинг сжала кулаки.

– Нужно вернуться в штаб, приказать, чтобы готовили поисковых собак. Надо поднять на ноги весь шадж! До заката мы должны найти Салилэта, он не мог уйти далеко!

– Если это сделал Салилэт! – упрямо возразила Денджирг. Дом, где они находились, казался самым обычным: обстановка небогатая, но мебель добротная, на полу – плетеные коврики, на окнах – пестрые занавески, на книжных полках – пухлые томики в потертых кожаных переплетах. Пролистав несколько, взятых наугад, она убедилась, что книги эти рассказывают о различных болезнях и способах их лечения. То, что в этом доме живет лекарь, видно было и по растущим в саду лекарственным травам, да и на кухне нашлось немало склянок с отварами, коробочек с пастилками и баночек с сиропами. На всех были наклеены аккуратно подписанные этикетки. По дороге Йоджинг рассказала, что Салилэт частенько лечил бродяжек из Барыгана и не брал с них никакой платы. Мог ли человек, бескорыстно помогающий другим, оказаться убийцей? А если кто-то решил очернить его? Пропавшие деньги и драгоценности могли свидетельствовать о том, что дом ограбили, хотя, казалось, в нем не было никакого беспорядка.

– Что если Салилэт тоже мертв? – спросила Денджирг. – Что если в этом деле не все так просто? Что если тот, кто знал о твоей неприязни к Салилэту, решил воспользоваться этим, зная: в первую очередь подозрения падут именно на него?

– Хорошо, – кивнула Йоджинг, – займись Мэйрисом и Лалиэллем. Узнай, чем они занимались, куда ходили, с кем встречались в последние дни. Расспроси их личных слуг, слуг гостиницы, постояльцев. Сходи к шаманкам, которые занимаются той тыквой с арены и спроси, что они выяснили. Расспроси живущих на улицах, ведущих к Арене. Такую большую тыкву не могли пронести по городу незаметно! А я буду искать Салилэта. Мы должны найти его в любом случае – живого или мертвого! И… нужно разыскать четверых моих помощниц, которые следили за ним… – добавила Йоджинг, в душе уже зная, что никогда не увидит их живыми.

***

Домов на улицах, ведущих к Арене, оказалось не так уж и много, всего-то пара десятков, вот только хозяева и слуги, которых Денджирг застала тем вечером, лишь руками разводили в ответ на ее расспросы. Никто ничего не видел, не слышал, не мог рассказать, но все хотели узнать о том, что происходит, почему арестована Вадраг Лавина, кто убил слугу в ее доме, куда делся Салилет Лавина, какое отношение к происходящему имеют они сами, чем занимается Йоджинг Свирепая, почему до сих пор не разобралась в происходящем, как вообще допустила, чтобы нечто подобное случилось и почему с расспросами по домам ходит элунг шаджараддэра самого Забрага? Вскоре Денджирг начала подумывать, что зря, похоже, впуталась в это дело. Не оказывает ли она своим рвением плохую услугу Йоджинг? Она была почти благодарна агрх-гзартмам из людей, которые хотя бы пытались объяснить своим домашним, что раскрыть преступление в мгновение ока удается далеко не всегда, а помощь коллег в таком деле не бывает лишней.

Но все же, наконец, ей повезло в доме, что стоял почти в конце улицы. Хозяйкой его оказалась дарда, служившая когда-то на заставе вместе с Вадраг, вместе с ней вышел на крыльцо и ее агрх-гзартма – северянин с небесно-голубыми глазами и светлыми волосами, заплетенными в косу и небрежно перекинутыми на грудь.

– Я помню, как Салилет только появился в Запопье, – выслушав Денджирг, сказал он, раскуривая трубку. – Трудно им с Вадраг приходилось, но лет через десять все и забыли, откуда он родом.

– Вот уж нет, – насупившись, проворчала дарда. – Просто жили они тихо, не высовывались, а после Мать Удра благословила их союз. Против воли Великой Матери разве что-то возразишь?

– А потом как они жили? – заинтересованно спросила Денджирг.

– Потом? Потом тоже тихо. Вадраг не больно и увидишь где-то, кроме службы, да Арены. А так, чтобы пойти потом в трактир, отметить чарочкой говяги победу – это она не любительница.

– Может быть. потому, что у нее не осталось подруг? – посасывая трубку, спросил агрх-гзартма.

– Может и так! А кто ей виноват? Притащила некропольца в свой дом, где ж такое видано?

Агрх-гзартма на миг поднял глаза к небу с таким видом, что сразу стало ясно: этот разговор ведется не в первый раз и все аргументы своей дарды он уже слышал.

– А вам доводилось общаться с Салилэтом Лавиной? – спросила Денджирг. – Можете рассказать, что он из себя представляет?

– Близко – не доводилось, – покосившись на свою дарду, отозвался агрх-гзартма, а та в ответ выпятила нижнюю челюсть и раздула ноздри. Агрх-гзартма чуть заметно пожал плечами. – Если атир хочет узнать побольше о Салилэте, ей следует расспросить Кэйла, агрх-гзартму Тэпраг Смелой-Мысли. Салилэт вроде как взялся опекать Кэйла, когда тот только стал гзартмой Тэпраг. Их дом последний на нашей улице, вон тот, видите?

И он указал трубкой на небольшой домик, сплошь затянутый зеленью. Днем среди садовых деревьев такой и разглядеть сразу было непросто, но сейчас в окнах горел свет, из трубы вился дымок, похоже, хозяева тоже были дома.

Поблагодарив за подсказку, Денджирг направилась к дому Тепраг Смелой-Мысли, которую хоть и не знала близко, но не раз видела в штабе шаджйаранг. Пройдя вдоль живой изгороди, покрытой острыми золотисто-красными листочками и мелкими черными ягодами, она толкнула калитку, оказавшуюся незапертой. Извилистая дорожка вела меж деревьев и кустарников к дому, раскинувшийся за ним сад спускался к самой реке. Должно быть, хозяева обустроили там маленькую пристань с лодочкой, на которой катались по вечерам. Была в саду и беседка, откуда открывался превосходный вид на реку и далекие горы, чьи вершины алели сейчас в лучах заходящего солнца. Денджирг подавила вздох неведомо откуда накатившей зависти. Она здесь не для того, чтобы размышлять о чужом счастье и о том, как замечательно пить чай со сладкими пирогами в подобной беседке по вечерам. Есть дела и поважнее.