– Вот где вы! А я ищу вас повсюду! Идемте скорее, завтракать пора, собираться! – вылетевшая на крыльцо Фадда схватила Ханета за руку и потянула за собой. Хватка у нее оказалась железная.

***

Холодный северный ветер, поднявшийся на закате, гнал по пустынной улице опавшие сухие листья. Скоро зима. Уйдет караван, снег укроет горные перевалы и уже до самой весны никто не выберется из Запопья. А значит, им нужно спешить…

– Вы кто такие и что вам здесь нужно? – грозный рык, раздавшийся над самым ухом, заставляет его вздрогнуть. Он задумался и не заметил, что им навстречу по улице кто-то идет. Его спутник жмется рядом, втянув голову в плечи.

– Счастлив быть с вами в этом месте! Простите, атир, я вас не заметил… – он снимает капюшон, чтобы огра увидела его лицо.

– Я узнала тебя. А это кто с тобой?

– Он из Барыгана. Торговец не смог продать его в том году и бросил здесь. Он болен и ему нужна помощь.

– Я подхватил дурную болезнь. Хотел немного подзаработать и вот… – бормочет парень.

Огра кривится.

– Ясно, опять благотворительность. Что твоя атир скажет, если узнает, что ты вот так разгуливаешь по ночам с какими-то бродяжками?

Он вздыхает. Что тут ответить? Огра хмурится еще больше.

– Ладно уж. Только пусть твой друг не заходит в дом, а то вонь потом не выветришь целый день. Веди его сразу в лабораторию, вход со стороны сада, там…

– Да, атир!

Он низко кланяется, парень неловко кланяется вслед за ним. Огра, недовольно ворча, уходит.

Проводив ее взглядом, он вновь накидывает на голову капюшон.

– Идем, Шанди.

– У меня душа в пятки ушла, когда она зарычала на тебя, – жалуется тот, стуча зубами, то ли от холода, то ли от страха. – Никак не привыкну к ним, всякий раз, как вижу этих зеленых страшилищ, так и бросает в холодный пот!

– Она вовсе не злая. Кто бы еще из них не позвал шаджйаранг[1], завидев на улице вашего брата?

Он берет Шанди за руку и ведет за собой. Рука горячая, кожа влажная. У парня сильный жар. Они проходят через незапертую калитку в сад. Среди ветвей мягко сияют в сеточках свет-кристаллы, освещая узкую дорожку, выложенную светлым камнем. За углом дома неприметная дверь, за ней – длинная лестница, ведущая в подвал. Снизу пробивается зеленоватый свет, странный запах щекочет ноздри.

– Идем, – повторяет он и первым начинает спускаться по ступеням. Шанди, с трудом преодолевая слабость, следует за ним. На последних ступенях ему приходится вернуться и поддержать его, чтобы тот не упал.

– Вы вылечите меня? – бормочет Шанди. – Что-то мне совсем худо …

– Да-да, я знаю, потерпи еще немного.

Он толкает незапертую дверь и помогает парню перешагнуть порог.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­___________________________________________________________

[1] шаджйаранг – стражницы

Тилшарг по прозвищу Гора вышла из бани, энергично растираясь полотенцем внушительного размера. После боя она любила как следует попариться, снять напряжение и боль в мышцах.

– Здорово, сестра! – гаркнула Тилшарг, увидев, что в раздевалке с кульком лакричных мармеладок в руках восседает на дубовой лавке её лучшая подруга Миджирг Все-Учтено.

Они родились в один год, вместе выросли и окончили Академию морского дела, вместе служили юнгами, а после много лет нога в ногу поднимались по карьерной лестнице, и одновременно стали министриссами: Миджирг – морских ресурсов, а Тилшарг – торгового флота. Поговаривали, что их яйца лежали в кладке рядом, и так оно, должно быть, и было, ведь они походили друг на друга ростом, статью и даже чертами лица. Правда, характеры у подруг были совсем разные, но весёлая, задиристая Тилшарг и степенная, а в чем-то даже медлительная Миджирг все равно отлично ладили.

Приветствуя подругу, Тилшарг протянула руку кулаком вперёд и Миджирг стукнула об неё своим кулаком.

– Слыхала я, пока шла сюда, что на Арену нынче приходить больше никому не интересно! – сообщила Миджирг, достала из кулька мармеладку, отправила в рот и с удовольствием принялась жевать.

– Да? И с чего это вдруг? – прорычала Тилшарг, осторожно промокнув краем полотенца пораненное в бою ухо.

– Да с того, что ты, совсем как принцесса Шадраг! Её никто не может победить в затрикий, а тебе нет равных на арене. Все хотят ставки делать, волноваться, болеть, спорить, а тут… Какая дура против тебя поставит? Да и ставки никто принимать не хочет! Бои – это же азарт, понимаешь? Неизвестность. Игры с судьбой. Счастливый шанс! А когда ты на арене, все известно заранее. Еще четыре года побед – и сойдешься в поединке с самой королевой.

Тилшарг лишь фыркнула и, отбросив в сторону полотенце, начала одеваться.

– Я не виновата, что нет достойной соперницы, способной меня побороть! Не драться мне теперь, что ли?

– Да я шучу, не бери в голову, сестра, – отмахнулась Миджирг и уставилась в никуда, запустив пальцы в кулек.

Проследив за её взглядом и, не обнаружив там ничего стоящего, Тилшарг подняла брови, но промолчала. Надев тонкую шерстяную рубаху и складчатую юбку в серо-синюю полоску, села на лавку, чтобы натянуть гетры и обуться. Миджирг же окончательно потерялась в дебрях размышлений, и Тилшарг сделала вывод, что та пришла к ней в раздевалку сразу после боя вовсе не для того, чтобы об этом самом бое поговорить. Она более внимательно взглянула на подругу и заметила, что Миджирг выглядит растерянной и, пожалуй, смущённой. И тут уж не надо было большого ума, чтобы понять, в чем причина её состояния, ведь этим утром открылся Аукционный дом, и торговцы выставили на всеобщее обозрение привезенный товар.

– Неужто, нашла кого-то себе по вкусу? – спросила Тилшарг, завязав шнурки высокого кожаного ботинка.

– А? – Миджирг от неожиданности едва не выронила свои конфеты. – Что ты сказала, прости?

– По вкусу себе кого-то нашла, говорю? – Закончив со вторым ботинком, Тилшарг поднялась и сняла с крючка крупной вязки жилетку, украшенную объемными косицами. Она натянула жилетку на голову, и оттого её голос звучал глухо, словно из бочки. Вынырнув из ворота, Тилшарг оправила рубаху. – И когда успела-то? Торг ведь едва начался!

– Да разве на это много времени надо? – протянула Миджирг. – Но… да. Так и есть.

– Кто продавец?

Тилшарг уже застёгивала на поясе широкий ремень, на котором висели две небольшие сумки из тисненой кожи. Посмотревшись в зеркало, она поправил мощную, серебряную пряжку в виде головы горного медведя – прошлогодний приз за победу в состязании по рукопашному бою. Провела ладонью по волосам, заплетенным вдоль черепа в многочисленные косички.

– Оскат, – ответила Миджирг. – Ты его знаешь, покупала у него кого-то из своих гзартм[1].

– Да-да. Галлиета я купила у него. Людей Оскат привозит хороших. У него глаз наметан. А что тебя смущает?

– Понимаешь… – Миджирг дождалась, пока подруга наденет серую кожаную куртку с литыми пуговицами также в виде медвежьих голов, и продолжила, когда обе вышли на улицу: – Мне бы хотелось, чтобы ты на него тоже взглянула. Все-таки, это мой первый гзартма.

– Да без проблем! – согласилась Тилшарг, доставая из карманов вязаные перчатки с обрезанными пальцами. Такие же носила и Миджирг. Зима была уже не за горами, багряные листья с кленов еще не успели облететь, но воздух уже стал холодным и промозглым.

Тилшарг посмотрела на большие часы, украшавшие башню городской ратуши. Почти семь, а значит, через несколько минут Аукционный дом закроют.

– Только завтра пойдем уже, видать!

– Да, – кивнула Миджирг. – Пойдем прямо с утра, к открытию.

Подруги свернули на одну из широких улиц, лучами расходящихся от Ратушной площади. Все здания Запопья были высокими, не менее чем в три этажа, круглыми, с куполообразными крышами, и стояли вплотную друг к другу, так что с улицы были видны только фасады. В центре города для отделки домов использовали мрамор и гранит, со вставками из малахита и оникса, под каждой крышей тянулся фактурный барельеф, ниши украшали искусно выполненные статуи. На окраинах же и дома строили пониже, и камень для их отделки выбирали попроще.