А пока в Облучье делали шестицилиндровую рядную версию «Либерти» с чугунным картером: для самолета такой, конечно, не годится, а для грузовика — почему бы и нет? Вот только на Дальнем Востоке и чугуна не хватало. Пока не хватало…

Но чтобы стало много чугуна, одних домн все же мало. Еще нужно, чтобы все механизмы у домн работали — а они на современных печах работали уже на электричестве. А где брать электричество… ГЭС строить — идея неплохая, только ближайшая приличная речка — Бурея, до нее километров под двести, да и как там электростанцию строить — совершенно непонятно. То есть оставался единственный вариант строить электростанцию на угле (ну, или на дровах), однако электростанций и в европейской части не хватало катастрофически.

Ну, для Кривого Рога уже строилась ГЭС на Днепре, а для дальневосточных заводов у американской «Дженерал Электрик» была заказана пятидесятимегаваттная турбина с генератором. Янки поначалу обиделись на требование Советов допустить на завод русских инженеров, следящих за качеством работы, но — когда узнали, что «Сименс» тоже готов там электростанцию поставить, причем чуть ли не дешевле — инспекторов на заводы пустили. Впрочем, немцы без заказа тоже не остались: им поручили выстроить электростанцию в Куртамыше. Правда попроще, с двумя генераторами по двадцать пять мегаватт. За год выстроить…

Станислав Густавович, уже сообразивший, что с вопросами к соседу заходить можно и даже нужно, как-то за ужином поинтересовался:

— Николай Павлович, вот вы задачу поставили к тридцатому году производить по десять миллионов тонн чугуна и стали.

— Я бы предпочел больше стали и меньше чугуна, но вам в Госплане виднее.

— А я это к чему веду: сейчас у капиталистов производство и того, и другого падает…

— Заказов нет, вот и падает. Скоро еще быстрее падать начнет: сейчас большая часть потребностей в разных машинах у них удовлетворяется переводом в гражданский оборот старой военной техники. А у нас старой военной техники нет, у нас вообще никакой нет, так что по десять миллионов тонн — это самый минимум потребного.

— Ну я и думаю: те, кто у тех же американцев домны с мартенами строил, они же без работы сидят.

— Станислав Густавович, нам на их проблемы плевать. То есть в принципе плевать, у нас своих безработных… много. Так что ваши идеи мне понятны, но я их отвергаю. К тому же валюты, чтобы еще и иностранным рабочим платить, у нас нет.

— У нас урожай составил семьдесят два миллиона тонн…

— А население у нас уже почти сто семьдесят миллионов. Нам зерна нужно вдвое больше собирать, чтобы народ был сыт и доволен! Так что зерно мы сейчас продавать не будем.

— Но ведь не хлебом единым…

— А курочка, как известно, по зернышку клюет — и где нам еще взять эти зернышки, чтобы на столе у народа те же яйца в достатке появились? Нам нужно в следующем году вывести на поля четыреста тысяч тракторов, причем я имею в виду больших тракторов — а чтобы появились эти трактора, нам, кроме всего прочего, нужно рабочих кормить досыта. На тракторных заводах, на металлических, на многих других. Так что пусть зарубежные капиталисту довольствуются золотом.

— Золота у нас тоже…

— Да хоть все, включая кольца обручальные, за оборудование отдадим! Чтобы кормить народ нам нужна сталь. Чтобы делать сталь, нужны обогатительные фабрики, которым нужно электричество. Сегодня отдадим последнее золото, так завтра новое намоем — а электростанции у нас уже будут энергию производить, мы будем больше тракторов и комбайнов выделывать и у народа уже никогда не появится опасений, что придется с голоду умирать.

— Тогда мне непонятно, зачем вы голландцам столько наших денег отдаете.

— А вот это дело мое личное, да и деньги не наши. Но вам, так и быть, расскажу. Голландцы — они, как известно, колонизаторы, у них в Индийском океане куча островов под управлением. Но Голландия — страна слабенькая, они боятся, что кто-то сильный — вроде Британии или Японии — к них острова отберут. У них их по факту и так слегка отобрали, но им очень не хочется, чтобы отобрали совсем. И тут к ним приходит посланник могучей республики под названием Монголия с предложением о военном сотрудничестве…

— Вот уж республика могучее некуда…

— Предлагает — в обмен на некоторые преференции — направить в Индонезию могучий военный флот, который будет голландские владения там защищать от британцев и японцев.

— Да и у них и лодок-то приличных нет!

— А флот, сколь ни странно, уже есть. Пока не очень могучий, но это временно. А за защиту просит всего лишь передать в аренду на сорок девять лет никому не нужный архипелаг под названием Ару. Голландцы там все ценные деревья уже вырубили, полезных ископаемых там отродясь не водилось — в общем, бросовые земли. В доказательство могущества — и как арендную плату за первые двадцать лет — монголы передают Голландии некоторую денежку.

— Нашу денежку?

— Нет, свою, монгольскую. Мы же там уголь и руды разные не забесплатно берем, вот денежка монгольская у нас в банках и накопилась — но она всяко уже не наша.

— А монголам-то этот архипелаг зачем? Если там ничего нет…

— Во-первых, в море вокруг очень много ценной рыбы.

— Монголы рыбу вообще не едят!

— Мы едим. А во-вторых — и это самое главное — в тех краях очень хорошо растет масличная пальма. Которая дает в год не менее двух тонн масла с гектара. Квадратный километр плантаций дает этого масла двести тонн, пятьсот квадратных километров — сто тысяч тонн. А площадь архипелага — почти девять тысяч километров. Конечно, не будут монголы весь архипелаг пальмой засаживать, но почему бы им не продать в СССР сотню-другую тысяч тонн масла?

— Как я понимаю, могучий флот монголам тоже нам строить придется…

— А качестве платы на масло и рыбу.

— А монголы нас не обманут? Я слышал, что руководителем правительства там какой-то батыр, которого никто вообще не видел, из наших людей, я имею в виду. Он не предаст?

— Не руководитель правительства, а повелитель всех монголов и бурятов Наранбаатар-хаан. И благодаря ему, кстати, сейчас существует вся наша дальневосточная металлургия: уголь-то мы из Монголии возим. Опять же медь и молибден в изрядных количествах. А насчет предаст… видел я, что люди легко предают родных, любимых, Родину. Но чтобы человек сам себя себе предал — даже не слышал.

— Эээ… вот это не понял.

— Так уж получилось, что повелитель всех монголов и бурятов Наранбаатар-хаан с вами сейчас и разговаривает. Но всем об этом знать категорически не стоит. Вы знаете, почему у монголов вообще предателей не бывает? Потому что если таковые и попадаются, то они очень быстро перестают жить. Очень быстро и очень мучительно…

— Хм… я понял. А если другие…

— Здесь, в Москве, об этом знают теперь двое — меня не считая, конечно. В Верхнеудинске… есть несколько человек, но тоже не из болтливых. А вы… вы просто имейте в виду, что года через три у нас вдруг появится много новых продуктов. Но и много новых забот, конечно. Каких именно — я пока даже не знаю, но уверен, что мы с ними справимся. Потому что должны.

— Кому должны? — с некоторой опаской поинтересовался Станислав Густавович.

— России. Державе Российской.

— Извините, а вы каждый день умываетесь? — с легкой улыбкой на лице поинтересовался Николай Павлович у товарища Сталина. Тот побагровел и, едва сдерживаясь, в свою очередь спросил:

— Вы считаете членов ЦК грязными… свиньями?

— Нет конечно, мне просто интересно стало насколько вы в ладах с арифметикой.

Разговор состоялся на первом заседании ЦК в январе двадцать шестого года, на котором подводились итоги года предыдущего, и на котором мнения этих членов резко разделились. Большая часть считала, что «достигнуты грандиозные успехи», а меньшая (состоящая вообще из одного человека) — что в стране наблюдается полный провал. Причем в провале обвинялась как раз эта «большая часть» практически поголовно, и, когда тезис был озвучен, Иосиф Виссарионович не удержался и поинтересовался, почему меньшая часть ни с кем не посоветовавшись перевела в Голландию почти сто миллионов рублей золотом, да еще взяла перед голландцами трудновыполнимые обязательства. И вместо ответа получил такой оскорбительный вопрос…