Ахмад-султан, сын Джаниш-султана, с бесчисленными войсками, [состоявшими] из опытных бойцов и славных богатырей и превышающими пятьдесят тысяч человек, сел на коня с намерением совершить нападение. На отдохнувших лошадях, копыта которых еще не стерлись на путях набегов того года, он вознамерился совершить набег на области Мавераннахра и даже осадить Бухару и Самарканд. Но молва о движении августейшего кортежа поколебала и потрясла здание их выносливости и основание их стойкости. Где им было проникнуться мыслью, что на первом году завоевания Хорасана, несмотря на то что весь Хорасан и его внушительные крепости были набиты чагатайскими государями, именитыми эмирами, у августейшего кортежа ханского величества [все же] найдется возможность возвратиться в Мавераннахр? При такой твердой уверенности в улусе они, прокричав «Пошел!», погнали коней отваги на поле безрассудства, думая, что кортеж ханского величества занят устранением чагатайцев и удобного случая повернуть обратно в Мавераннахр не представится, а у войск Мавераннахра не окажется силы противостоять и сражаться с ними. Следовательно, завоевание Мавераннахра /92б/ для них осуществится скорейшим образом и в самое ближайшее время без задержки и промедления. Внезапно извещенные осведомителями, они узнали, что августейший могущественный кортеж пересек Джейхун и теперь области Самарканда и Бухары сделались местом расположения славных войск. Тотчас же пробил барабан выступления, и среди них раздался звук трубы бегства, наподобие ворона, предвещавшего разлуку с ними. Совершив нападение на округ Куфин, на крепость Дабуси[284] самаркандского вилайета, тумана Согд и на некоторые бухарские вилайеты, находившиеся по ту сторону реки Кухак[285], они захватили в полон мусульман, рабов, скот и все, что нашли из имущества и утвари узбеков и раийатов, и как можно скорей повернули обратно через Бухарскую степь. Они переправились через Сейхун напротив крепости Узгенд и прибыли в юрт Джаниш-султана, который находился по соседству с юртами казахов в области Туркестан. И они укрылись в убежище безопасности от прибытия войск ханского величества. Говорят, что они так торопились, что захваченным и обращенным в рабство мусульманам, которых взяли в виде добычи, они проткнули уши, продели сквозь них бечеву, привязали ее к лукам седел и вереницу за вереницей тянули на веревке, погоняя рабов божьих, покуда поспешно не довели их до своего юрта и становищ. Число рабов-мусульман, которых угнали во время набега, превысило несколько тысяч. Когда приносящий счастье кортеж расположился здраво и невредимо в городе Бухаре, то [Шайбани-хан] обратил внимание на состояние людей той области, семьи которых погромили и ограбили казахи. Устами соболезнования и благосклонности он расспросил о положении тех бедняков и изволил дать обещание отомстить тем злосчастным злодеям. Когда дни нападения казахов миновали, и толпы их улуса вернулись в [Кипчакскую] степь, срок /93а/ устранения их был перенесен на будущий год[286]. И царские милости получили значение слов: Окажите милосердие [тому}, кто на земле, тогда вам окажет милосердие тот, кто на небе, и он оказал милосердие тем бедным, которые жаловались [ему]. Он заботливо предоставил много верблюжьих поклаж кербаса, чтобы жители Куфина и. подчиненных Бухаре и Самарканду местностей, приготовив выкуп за своих пленников, отправились бы в [Кипчакскую] степь и вернули обратно своих пленных.
Счастливые знамена переправились через Джейхун и превратили вследствие переправы реку Амуйе в подобие Млечного Пути, [когда по нему] проходит Сириус, и, пройдя пустыню Шир-и Шутур, прибыли в Мерв. В Мерве [хан] соизволил остановиться на один день. С намерением искоренить остатки чагатайцев он, идя от стоянки к стоянке, до летних пастбищ Астрабада не сделал ни одной остановки. Еще до прибытия августейшего кортежа в Мерв, могущественный государь 'Убайдаллах-султан со знатными лицами августейшего войска прибыл к священной гробнице [имама] Ризы[287] в качестве сторожевого отряда. Мухаммад Касим, сын Султан Хусайн-мирзы, с уцелевшими в бою чагатайцами, после движения предвещающих счастье знамен в Мавераннахр, возвратился из Ирака в Хорасан и находился в Мешхеде [имама] Ризы. Ибн Хусайн-мирза и Фаридун Хусайн-мирза[288], сыновья Султан-Хусайн-мирзы, подняли знамя власти в Себзеваре, Нишапуре, Туршизе[289], в округах Турбата[290], Заве[291] и в окрестностях и занялись взиманием налога и сбором доходов. 'Убайдаллах-султан и могущественные эмиры, находившиеся в кортеже его высочества, вместе с победоносными войсками прибыли в Мешхед. Мухаммад Касим, сын Султан-Хусайн-мирзы, построил заграждения на улицах и превратил Мешхед в крепость. Войско Убайдаллах-султана в одно мгновение разрушило основание стены их крепости и вошло в город. Мухаммад Касим был побежден его могучей рукой и убит. Отдохнув после захвата Мешхеда, они направились в Нишапур и Себзевар. Ибн Хусайн и Фаридун Хусайн с многочисленным войском, собранным в Себзеваре, и чагатайцы, которые потеряли своих лошадей и пожитки, в надежде на победу, частью верхом на слабых животных, частью пешие, отправились в бой.
В местности Рабат-и Дудар /93б/ они открыли перед собой две двери: беды и несчастья, урока и пагубы. Несмотря на то что светильник их могущества начал угасать, они [еще раз] вспыхнули, как бывает со светильником перед тем, как погаснуть. В конце концов они открыли свой колчан мужества рукою тех, кто побеждает, и оба бежали с этого поля боя.
Себзевар и прочие области Хорасана вновь были завоеваны августейшими войсками. Поскольку это очень знатная победа, то в дни, когда августейший кортеж, переправившись через Джейхун, сделал остановку в Мерве, побывал в Астрабаде и вернулся обратно, я, бедняк, ради описания ее послал «царю поэтов» Маулана Бинаи Харави[292], да приветствует его Аллах всевышний, эту газель с описанием того, что произошло в Хорасане: победы Убайдаллаха в Мешхеде и Себзеваре, убиения одного государя и обращение в бегство двух других из Герата, чтобы он, [Бинаи], доложил, когда явится возможность, августейшему с извинением за то, что я не исполнил обязанности неотлучного служения, не явился на ежедневные приемы с приветствием в дни возвращения [ханского величества] из Мавераннахра, пребывания в городе Мерве и походе в Астрабад и возвращения [оттуда] ......
Августейший кортеж после завоевания областей Астрабада и Джурджана[293] и ограбления туркмен йакка[294], когорые являются улусом Саин-хана,[295], дошел до лугов Бистама[296]. Ради описания летних становищ Астрабада и весенних прелестей областей этой страны, описания цветов и ароматных трав, /94а/ которые растут в этой степи, в благоухающем цветнике его ханского величества сложилась на тюркском языке касыда, содержавшая в себе стихи о весне...
[Далее наш автор расхваливает касыду Шайбани-хана, воспевающую весну. Ибн Рузбихан говорит, что «каждое слово стихов [касыды] подобно бутону мыслей». В похвалу этой касыды автор написал в свою очередь стих и поместил его в этой же главе.]
После победы и овладения областями Джурджан, Табаристан и Кумис, во-первых, Астрабадом, во-вторых, Сари[297], в-третьих, Бистамом и Дамганом, одаренные счастьем знамена двинулись в стольный город Герат и первого числа [месяца] раби ал-аввал девятьсот четырнадцатого года[298] благополучно и невредимо, сопутствуемые небесным успехом и божественным преуспеянием, расположились в саду Джаханара[299]. Пребывание в Герате длилось три месяца. В начале месяца джу-мада-л-ахир[300] выступили для осады крепости Келат. После нескольких дней стояния под крепостью [хан] решил двинуться на зимнюю стоянку в Мерв. Расположившись за [городом] Мерв, /94б/ построили из цыновок мечеть и теплушки, построили из камыша и дерева большие шатры и шалаши. Пребывание в Мерве, продолжалось два месяца. А когда усилились зимние холода, [хан] с намерением встретиться с султанами Мавераннахра и обновить договор о дружбе с сыновьями и родственниками, отправился из Мерва в столицу Бухару, как было сказано в начале книги. В субботу двадцать второго шабана[301] состоялся въезд в славный город Бухару. Дни [месяца] рамазана прошли полностью в том владении. Все дни этого благословенного месяца он провел в распространении наук и просвещения и в обсуждении истинного смысла тонких научных понятий и мыслей. Действительно, во время пребывания в Бухаре наблюдалось много удивительных и примечательных событий, так что ум поражался их необычностью, рассудок становился в тупик от их непостижимости. В славном городе собрались десять знаменитых султанов, могущественных государей и повелителей, у каждого из которых при себе было свыше десяти тысяч всадников и множество эмиров и боевых молодцов. Несмотря на то что был конец зимней поры и дороговизны зерновых хлебов, скудости продуктов питания, на базарах непрерывно одну за другой ссыпали громадные кучи зерна, и никогда никто не жаловался на скудость и дороговизну его, и ни в ком не поднималась злость на отсутствие кормов для животных.
