Эмма запаниковала и прикрыла рот ладонью, едва сдерживая слезы, когда смотрела на меня потерянного. Но вскоре это оцепенение резко спало, и я наполнился ядовитой яростью, которая толкала к жажде убить. Перед глазами возникла кровавая пелена, а в голове представления того, как я до смерти избиваю так называемого брата Алисы. Мне бы хотелось, чтобы вместо того парня из бара, которого я готов был убить за одно прикосновение к Алисе и дурные мысли, был Джексон Коллинз.

— Спасибо, Эмма, — только и мог сказать я. — Дальше я сам.

— Уильям, только не делай глупостей, — испуганно высказалась она.

Я улыбнулся, но улыбка наверняка казалась холодной и отстранённой. Я под гипнозом гнева и просто притворяюсь быть адекватным. На самом деле я весь охвачен безумием.

— Ну что ты, я так не умею.

Я смог успокоить Эмму и проводить со спокойным сердцем из спальни. Сразу после ее ухода у меня возникло желание позвонить Алисе и немедленно встретиться с ней.

— Ты уже соскучился? — послышался ее нежный голос с другого конца.

— Через пять минут на пляже. Буду ждать тебя в месте, где мы были с компанией, — и сразу же сбросил вызов.

Там мы можем поговорить спокойно без лишних глаз.

Охватившая меня десять минут назад злость никак не покидала. Она въелась в сердце и в каждую клетку головного мозга, тем самым наполняя голову самыми различными извращенными мыслями об убийстве. Третий раз в своей жизни я желаю кому-то смерти без зазрений совести, совершенно забывая о своей порядочности. Первый раз, когда в десятилетнем возрасте узнал о подробностях гибели отца, во второй раз, когда увидел, что Алисы домогается отвратительный тип, и в третий раз я снова хочу убить ради нее. У меня в голове не укладывается тот факт, что сводный брат Алисы опасен для нее. Из равновесия меня еще выводит то, что он живет с ней под одной крышей. Я даже представить не могу, что испытывает Алиса, когда видит его. Однозначно она боится Джексона, но умело не показывает своего страха перед ним.

Теперь, вспоминая состояние Алисы, когда она не желала возвращаться домой, я понимаю, в чем скрывалась проблема — она не хотела видеть Джексона и боялась находиться с ним под одной крышей. Даже представить не могу, что чувствовала моя Алиса, когда заходила в дом и видела этого мерзавца перед собой.

Из мыслей меня вывели прикосновения Алисы на талии. Она обняла меня со спины и прижалась щекой к лопаткам.

Я резко развернулся к ней и увидел на безмятежном прекрасном лице легкую улыбку. Стоило Алисе за пару секунд изучить выражение моего лица, спокойствие в ней сменилось на беспокойство. Я знаю, что сейчас мрачен и не способен скрыть своего бешенства как бы не старался. В голове эхом продолжают звучать ужасные слова Эммы, благодаря которым я выстроил собственные выводы без дополнительных объяснений.

— Уильям, что случилось? — с тревогой в голосе спросила она.

Я смотрел в ее глаза, наполненные волнением. Чем дольше смотрел на Алису, тем сильнее злился. Но не на нее, а на себя. Я должен был сразу понять причину ее недоверчивого отношения к сводному брату. Я должен был все понять еще на приеме, когда увидел взгляд маньяка, направленный на жертву.

С другой стороны, меня наполнял страх. Я боялся заговорить и поднимать болезненную для Алисы тему вновь, в очередной раз травмируя ее равномерное состояние ужасным прошлым. Я не понимал с какой стороны подойти к ней, чтобы разговор прошел более-менее мягче и без слез для Алисы.

Я глубоко вздохнул и выдохнул.

— Что тебе сделал Джексон?

Алиса побледнела. Ее потерянный взгляд стал хаотично блуждать по берегу. Алиса смотрела на все, но только не на меня. Я хочу лишь одного, — чтобы она смогла выговориться хотя бы мне и скинула часть груза со своей израненной души.

— Я же сказала, что не хочу это обсуждать, — пробубнила она, так и не подняв глаза на меня.

Я встал к ней вплотную и накрыл ладонями ее щеки, вынуждая посмотреть на меня. Чувствовал напряжение всего ее тела. К солнечным глазам уже подступили слезы. Я понял, что их не избежать как бы не начал разговор. Одно упоминание о Джексоне и о его поступке в прошлом толкает Алису в пучину бесконечной печали и тревоги.

Я чуть склонился и коротко поцеловал ее в сухие губы. Сделаю все возможное, чтобы обстановка для Алисы не казалась напряженной, и она смогла немного расслабиться. Сделать все возможное, чтобы она сильно не погружалась в травмирующие события прошлого и спокойно сообщила мне о терзающих ее душу и сердце моментах.

— Малышка, это я, твой Уильям. Ты можешь рассказывать мне обо всем.

— Я не хочу, чтобы ты знал об этом, — сдавленно проговорила она и сглотнула, кусая нижнюю губу.

— Я хочу знать о тебе все. Особенно то, что причиняет тебе боль.

Алиса поджала губы и всеми силами старалась не заплакать. Смотря на меня, видя в моих глазах сожаление за то, что я вообще посмел поднять болезненную тему, она не смогла сдержаться и слезы потекли по ее щекам и моим рукам.

— Пожалуйста, Уильям, я не могу.

Слезы душили ее. Маленькие плечи подрагивали. Истерика подбиралась к Алисе и захватывала в свои когтистые лапы. Мое сердце сжималось от этого душераздирающего вида, когда смысл моего существования мучается от одних только страшных воспоминаний. Моя Алиса ранена и, увы, в день, когда ей причинили боль, мы не были знакомы. Иначе бы я предотвратил трагедию и никому не позволил повредить ее нежное чувствительное сердце.

Мне ничего больше не оставалось, кроме как заключить ее маленькое тело в свои успокаивающие объятия. Поглаживал ладонями ее плечи и спину, напоминая о своем чутком и заботливом отношении.

Я с усилием сглотнул, прежде чем самому озвучить то, что не может сказать Алиса.

— Он пытался тебя изнасиловать?

Алиса зарыдала на моей груди и теперь я не жалея сил обнял ее крепче. Сжимая челюсти, я сдерживал в себе взрыв ярости остатками обладания. Чувствовал, как от напряжения начинает трястись все мое тело и покрываться испариной. Судорожно выдохнув, я надеялся, что не сойду с ума от жажды мщения, бьющийся фонтаном из недр моей души. Я так сильно хочу защитить Алису от всех невзгод, страхов и боли, что желаю стать сверхчеловеком или хотя бы спрятать ее от всего жестокого мира. Присвоить лишь себе и заботиться как о редкостном, требующего особого ухода, цветке.

— Посмотри на меня, — тихо попросил я спустя несколько минут, когда Алиса немного успокоилась. Остались лишь остаточные реакции истерики, когда ее тело слегка подрагивало.

Я взял ее лицо в свои ладони и стал вытирать мокрые щеки. Глаза слегка опухли и покраснели и это единственный раз, когда я довожу ее до такого разрушительного состояния.

— Он пытался повторить начатое?

Алиса отрицательно едва покачала головой. Наступило легкое облегчение.

— Отныне я сохраняю бдительность, — хрипло сказала она, шмыгнув носом.

— Ты рассказала об этом своей семье? Почему он до сих пор не за решеткой?

— Отец мне не поверил.

Эта фраза вызвала новую порцию слез.

Я оцепенел от шока.

— Как не поверил?

— Я прибежала к нему сразу после того, как оставила Джексона с разбитой головой в спальне. Но он не поверил моим словам. А недавно Джексон мне сказал, что едва убедил отца, что он не причинял мне никакого вреда. Отец говорил с ним, все же затаив небольшое доверие ко мне, но он все равно повелся на манипуляции Джексона. В полицию я идти не могла, потому что у меня нет никаких доказательств. Ты единственный, кто мне поверил.

Алиса снова прижалась к моей груди и тихо заплакала. Я слушал ее с хмурым видом и мысленно проклинал непутевого отца за неверие дочери. Неужели он не видит нездорового интереса Джексона к Алисе? Насколько можно быть слепым? Когда этот тип уезжал и обнимал Алису, меня уже распирало на части от желания избить его до смерти, поскольку по предчувствиям улавливал мрачные мысли так называемого брата.

Я тот человек, который ей поверил. Единственный. Мое сердце сжималось все сильнее. Я задыхался от боли за Алису.