— Вот зашёл попрощаться с женой и… Короче, я так понял, что ты решила, что наша семья тебе уже не нужна, когда ушла и вещи свои перевезла. Ты не переживай, на развод я подам в самое ближайшее время.

— Это ты не переживай, Вадим, мы уже разведены, — не вставая ответила Валя, закинув ногу на ногу и положив руку на спинку дивана. Её поза казалась расслабленной и спокойной и не важно, что на самом деле творилось у неё в душе. — Вчера состоялось последнее заседание суда, документы вышлю куда скажешь. Ещё вопросы есть?

Лицо Вадима покраснело, он сделал шаг вперёд и резко остановился, услышав женский голос:

— Ещё один шаг, Вадим Васильевич, и я так заору, что вас выкинут и из оперблока, и из корпуса, понятно? Главный хирург и судебные медики в курсе вашего трепетного отношения к женщинам.

— Ты сама вынудила меня. Не говорила бы гадостей, я бы тебя не ударил.

— А не стала бы вашей женой, то вы бы меня и не изнасиловали.

— Фу, как грубо, секс — он разный бывает. Но не я, так кто-нибудь другой. Например, Резников. Или тот молодой мальчуган, что ошивался вечно рядом с тобой. Кучеров, кажется. Ничего не хочешь мне сказать по этому поводу, Валюшка, маленькая шлюшка?

Валя усмехнулась, хотя хотелось вскочить и расцарапать рожу когда-то, как ей казалось, любимому мужчине:

— Разве это преступление, когда у чужого мужика на тебя встаёт, а, Король? Это подчёркивает женскую красоту и даёт уверенность женщине, что она ещё интересна другим мужчинам. Если муж в это время трахает других девок.

— Ладно, ладно. Я пришёл сюда не за этим. Я уезжаю и хотел, чтобы знала, что уезжаю я не один, а со своей Верой, и… — В этот момент дверь в оперблок распахнулась и послышался громкий голос:

— Вадим, ты здесь? — и рядом с Королем остановилась Вера Ильчанова. Она с ехидной улыбкой посмотрела на Валю и обхватила Вадима за плечо: — Пойдём отсюда, ты не должен забывать, кто ты сейчас, а кто она.

— И кто ты тоже, — ответила Валя и улыбнулась. — Ты никто, поняла? Так, трахнули тебя пару раз.

— Она мне сына родила, — вдруг с пафосом ответил Король. — А ты даже этого не смогла!

Валя открыла рот, но тут же выдохнула, загадочно улыбнувшись. Он не стоит того, чтобы рассказать ему о ребёнке. Этот малыш никогда не узнает, каким дерьмом в итоге оказался его папаша.

— Что? И сказать нечего? — Вера искренне наслаждалась ситуацией, но Валя только молча улыбалась, чем злила её всё больше и больше. — Ну, чего молчишь?

— А что говорить? Я лучше промолчу, чтобы ты и дальше была уверена, что ухватила бога за яйца. Только запомни — мне повезло, что всё в прошлом. У меня такой бывший, что даже пьяная я ему звонить не буду. А выводы ты сделаешь сама. И очень скоро. Всё, освободите помещение, нечего тут в верхней одежде стоять. Вы теперь здесь люди посторонние! Пошли вон отсюда!

— Валя, — внезапно раздался громкий голос Заславского, — мойся, больного привезли. Добрый вечер, Вадим Васильевич.

— Здрасти, Денис Викторович, — вдруг пропищала Вера и шагнула за спину Короля. Заславский мельком глянул на заискивающе улыбающуюся женщину и повернулся к Вале: — Давай живо в операционную, некогда тут политесы разводить.

Валя молча кивнула, легко поднялась и гордо прошла мимо бывшего мужа. Она успела снять печать на первом стерильном биксе, как услышала позади себя виноватый голос главного хирурга:

— Валюш, кх-м, — Заславский стоял позади и тёр пальцем нос. — Ты это… не торопись. Мне просто Лена Золотницкая сказала, что Король к тебе направился, вот я и пошёл тебя спасать, да по пути в перевязочную заглянул. Он тебе ничего не сделал?

Валя усмехнулась и покачала головой, чужие люди привнесли в её жизнь столько тепла и участия, что стали намного ближе и роднее родных по крови.

— Нет, Денис Викторович, я выгнала их.

— И правильно! — облегчённо заметил Заславский. — Никогда не удерживай на пороге уходящего от тебя мужчину… лучше разгонись и дай ему хорошего пинка, чтобы он не загораживал проход новому мужчине в твоей жизни!

— Денис Викторович! — со смехом воскликнула Валя, пытаясь удержать непрошенные слёзы. Как бы она не храбрилась, а встреча с бывшим и его пассией вывела её из равновесия.

— Но хотя бы нагрубила нормально или так себе?

— Не знаю, что значит это самое нормально, но от сделанной мною малой гадости мои нервные клетки, кажется, не только восстанавливаются, но и пребывают в некоем экстазе.

— Вот и умница, — ответил Заславский. — И запомни, ты ещё встретишь нормального мужика, поверь.

— Увидим, — выдохнула Валя. — Это в подростковом возрасте думаешь, что однажды встретишь «кого-то особенного», а к тридцати годам понимаешь, что особенных до фига, а вот нормальных маловато. Спасибо вам, Денис Викторович. И вам, и Татьяне Борисовне.

— Валь, а ты что решила-то?

— А что тут решать? Вот уйду в декрет, где такую сестру возьмёте, а? А потом и институт окончу, вот и считайте, работаем мы с вами, товарищ полковник, последние несколько месяцев. Вот такие дела.

— Да и хрен с ними, с месяцами. Ты себя береги и малыша. И всё у тебя получится, Баланчина! Потому что я в тебя верю. А теперь, пока пациенты не набежали — упала на спину и ноги вверх, чтобы отёков не было. Это я тебе как хирург говорю. Завтра проверю лично!

________________________________________

*«Я свободен!» — рок-баллада в жанре хеви-метал. Публика услышала «Я свободен» в 1997 году, когда песня стала одним из треков альбома «Смутное время» Кипелова и Маврина.

Как быстро летит время… Валя укуталась в шаль и подошла к окну. Зима… Темно, везде темно… Холодно… И страшно. Наверное, тем, кто живёт в больших семьях, легче; в институте ребята рассказывали, что вечерами все собираются вместе, вспоминают, поют под гитару, играют в настольные игры при свете свечей. Теплое по-человечески, но холодное по сути, тяжелое и немного наивное время, потому что все верят в лучшее, а где оно это лучшее?

Валя подошла к плите и включила газ, надо прогреть кухню перед сном, маленькой Надюшке, родившейся всего месяц назад, нельзя спать при такой низкой температуре, когда изо рта пар идёт. Скоро надо будет разбудить папу, ему сегодня в ночь, а пока пусть поспит с внучкой. И хлеба с луковыми котлетами побольше положить. Он всегда отказывался от еды, но Валя видела, как тяжело ему было от мысли, что он, здоровый мужик не в состоянии прокормить дочь и внучку.

Да, папа остался с ней. Хотя они никогда в жизни не были близки по-настоящему, поэтому неожиданный приход отца в квартиру Людочки, где так и жила после развода Валя, не просто её удивил, она была потрясена до слёз. А он гладил единственную дочь по заплетённым в косу волосам и тихо шептал «ничего, прорвёмся; ты не плачь, не плачь, а то малыша потревожишь». Фабрика, на которой работали родители, обанкротилась, сотни человек остались без работы. До пенсии Николаю Александровичу ещё было далековато, никаких выплат от государства они с Галиной Михайловной не получали. Его инженерное образование оказалось невостребованным, и отец устроился сторожем на автостоянку, там и познакомился с Димой Воеводиным. И наконец узнал всю правду о жизни своей дочери, а не ту сказку, что придумывала для него жена. Об избалованной жене богатенького офицера. А когда услышал, что и Дмитрий служил в армии, и не просто в штабах штаны просиживал, а в горячих точках получил боевое крещение, а значит врать не будет, то прямо спросил жену — зачем? И после скандала, учинённого уже чужой женщиной, ушёл. Долго сидел на лавочке во дворе Валиного дома, но после очередного включения света всё-таки решился и позвонил в дверь. Ему открыла совсем не та девочка, какую он знал и помнил. Перед ним стояла уставшая, худая с огромными глазами женщина, поддерживающая ладонью живот. Валя молча отошла в сторону, приглашая отца в дом, затем опустилась на стул в кухне и тихо плакала, слушая его исповедь. О первой жене, умершей в родах; о том, что почти всю Валюшину жизнь он винил дочь в смерти любимой женщины. О том, как познакомился с Галиной и женился с одним условием — она заменит дочери погибшую мать. А после этого просто постарался забыть о малышке, но дочь всегда прибегала к нему со своими рисунками, дневником, новой книгой, рассказами о кино и выставках, на которых бывала. А он слушал вполуха, не вникая в жизнь маленького человека, погубившего когда-то его жену. И только известие о разводе и беременности будто с размаху ударило его, давая понять, что девочка уже выросла, что у неё будет ребёнок. И что эта зародившаяся жизнь — это продолжение не только Валюши, а продолжение его и той, что подарила жизнь их дочери, отдав взамен свою. И просил простить.