— Что ты сказала? — Вадим сделал шаг навстречу Валентине и внимательно глянул в её расширившиеся глаза. — Ты что хочешь сказать?
— Что я не только твоя жена, Вадим, я ещё и операционная сестра, а у тебя руки стали дрожать на операциях. Какой из тебя хирург, если ты пьёшь как сапожник!
Вадим сам не понял в следующее мгновение, что произошло, но рука сама поднялась и отвесила Валентине звонкую оплеуху. Валя постаралась увернуться, но ребро ладони больно ударило её по виску, она отшатнулась, прикрыв глаза и стараясь унять неприятный гул в голове.
— Не смей! Не смей так разговаривать со мной! — зло прошипел Вадим ей на ухо. — Я теперь главный хирург военного госпиталя, поняла? А ты моя жена и должна знать своё место. Ты ещё никто, чтобы указывать мне, что и как я должен делать. Каждая пипетка мечтает стать клизмой! Смотри на меня! — вдруг закричал он и схватил Валю за косу, заставляя стонущую от боли жену смотреть ему в глаза. — Что, не нравится? Я тебя предупреждал, что меня надо кормить и ублажать, предупреждал? Так не скули потом, что тебя не поняли и обидели!
Валя не успела ничего понять, как Вадим сильно толкнул её в открытую дверь комнаты, она упала на диван, прижатая тяжёлым телом мужа, не имея сил и возможности пошевелиться.
— Пусти меня, — прохрипела она, стараясь освободить шею из крепкого захвата мужских ладоней.
— Что, не нравится, Валюшка-шлюшка? Аж побагровела вся! Ничего, сейчас ты вспомнишь, кто тебя из старой халупы в отдельную квартиру перевёз. Ты мне по гроб жизни должна, что стала тем, чем стала, — пыхтел Король, стягивая с жены домашние брюки.
— Пусти! — громко закричала Валя, освобождая руки из захвата и отталкивая мужчину от себя. Король чуть откинул голову назад, а потом сильно ударил Валю по лицу. Она на секунду отключилась, а потом очутилась перевёрнутой лицом вниз. Король с громким стоном ворвался в совершенно сухое женское лоно, причиняя невыносимую боль и вызывая дикий крик у женщины, что не могла пошевелиться и глубоко вздохнуть, прижатая мужской ладонью к подушке. Его не волновали её чувства и ощущения. Она должна знать своё место! А это место здесь, в его постели. И плевать на её учёбу, он сам заберёт её документы и ни о каком переводе речи не будет. Пусть сидит дома и выполняет всё, что он ей скажет.
Он почувствовал, как задрожало тело в оргазме, выплёскивая одну за одной порции спермы. Что ни говори, а такого удовольствия он давно не испытывал. Вадим откатился в сторону, прикрыв глаза, тяжело дыша и широко раскинув руки. Он услышал, как Валя сползла с дивана на пол, медленно поднялась и вышла из комнаты. И в следующий момент послышался звук захлопнувшейся двери. Ну-ну, дура! Куда ты пошла на ночь глядя? И кому ты такая нужна? Подобрал на помойке, туда же и вернёшься. А потом твои разлюбезные родители сами приволокут тебя за косы обратно, потому что им важнее, что скажут окружающие, а не ты, преданная мышь!
Глава 21
— Татьяна Борисовна, — раздался голос дежурной медсестры. Заславская оторвала взгляд от истории болезни и молча уставилась на заглянувшую в ординаторскую девушку. — Вас к телефону, трубочку городского возьмите, пожалуйста.
Татьяна кивнула и прижала трубку плечом, продолжая писать очередной дневник течения болезни.
— Я слушаю вас.
— Татьяна Борисовна, — раздался тихий шёпот. — Это Валя Баланчина. Извините за беспокойство.
— Ну что ты, Валюша, о чём ты говоришь!
— Татьяна Борисовна, вы не могли бы уделить мне пару минут?
— Что-то с мамой случилось? — обеспокоенно спросила Заславская и закрыла историю болезни.
— Нет, помощь нужна мне. Только вы могли бы посмотреть меня в поликлинике? Ну… чтобы я в нашем корпусе не появлялась.
Заславская улыбнулась и игриво спросила свою молодую собеседницу:
— Бог мой, Валюша, никак ты сюрприз готовишь для Короля?
В трубке раздалось сдавленное покашливание, а потом раздался тихий уставший голос:
— Вы сами всё увидите. Я подожду вас у кабинета, хорошо?
Татьяна непонимающе глянула на умолкнувшую трубку, резко поднялась, распахнула шкаф, накинула шубу на плечи и, коротко бросив сёстрам «я на консультацию», выбежала из отделения. Она быстро спускалась по лестнице, пытаясь сунуть руки в рукава, но постоянно промахивалась, пока не была остановлена мужем.
— Ты куда несёшься? Пожар? Война? Наводнение?
— Денис, мне только что звонила Баланчина. Я не знаю, что произошло, но почему-то мне кажется, что ничего хорошего.
Заславский внимательно посмотрел на нетерпеливо переступающую с ноги на ногу жену, вспоминая вчерашний праздничный вечер, и тихо сказал:
— Пошли вместе. Вместе мы горы свернём. Или дров наломаем.
Они вышли из хирургического корпуса, пересекли двор и голый зимний парк, заваленный снегом, вошли в непривычно тихий после праздника поликлинический коридор и увидели одиноко сидящую с опущенной головой Валю.
— Валюш, — с улыбкой позвала Татьяна Борисовна.
Валя подняла глаза, и у Заславского вырвалось тихое «сука!», Татьяна сжала стиснутый мужской кулак прохладными пальцами, быстро открыла дверь и помогла тяжело поднявшейся молодой женщине войти в кабинет. Она внимательно посмотрела на синеву на виске, оценила следы пальцев на шее и молча сглотнула, ужасаясь своей догадке.
— Это Король сделал?
Баланчина медленно стянула с головы тёплый шарф и криво усмехнулась, затем коротко кивнула и прошептала:
— Татьяна Борисовна, мне очень больно. Я боюсь, что…
— Так, — деловито заметила Заславская, — раздевайся, не торопись, я всё сделаю очень аккуратно, — после чего она выглянула в коридор и тихо обратилась к мужу: — Денис, судебникам позвони, мне кто-то из них может понадобиться. И учти, это всё официально.
— Тань, ты точно решила дать ход этому делу?
— Ещё одно слово из этого района, и я буду вынуждена напомнить тебе одну простую истину: «Есть всего два мнения: моё и неправильное». Вопросы?
Денис Викторович понял, что дело очень серьёзное, потому что эта фраза у них означала только одно — случилось что-то страшное и непоправимое. Он коротко кивнул и быстро пошёл к выходу. Татьяна посмотрела вслед мужу, рассчитывая, сколько у неё времени, чтобы закончить осмотр до прихода коллег. Она вернулась в кабинет, оценив синяки на ногах своей неожиданной пациентки и кивком указала на кресло, натягивая стерильные перчатки…
***
Татьяна слушала тихий голос и только молча стискивала зубы. Скотина! Какая же скотина. Мало ему девок одноразовых, решил своё мерзкое эго на жене испытать. А ведь явился сегодня на работу в прекрасном настроении, даже шутил на пятиминутке. Ну а как же! Осталось-то совсем чуть-чуть, и укатит к новому месту службы. Только вот что-то подсказывает, что укатит, сука, в одиночестве. Если только Верка не присосётся как пиявка. Вчера вся реанимация шепталась после известия о рождении ребёнка. Ну вот пусть и едет с этой «простигосподи»!
— Я вечером ушла на квартиру к подруге, переночевала, только боль так и не позволила уснуть.
— Ты не переживай, катастрофы не произошло, ещё немного поболит, конечно, но я тебе хорошие препараты выпишу.
— Татьяна Борисовна, спасибо вам, но у меня денег нет на лекарства.
— А я, между прочим, про препараты говорила, а не про деньги. В нашей госпитальной аптеке возьмём, заслужила на пилюли. А подруга случаем не Воеводина?
Татьяна увидела короткий кивок и с облегчением выдохнула. Эта если не устроит скандал с Королем, то уж точно не позволит Вале утонуть в депрессии. Да и где пережить такое потрясение тоже есть. Конечно лучше, чтобы рядом были родные люди.
— Валюш, а почему же ты к родителям не поехала? Мало ли что могло ночью случиться.
— Мне туда дорога заказана, Татьяна Борисовна. Мы практически не общаемся, мама с самого начала была против, а папа всегда её поддерживает.
— Не так уж они и неправы оказались, — прошептала Завславская.
Валя хмыкнула и поправила свитер:
