А потом слушал Валю и сжимал кулаки, понимая, что в самый трудный и сложный этап жизни дочери он чуть не оставил её один на один с проблемами. И опять просил простить. Они не сразу поняли друг друга, но когда Валя однажды вечером, возвращаясь из соседнего дома, где делала инъекции пожилой даме, чуть не пострадала от рук местных малолетних бандитов, выскочивший на её крик отец разогнал их огромной дубиной, отобрав у одного обрез, и гнал всю банду прочь, периодически постреливая вслед. После этого отец пытался запретить Вале выходить из дома, но посчитав общий баланс, согласился с дочерью о необходимости такого заработка, но теперь всегда встречал её поздними вечерами.

Они выживали как могли. Горячая вода всегда была в термосе, чтобы в любое время можно было сделать горячий чай или кофейный напиток из цикория, потому что настоящего кофе они не видели уже давно. Надо было всегда иметь запас продуктов, не портящихся без холодильника. А ещё запастись питьевой водой, чтобы не таскать тяжёлые бутыли и канистры от крана во дворе, если света не будет целыми днями, благо что лифтом они не пользовались, в этом была прелесть первого этажа. Кроме того, всегда был запас технической воды — ведь обесточенные насосы не могли подавать воду. Отец предложил вынести продукты на лоджию и хранить их в картонной коробке, которую он утеплил немного снизу и сложил туда овощи. Если вдруг получалось купить мясо, точнее кости с обрывками мяса — хранить можно здесь же. Если на улице ниже нуля, то на неутепленной лоджии будет теплее всего на несколько градусов, а значит, будет температура как в холодильнике. Николай Александрович оказался мастером на все руки — и кран починить, и кроватку собрать, которая осталась после сына Воеводиных.

Валя училась уже на четвертом курсе, и в ноябре прямо в день рождения Мишутки Воеводина родилась Надюшка. Надежда Николаевна Баланчина, маленькая радость для мамы и дедушки. Валя ждала этого дня с радостью и со страхом. Она слышала слухи и сплетни о том, что рожать без денег в их тяжёлое время будет крайне тяжело, что молочные кухни закрывались и детишки часто оставались голодными, если у мам было недостаточно грудного молока. Перед декретным отпуском она переговорила с медсёстрами на работе, которые заверили её в том, что помогут в случае необходимости. И тут случилось самое неожиданное…

Она отдежурила последнюю смену, собрала все вещи и как-то с жалостью осмотрела операционный зал. Что бы ни произошло с ней в прошлом, всё-таки она была здесь по-своему счастлива. Наверное, иногда не осознаёшь ценность момента до тех пор, пока он не становится воспоминанием. Валя привычно пожала плечами и вздрогнула от тихого голоса:

— Здравствуйте, Валя.

Валентина резко повернулась, схватившись за косяк двери, стараясь унять внезапное головокружение, но тут же почувствовала, как сильные, но нежные руки прижали её к мужскому телу. Она резко оттолкнула неизвестного мужчину, но сразу же расслабилась, узнав. Этот человек никогда не сделает ей больно. Единственный, кто ничего не требовал и никогда не унижал. Валентин Кучеров.

— Что с вами? Вам плохо? Валя, не молчите, скажите что-нибудь. — Кучеров усадил её на диван и опустился перед ней на колени, пытаясь согреть ледяные женские пальцы в своих ладонях.

— Нет, не беспокойтесь, всё в порядке, просто со мной такое бывает в последнее время. — Она улыбнулась и машинально положила ладонь на живот. Кучеров внимательно посмотрел ей в глаза, перевёл взгляд вниз, а затем вдруг уткнулся лбом ей в живот и тихо прошептал:

— Я многое бы отдал, если бы этот малыш был моим.

Валя с недоумением смотрела на его широкие плечи, замерев и стараясь не дышать. Кучеров невесомо прикоснулся губами к белоснежному халату, обхватив её за талию.

— Валентин Павлович, не надо. — Валентина мягко отвела его руки в стороны и поднялась, пытаясь отойти подальше от коленопреклонённого мужчины. — Поверьте, у вас всё ещё впереди. И дети тоже.

Валя не заметила кривую усмешку на мужском лице, подхватывая сумку с вещами.

— Подождите, я помогу вам. Не стоит вам тяжести таскать на таком сроке. Вы домой? Позвольте мне отвезти вас. — Баланчина резко повернула голову, но на неё серьёзно смотрел внимательный взгляд без намёка на пошлость. — Надеюсь, что моя небольшая помощь не приведёт к недопониманию.

— Спасибо вам. — Валя сбросила халат и аккуратно сложила его, прижимая к себе. — А недопониманий в моей жизни уже нет. И надеюсь, никогда не будет.

— А ваш муж? — Кучеров не раз хотел спросить у Воеводина о её семье, но всякий раз боялся, что разговоры о разводе закончились лишь разговорами.

— У меня нет мужа, я одна, — спокойно ответила Валя и тихо добавила: — И слава богу.

Кучеров поднял сумку, взял халат у Вали и просто сказал:

— Я жду вас у выхода.

Потом он молча вёз её по городу, а Валя облегчённо откинулась на мягкое сиденье машины и смотрела в окно на буйную летнюю зелень, разноцветные цветы, длинные очереди у магазинов и спешащих куда-то людей. Кучеров несколько раз уточнил у неё дорогу и вскоре остановился во дворе дома, где жили Баланчины.

— Валя, может вам нужна помощь? Вы скажите мне, не стесняйтесь. Я знаю, что вам помогают друзья, но и я вроде бы не чужой вам человек.

Она грустно улыбнулась и тихо ответила:

— Простите, но у меня почти не осталось близких людей. Даже мои родители… Но спасибо вам за предложение. И за то, что помогли мне с переездом, так сказать. Не думала, что у меня скопилось столько вещей за время работы. Прощайте, Валентин Павлович.

— Стойте. — Кучеров склонился к бардачку и вытащил оттуда небольшую мужскую барсетку. Он протянул Вале небольшой кусочек бумаги и прямо посмотрел ей в глаза: — Запомните, Валя, вы всегда можете обратиться ко мне за помощью. Слышите, всегда. В любое время дня и ночи. В любой день. Это номер телефона моей квартиры и моего отделения. Даже если я буду занят в операционной, я всегда перезвоню вам. Вы слышите? Всегда. И всегда буду рядом. Вы только помните об этом.

Валя молча кивнула, спрятав карточку в карман летнего платья, и вышла из машины. Она уже дошла до подъезда, как вдруг развернулась и сделала крошечный шажок к стоящему неподалёку мужчине. Кучеров широко шагнул ей навстречу, но тут Валя закрыла глаза и почти бегом скрылась в дверях. Чужая…

А потом были тяжёлые роды. Но и тут ей повезло, потому что в тот момент, когда её привезли в родзал, рядом оказалась профессор с кафедры акушерства и гинекологии, у которой учились Валя и Люда. И только благодаря умелым рукам и профессионализму врачей Валя смогла родить дочь, которая появилась на свет с громким недовольным криком. Это потом, когда молодая мама пришла в себя и поняла, что оказалась в отдельной палате, где к тому же было сухо и тепло для позднего ноября, она поняла, что Кучеров сдержал своё слово. И пусть Валя так и не увидела его, но она знала, что он был рядом в трудный для неё момент.

Из роддома её забирали Воеводины и уставший после ночной смены отец. Он-то и взял маленькую Наденьку на руки и тихо прошептал:

— Вот и дождался я тебя, маленькая. Теперь и помереть можно, — за что тут же схлопотал от Валентины и Людочки, наклонившихся к завёрнутой в одеяло малышке.

Сейчас, когда после того пасмурного дня прошёл месяц, Валя прекрасно понимала, что если бы не папа, она бы не справилась. Николай Александрович взял на себя дневные заботы о внучке, часто советуясь по телефону с мамой Дмитрия Мариной Михайловной. А Валя и Люда будто поменялись местами. Теперь уже Валя сбегала с учёбы, как только звучала фраза «все свободны». Теперь Люда писала конспекты, зарисовывала схемы и решала клинические задачи. И делилась своим пусть небольшим, но опытом.

Новогодние праздники прошли практически незаметно в суете и спешке. После двух недель отдыха студенты появились в клиниках, готовясь к предварительному распределению. Им выдали анкеты, где они написали свои пожелания и предпочтения, понимая, что некоторым придётся побороться за выбранную специальность. И Валя, и Люда выразили желание получить специализацию по педиатрии. Но если Валя видела себя только рядом с новорождёнными малышами, то Люда твёрдо решила стать детским невропатологом. О чём и поведала подруге.