Мои ребята тогда были совсем чужими. Просто внуки пожилой соседки. Здоровались, с праздниками друг друга поздравляли и всё. Хотя я уже тогда знала, что они особенные. Ну а уж когда Анюта пришла ко мне в класс — просто немыслимо было играть в отстранённость. У всех детей в классе были родители, какие бы то ни было, но свои родные мама и папа, иногда только мама, но всё же.

А у этих детей — старенькая бабушка, которая не в состоянии разглядеть, что ребёнку дико холодно в ноябре в тонкой куртке. Да и на что купить новую, когда бабушкина пенсия еле тянет троих. Или то, что ребёнку в первом классе время от времени нужно помогать с уроками — так это вы уж как-нибудь без меня: я сама четыре класса кончила, и ничего, без ваших институтов всю жизнь прожила.

Вот так и получилось, что я не выдержала и предложила, чтобы дети, если сами захотят, перебрались ко мне.

Мамы уже два года как не было, поэтому в нашей двушке мы разместились с комфортом. Ребята чуть ли не бегом переносили свои любимые книжки и игрушки ко мне в квартиру. Их даже не испугала мысль, что какое-то время придется спать вдвоём на одном диване.

Долго, к слову, так ютиться не пришлось — сосед, дядька Мох, как узнал, что я буду приглядывать за детьми, — на себе приволок нам Анечкину кровать.

Так и зажили.

Конечно, я замечала, что поначалу Сашке было немного неловко идти из школы ко мне в квартиру и делать там, что ему вздумается, но он довольно быстро адаптировался и вскоре даже друзей начал приглашать.

А Анюта домой возвращалась исключительно со мной. На уроках старалась изо всех сил, и как я потом догадалась, не хотела, чтобы мне было за неё стыдно. Маленькая, худенькая, застенчивая девочка привязала меня к себе навечно. Такие разные дети, но такие замечательные, и уже совсем родные и любимые.

И сегодня на лицах моих приёмышей не было и тени улыбки. Утренний вид из окна их здорово напугал. Впрочем, думаю не только их. Скорее всего, все разговоры в школе будут сведены к предполагаемым жутким последствиям наплыва тумана.

Отчего я никогда не испытывала перед ним необъяснимого ужаса, тревожившего многих островитян? Почему я не видела в тумане той страшной беды, которую ждали многие жители?

Не знаю.

Сколько баек можно было услышать в это время! В Горном словно бы смаковали свой ужас перед загадочной стихией. Как только на остров приходило долгожданное тепло, первое, о чём вспоминал каждый житель — время туманов.

Туман в сентябре и вовсе крайне редкое явление, но от этого ещё больше загадочное и зловещее.

— Анечка, дай руку, — прошу я, выходя из подъезда и ныряя в эту молочную пену. — Саш, ты смотри, тоже не теряйся.

— Терпеть не могу туман, — бредя за моей спиной, бормочет Сашка, выдавая свою нервозность.

— В Горном его никто не любит, — замечает Аня.

— А может, и мне на старости лет кто-нибудь объяснит почему?

— А ты посмотри вокруг и послушай.

И мы замираем посреди пустыря, на котором оказались. Ну, во всяком случае, мне так кажется.

Всё вокруг было окутано серовато-белым одеялом, из которого то тут, то там выглядывали редкие кусты шиповника с крупными красными плодами, а ближайшие дома, за которыми была расположена школа, были едва различимы и то исключительно благодаря оконным проёмам, чёрными кляксами, выглядывающими из этой пены.

Сложно было представить, что где-то рядом с нами есть жизнь, что в этом мире есть не только мы.

Нехорошая тишина пришла к нам. Неживая.

Куда пропали вездесущие неумолкающие чайки? Отчего не слышно волн?

— Ну уж нет! — неествественно громко вырвалось у меня. — Стоять и вот так добровольно нагонять на себя ужасов — это глупо!

Топнула ногой для убедительности и зашагала в сторону школы, покрепче ухватив за руки детей, намереваясь вечером ненароком поинтересоваться у Раджа, не их ли это рук дело. Ну или не рук… Кто знает, каких сюрпризов полны гости планеты?

Поэтому вечером, едва дождавшись, когда заснут дети, с волнением полезла за подносом в надежде, что господин Кавари зачем-нибудь снова меня наберёт.

В шкафу обнаружила давно забытую футболку с жутковатой картинкой какой-то летающей тарелки и потешной надписью «TAKE ME WITH YOU».

Не знаю, получится или нет выйти на связь с пришельцами, но при одной мысли, что мы могли бы с детьми просто так взять и махнуть с этой планеты, у меня расползалась улыбка на лице, и в голову лезла разная романтическая чушь относительно того, кто смог бы помочь столь кардинальным способом изменить нашу жизнь.

Господи, тебе двадцать восемь лет, Света, а всё туда же. А уж когда заветная кнопочка действительно замигала, то участившееся сердцебиение было явным свидетельством того, что кто-то здесь точно слетел с катушек.

5.2

— Доброго вечера, Светлана, — бледнолицый Радж отчего-то нахмурился, глядя куда-то в сторону. — Подождите пару минут — я сейчас освобожусь.

Хотела было заметить, что это именно он мне звонит, но потом усомнилась.

Вдруг, я сама нечаянно нажала на кнопку? Хотя… а какая разница? Зато теперь сижу и вновь смотрю увлекательный фильм о жизни представителей другой планеты в суровых условиях разведывательной станции. Только попкорна не хватает.

Взяв в руки один из серых контейнеров, расположенных перед ним на столе, Радж, развернулся, отъехал от своего «монитора» и на время пропал из кадра. Обстановку в этом помещении я уже видела и мне довольно быстро стало скучно.

Это тебе не пультогостиная на «Космическом Мозгоеде»*.

В голове роем проносился миллиард вопросов: откуда всё-таки прилетели на нашу планету гости? Где находится их мир? Как далеко от нас? И много ли во Вселенной разумных рас? Насколько они гуманоидны? Не думаю, что Радж видел их всех, но ведь наверняка, с кем-то встречались, раз сумели выбраться за пределы своей звёздной системы.

— Извините, Светлана, кажется, я вас задержал, — Радж отвлёк меня от размышлений своим появлением в кадре с новой стопкой разнокалиберных контейнеров с какой-то жижей внутри.

— Доброго вечера, Радж, — запоздало поздоровалась я. — А скажите, пожалуйста, это я вам позвонила или вы мне?

— Вы активировали вызов станции, а раз у пульта оказался я, то и на вызов отвечать пришлось мне.

— Извините, я не хотела Вам мешать. А что у вас там? — кивком головы указала на контейнеры, который Радж принялся складывать аккуратной стопочкой у стены.

— Образцы воды на острове и реагенты: вода у побережья, с горячих источников, образцы северного болота… Подождите! Почему вы позвонили сами? Что-то случилось? — обеспокоился Радж, с тревогой всматриваясь в моё лицо. Я даже растерялась от этого.

— Нет, нет, всё в порядке, я просто хотела спросить, вы не знаете, почему на остров пришёл туман. В Горном из дома многие выйти боятся.

— Это настолько редкое явление?

— Привычное время туманов — это май-июнь, но никак не сентябрь. Жизнь на острове и так не простая, а сейчас и вовсе… все, у кого есть оружие, берут его с собой, выходя из дома.

— Вы тоже брали? — от этого вопроса я лишь рассмеялась. Откуда оно у меня? Не на охоту же ходить.

— Нет, у меня его нет — так бежали в школу, мелкими перебежками. Хотя, знаете, туман, конечно, немножечко жуткий, но и красивый тоже. Весь наш посёлок спрятал в себе: все эти заброшенные дома, помойки, груды металлолома, бывшие некогда детскими площадками. Шли сегодня с детьми на занятия: вдоль дорожки — кусты шиповника, у ступенек школы — клумба с астрами, правда, с трудом разглядеть сумели…

— Любопытно, — прервал мои размышления Радж. — А мы всё думали, почему так мало людей.

— Их в принципе здесь немного, но да, пока туман будет приходить — совсем тихо станет в наших краях. Только бы диких животных не прибавилось — их я боюсь больше всего. У меня ученики из дома бегут сами, вот у них точно никакого оружия при себе не будет. А им даже крысы страшны.