– Только ваш болезненный вид, – решила пошутить я, но вышло как-то слабо. Мужчины ещё больше осунулись, утопая взглядом в своих тарелках с едой.

Я присела на табурет, который мне учтиво отодвинул… двуногий русал, – зря я назвала его «рыбёхой», вполне симпатичный мужчина, – и принялась трапезничать. Всё же, на голодный желудок серьёзные разговоры не хочется вести.

Ели мы молча. Столовую окутала напряжённая тишина, от которой я чувствовала себя неловко и некомфортно. Только одна мысль о том, что мне придётся соблазнить и переспать с каждым из женихов, – заставляла почувствовать себя обезьянкой, которая вот-вот соскользнёт с лианы и упадёт в пропасть.

Я не готова. И не потому, что во мне вопит Правильная Девочка и бабушкин голос. А потому что я не знаю этих измождённых ситуацией мужчин. Они мне все чужие. Ещё из разных рас. И у каждого свой характер, к которому нужно найти свой подход.

Что же мне делать, пресвятая кочерыжка?! Как успокоиться и начать действовать?! Ведь на кону моя жизнь – ставка слишком высока.

Все мужчины, сидящие передо мной и вяло пережёвывающие пищу, – живые, реальные, из плоти и крови. Вокруг каждого из них витает своя особенная аура.

До сих пор поверить не могу, что попала в другой мир. Как такое возможное?! И как вообще с таким свыкнуться?!

– Я хочу узнать всех ближе, – наконец сказала, отодвинув от себя практически полную тарелку с едой. Кусок в горло не лез.

Некоторые мужчины кивнули в знак согласия. Другие же посмотрели с подозрением. Нашлись и те, кто недоверчиво скосился в мою сторону, нахмурив свои брови.

Отлично! Начало положено. Начну с тех, кто сразу принял волю хозяйки Коралловых Хребтов.

Я устало откинулся на спинку стула и, потерев пульсирующие от боли виски, мазнул взглядом по ночному небу.

Надо же, ушёл в работу так, что даже не заметил, как Луна поприветствовала Коралловый Хребет. Бумажная волокита и периодически накатывающая боль сожрали очередной мой день. Время от времени я начал прикидывать, когда первородная богиня смерти, Мирта, распахнёт для меня свои объятия. А, может, зарывшись в работу, я даже не замечу её тихих шагов.

– Дрянная девчонка! – стиснул зубы, вспомнив угасающий образ Зои. – И как меня угораздило вляпаться в неё. Наверное, это очередная плохая шутка богинь.

Я поднялся со стула и подошёл к окну, увитому золотистым плющом и кроваво-красными цветами, под стать моим одеяниям.

Не хотелось думать о своей невесте, но эта девчонка плотным дымом оседала на моих мыслях. Чтоб её!

Сегодня опять довелось стать свидетелем того, как она свалилась почти замертво в своём кабинете. Те крохи лечебной магии, что мне доступны, еле-еле привели её в чувства. А потом оказалось, что я досуха исчерпал свой магический резерв. Конечно, с такой-то болезной женой, которая то утопиться пытается, то вместе с собой забрать на тот свет, я предвидел такой исход.

Кажется, что сама первородная богиня отвергла Зои в утробе матери. Оттого-то, она и родилась такой – не приспособленной к нашему миру, чужой, отвергающий законы о сохранении равновесия.

Мне однажды довелось слышать о ней, перед самым браком. Она была единственной дочерью Камилы Эос и её пятерых мужей, которые, по мере взросления Зои, покидали этот свет один за другим. Лихорадка выкосила всех, оставив одного – Гилла, отца девочки. Так сложилось, что её воспитали два родителя. Они окутали Зою заботой и выполняли все её прихоти. Девочка росла избалованной и чудаковатой. А когда её родители погибли в кораблекрушении – она вовсе обезумила, пытаясь наложить на себя руки.

«Я не признаю никого из вас! – кричала Зои на симпозиуме после того, как брачный кристалл указал ей на мужей», – тогда эти слова неприятно резанули по самолюбию. Но с каждым разом, когда мне приходилось её вырывать из объятий Мирты или предотвращать очередную попытку отправиться вслед за родителями, я всё больше привыкал к её ненормальности. И даже к тому, что ни я, ни другие мужья ей даром не сдались.

Я перестал воспринимать Зои как девушку, как свою избранную первородными богинями жену. Для меня она стала капризной и безрассудной девчонкой, которая своей глупостью хочет лишить священной жизни не только себя, но и других.

Иногда вспыхивает мысль, что она мстить первородным богиням через нас. Ни я, ни мои побратимы не заслуживаем подобной участи. Но кто нас спрашивает? Мы не можем попросить Мейлиту о разводе, это может сделать только наша «драгоценная» жена. Но у неё на нас свои планы – под стать той ненависти, что клубилась в ней непроглядной тьмой.

В одно утро, как только над морем блеснул рассвет, в мой кабинет постучался слуга и сообщил о том, что заноза моей задницы решила устроить совместный завтрак.

Признаться, я застыл от удивления и ничего не ответил. Что на этот раз она решила устроить?! Догадки посещали одна за другой, но в общую картину так и не сложились. Сидела себе в комнате столько дней – сидела бы и дальше, спокойнее было бы.

К Хаосу! Разберусь уже на месте с очередной проблемой, которую опять решила устроить нам истеричная невеста.

Прошло несколько часов, прежде чем мы с побратимами собрались в столовой на скудный обед. Из-за того, что у каждого из нас истощён магический резерв, – Коралловый Хребет стал терять своё влияние. Мы нищали. Поставки значительно сократились. Торговля шла туго, практически на конских условиях для нас. Земли за побережьем, которые когда-то славились своими виноградниками и оливковыми деревьями, – начали стремительно увядать. Даже теплицы, в которых выращивали овощи и фрукты, перестали иметь своё значение, потому что магический ток между членами семьи Эос нарушен.

Пока мы ждали Зои, каждый из нас молчал, боясь нарушить эту трепетную тишину. Обычно, когда невеста задерживалась, она специально выжидала, как гадюка в кустах, пока наше нутро не сожмётся от напряжения. И вот когда это случалось, – она влетала разъярённой гарпией и устраивала скандал, построенный на каких-то нелепых доводах.

Я, пожалуй, готов стерпеть всё, но только не её истеричные крики. От её высокого голоса трескались витражные стёкла и стаканы в округе. Что говорить про мои барабанные перепонки.

Настал тот самый момент, когда она вошла в столовую и.… ровным тоном с нотками переживания, спросила, как у нас с побратимами дела.

Я впал в ступор. Её обволакивающий голос, который мне ещё не доводилось слышать, – разрывал всё моё представление о ней, слепленное за семь месяцев. А её открытое платье, собранные в роскошную причёску волосы и лёгкий шлейф от парфюма, – активно помогали разваливаться моим декорациям. И, судя по взглядам побратимов, не только моим.

«Что она затевает?», – искоса взглянул на неё, позволяя подозрениям завладеть моими мыслями.

Я всегда стоически выдерживал её выходки, даже предугадывал все её заскоки. Но то, что разворачивается сейчас – я наблюдаю впервые.

За весь наш брак Зои ни разу не облачалась в столь откровенные наряды. Её смуглую кожу всегда покрывали тесные и сковывающие движения тряпки. В одной из которых она как-то чуть не задохнулась. Тогда пришлось применить клинок и железное терпение, чтобы выдержать тираду о том, как я искромсал её любимое платье. Это я позже узнал, что, оказывается, Зоя носила одежду из гардероба своей почившей матери. Досадно, но из-за того нелепого происшествия я не захотел утопать вместе с ней в её горе, поэтому не стал извиняться.

Невеста резко ухватилась за шею, мелькая своим новым браслетом из золота и сапфиров, повторяющие цвет её платья, и испуганно взглянула на Аморга.

Я ещё сильнее напрягся, ожидая, что сейчас начнётся представление. Даже Аморг чуть не выпрыгнул из-за стола, чтобы хоть как-то предотвратить его начало.

Сегодня мы все обессилены и, боюсь, можем не пережить очередные упрёки о том, что мы портим жизнь своей невесте; не понимаем её и не даём оборвать жизненную нить.