Но ни я, ни Иллай не можем ничего с собой поделать. Такое ощущение, что с каждым разом, моё желание разрастается только сильнее. Поэтому я начинаю потихоньку осознавать, что подобное количество мужей – это не просто прихоть первородной богини, а необходимость.

Каждую клеточку моего тела переполняет магией, отчего непрерывно хочется ею делиться. Это как любовь, которая находится в переизбытке и появляется желание окутать в неё каждого. А если я её не направлю в нужное русло, – она живьём сожрёт не только меня, но и мужей.

Чувствую лёгкое прикосновение Иллая к своей щеке и, сладко потянувшись, расплываюсь в довольной улыбке. Мы поспали от силы пару часов, но надо вставать и отправляться по делам.

Сегодня горожане устраивают праздник винного урожая. Поэтому мне, хозяйке Коралловых Хребтов, необходимо принять в нём участие. По крайней мере, в первый день, чтобы заверить народ в том, что несмотря на возникшие трудности, в скором времени всё наладится.

Честно говоря, когда Иллай вводил меня в курс дела – мой кишечник скрутило от спазма. Не хотела я никого ни в чём убеждать, тем более, публично.

В последний раз я выступала перед Ларкой Педровной. И мне по горло хватило её насмешек и завуалированных оскорблений: то я графики не так построила, то презентация у меня слишком скучная, то юбка у меня на пару миллиметров короче обычного. Те безосновательные придирки оставили свой след. Теперь меня ни за какие коврижки не уговорить выступать на публику.

Благо драгоценный муж развеял мои страхи, сказав, что речь произносить буду не я, а Эген. После такой хорошей новости я не смогла сдержать эмоции и начала голой отплясывать перед Иллаем. Конечно же, он не ограничился только просмотром моего нудистского шоу.

– Я войду? – спросонья подумала, что вопрос задал русал, и чуть не взывала от бессилия. Мне, конечно, нравится секс с ним. Но, пожалуй, не в таких количествах. В конце концов, нужна же хоть какая-то передышка. На это намекает не только моё здравомыслие, но и промежность, ноющая от такого беспощадного интенсива.

Лишь после того как проморгалась, поняла, что вопрос задал вовсе не Иллай, а Медей, покорно стоящий за дверью и ожидающий моего позволения.

Сначала ринулась за покрывалом, которое валяется на полу после бурной ночи. Но, как следуя прикинув, решила не упускать такую возможность. В моём распоряжении остался восемьдесят один день. Поэтому нет смысла устраивать танцы с бубнами. Выбираю тактику идти напролом.

Я поудобнее устроилась на кровати, обдумывая, как выгоднее лечь, чтобы эльфу не оставить никаких шансов. Иллай, видя моё натужное пыхтение, прыснул от смеха.

– Жемчужина моего сердца, не стоит так переживать, – заботливо проговорил он. – Поверь, всё это время они чувствовали нашу связь. После такого они точно перестанут избегать твоего внимания. Они принадлежат тебе до последней магической капли ровно также, как я.

На последних словах он горячо целует меня. Но я практически не чувствую вкус поцелуя, покраснев со стыда. Осталось только бросить вызов помидору…

«Как? В смысле они всё чувствовали?» – эти мысли остужают мой пыл, а желание кокетничать с Медеем растворяется, как мой отец, который однажды вышел в деревенский туалет.

Иллай не даёт мне оклематься и приглашает остроухого в нашу спальню.

– Через три часа нам нужно выезжать, поэтому… – эльф замирает на пороге, успевая пройтись опьянённым взглядом по моему телу, а затем, сделав попытку прокашляться, тактично отводит глаза. Немудрено, что моё обнажённое тело никого не оставит равнодушным. Даже местного папочку, у которого то ли от возбуждения, то ли от смущения покраснели кончики ушей.

«Да кто тут кого ещё должен стесняться!» – я расправила плечи так, чтобы моя округлая грудь красиво выпятилась, и практически невесомо, провела кончиками пальцев по своим ключицам.

Ну а что… Они ведь уже видели меня голой, чего беспокоиться. И эльф уже касался меня. Правда там была совершенно другая ситуация и мне было вовсе не до развлечений.

– Да, мы в курсе, – произнёс Иллай. Он, в отличие от меня, прикрыл все свои стратегически важные места. – Как раз собрались вставать, – добавляет, при этом так хитренько поглядывает то на меня, то на Медея.

Какой проныра, а! Как же мне хочется стереть эту наглую ухмылку с его губ. И эльф так старательно отводит потемневший взгляд, что у меня назревает план подразнить их обоих.

Я поворачиваюсь набок и привстаю, делая вид, что тянусь к Иллаю за поцелуем. Ровно в тот момент, когда русал теряет бдительность, я поднимаюсь на четвереньки и прогибаюсь в пояснице так, чтобы Медей оценил все мои прелести.

Как же неловко и, одновременно с этим, волнующе. Сама не замечаю того, как начинаю возбуждаться вместе со своими мужьями. Я вижу и чувствую то, как они замерли и тяжело дышат. Практически в унисон. Нужно будет спросить, насколько у побратимов тесная связь между собой. А пока… Я беру кувшин с водой и, присев обратно на своё место, с жадностью прикладываюсь к горлышку.

Холодные струйки воды стекают по моему подбородку и устремляются вниз по ложбинке между грудей, животу и выбритому лобку. Некоторые из них попадают прямо на клитор, отчего я протяжно стону. Не знаю, как там мои мужья, но я уже на пределе.

Ставлю кувшин на прикроватную тумбу и, оглядывая себя, притворно охаю.

– Как же так, – наигранно протягиваю, будто от досады. – Всё разлила, – я начинаю медленно размазывать капли воды, делая вид, что пытаюсь вытереться. – Поможете мне?

Я с такой наигранной беспомощностью смотрю на мужей, что у них не остаётся терпения.

Медей на автомате хватает полотенца с комода и, бросив одно Иллаю, подходит к кровати. Эльф опускается на колени и смотрит на меня сверху вниз. И, боги, это выглядит настолько сексуально, что я прикусываю губу, лишь бы не простонать.

Дыхание становится тяжёлым и прерывистым. У меня не остаётся иного выбора, кроме как сесть на край кровати, развести ноги и позволить первому мужу вытереть с меня капельки воды.

Собственно, я так и делаю. В этот момент перестаёт быть важным и мой стыд и моё смущение.

Близость мужчин будоражит до предела. И, не удержавшись, пробегаюсь кончиками пальцев по своему бедру и начинаю поглаживать свой клитор.

Медей уже в полной мере оценил моё желание, поблёскивающее на припухших складках. Но держится из последних сил, стиснув челюсть так крепко, что на его похорошевшем лице выступили желваки. Он даже пытается обтереть меня, но получается как-то заторможенно.

Иллай вообще не теряет времени: целует мою шею, вызывая многочисленные мурашки, а затем выкладывает дорожку из поцелуев к лопаткам и по позвоночнику. Его лёгкие почти невесомые прикосновения распаляют меня не хуже, чем рука эльфа, которая подбирается к бедру.

Медей смотрит мне прямо в глаза с такой осторожностью и неверием, будто сейчас представление закончится и все пойдут по своим комнатам. Но я спешу развеять эти сомнения, что плещутся в его светло-зелёных глазах, положив ладонь на его щеку.

Указательным пальцем очерчиваю манящие губы и, слегка надавив на них, проталкиваю его внутрь. Горячий язык мужа тут же облизывает палец, пробуя меня на вкус.

Эльф прикрывает глаза и на его лице отражается такое наслаждение, словно я самое сладкое из всего, что он до этого пробовал.

Я стону, когда Иллай начинает играть с моими сосками, слегка выкручивая то один, то другой.

Медей это воспринимает как призыв к действию и целует меня во внутреннюю сторону бедра. Я вздрагиваю, но не только от щекотки, вызванной его щетиной, но и от того, насколько интимным вышел этот жест. Так робко и при этом с таким желанием, что меня просто выносит.

Эльф не торопится углублять свои ласки и, кажется, Иллай подхватил его настроение. Они так медленно и нежно исследуют моё тело, оставляя поцелуи и прикосновения рук, что мне ничего не остаётся, кроме как довериться им.

В какой-то момент я всё же не выдерживаю, откидываюсь на русала и начинаю сама себя ублажать, растирая смазку и проталкивая палец внутрь лона.