Клеть снизила скорость, затем снова дала полный ход и наконец резко остановилась.

Хатч посмотрела вниз, на долину реки, пока находившуюся далеко внизу, и у нее заныло под ложечкой. Она поняла, что они на северном склоне горы, в той области, которая, казалось, была вырезана искусственно.

— Что будем делать? — выдохнул Найтингейл. — Похоже, мы застряли.

Клеть затряслась.

— Наверное, землетрясение, — предположила Хатч.

— Только этого нам не хватало. — Мужчина посмотрел на нее полными страха глазами. — Хатч, нам нужна помощь.

— Вы на удивление догадливы, Рэнди, — проговорила она.

— Вы не могли бы описать, где находитесь? — попросила Келли.

Хатч ответила:

— Достаточно высоко. Полагаю, мы нуждаемся в помощи класса «воздух-воздух».

— Хорошо. Держитесь покрепче. Мы идем к вам.

— Что значит «воздух-воздух»? — тихо поинтересовался Найтингейл по личному каналу. — То, о чем я подумал, да?

— Если вы не хотите попробовать спуститься самостоятельно.

Над ними Хатч видела структуру из балок: перекладины и диагонали, арматура, по которой передвигался этот лифт. Все это крепилось к поверхности скалы. Люди уже опустились по ней примерно метров на пятьдесят. Скала, насколько могла рассмотреть Хатч, была испещрена уступами и выходами породы. Кое-где росли деревья, но это ничем не могло им помочь.

— Нас и вправду смогут забрать отсюда? — спросил Найтингейл.

— Если получится.

Это замечание отнюдь не ободрило его.

— Но как?

— Сейчас прибудет транспорт. Сидите спокойно, пока Келли не доберется сюда.

Он посмотрел вниз, и Хатч увидела, как кровь отлила от его щек. Найтингейл как будто бы даже осунулся. Лифт снова пошел вниз, правда прошел немного, возможно, всего несколько сантиметров. Найтингейл вздохнул и повернул к женщине искаженное ужасом лицо.

— Лучше держаться от этого подальше, — сказала Хатч.

— И что мы будем делать? — снова спросил он. — Прыгать?

— Что-то в этом роде, Рэнди. Но вы будете привязаны, поэтому не упадете.

Он покачал головой.

— Хатч, вряд ли я смогу это сделать.

— Конечно, сможете! Неважно как, но здесь мы точно не останемся.

Она заметила, что он чувствовал себя столь же пристыженным, сколь напуганным.

Они снова начали спускаться, медленно и уверенно.

— Мы туда доберемся, — приговаривал Найтингейл. — Терпение — и, возможно, все обойдется.

Хатч промолчала, села и стала дожидаться появления посадочного модуля.

— А что этот лифт поднимает? — спросил Марсель.

— Полагаю, трос, — ответила Хатч.

Тут она услышала до боли знакомый рокот реактивных двигателей.

— Не похоже, — заметила Келли. — Мы не видим никакого троса.

Марсель проявил беспокойство.

— Ты уверена?

— Ага.

— В таком случае, — произнес Марсель, — это, наверное, какая-то совершенно иная система, отличающаяся от тех, которыми пользуемся мы. Может быть, они не применяли тросов. Может быть, они поднимались и опускались при помощи своего рода магнитных опор.

— Не думаю, — возразила Келли. — Трос действительно был сверху.

— Ты уверена?

— Оттуда свисает пара метров.

Расчетное время до разрушения: 27 часов

Абель Киндер наблюдал за мельтешением цифр, пробегающим по экранам. Отображаемый на карте фронт высокого давления двигался вниз, в океан Нирваны, чтобы столкнуться с чрезвычайно низким давлением вдоль восточного берега Транзитории. Побережье материка было буквально атаковано множеством торнадо. Ураганы бороздили поверхность вскипающей воды, обычно слишком холодной, чтобы поддерживать их активность.

Киндер нажал на кнопку, чтобы связаться с Марселем.

— Что там у тебя, Абель? — спросил капитан.

— Очень плохая погода. Когда приступаем к подъему наземной группы?

— Через девятнадцать часов с гаком.

— И мы никак не можем это ускорить?

— Да. Расписание не подлежит никаким корректировкам. А насколько скверная погода?

— Исключительно. Ни разу в жизни не видел таких показателей. Передай, что им грозит ветер с дождем. Особенно ветер.

— Сильный?

— Очень.

Тома Сколари с Клео, которые, не скрывая удовольствия, наблюдали, как астероид уплывает куда-то в темноту, забрали на «Цвик», маленький тесный корабль, ощетинившийся антеннами. Его борт украшала надпись: «ВСЕОБЩИЕ НОВОСТИ».

Джанет сообщила, что они приписаны к команде внешников этого корабля.

— Следующая работа предстоит примерно через семь часов. А до тех пор можете отдыхать.

Их встретили скромный мужчина, которого по виду можно было принять за библиотекаря, и высокая, гибкая, как тростинка, блондинка с манерами аристократки, притворяющейся простолюдинкой.

— Меня зовут Джек Кинсборо, — представился он. — Сварщик.

Ему удалось выдавить улыбку.

Женщина оказалась Эммой Константин.

— Хорошо, что вы с нами на борту, — проговорила она с напускным интересом. — Ваши люди проделали удивительную работу.

Том заметил, что дикция у нее безупречная.

— Полагаю, вас прислали в пополнение нашей команды? — предположил Сколари.

И ошибся.

— Я продюсер Августа Кэньона, — сообщила Эмма, пристально разглядывая его. — А вы оба уже переоделись? Черт подери, я в этом не разбираюсь. Мне обещали, что на вас будет специальная одежда.

— Кто обещал? — осведомилась Клео, прежде чем Сколари успел ответить.

— Мой компаньон на «Венди». Мы хотим взять интервью. И передать его в эфир прямо с места событий. Однако вы оба выглядите слегка помятыми. Дайте-ка я посмотрю, нельзя ли с этим что-нибудь сделать. Чтобы все было как надо.

Марсель потерял связь с наземной группой. Он сидел на капитанском мостике «Звезды» с обреченным видом, а тем временем Лори пыталась пробиться по связи к «Тесс» сквозь электрические бури, которые теперь окутывали планету.

Рабочее пространство на «Звезде» было куда более роскошным, чем тесный командный отсек Марселя на «Венди». Капитанский мостик был обит кожаными панелями, освещен мягким, приятным глазу светом, слегка изогнутые экраны — во всю стену, а капитанское кресло достойно стоять в Клубе Торгово-промышленной палаты.

Он понимал почему: капитанский мостик «Звезды» был составляющей путешествия. Это было единственное рабочее помещение корабля, которое доводилось видеть пассажирам, и подобная роскошь здесь была de rigueur2. Все визиты сюда приостанавливались только когда производились серии корректировок курса.

Николсон раздражал Марселя. Трудно сказать, почему. Этот человек держался довольно дружелюбно. Приняв решение помочь, он ни разу не подвел, эффективно и быстро реагировал на нужды операции. Он делал то же, что Марсель и его люди, причем не создавая неудобств, и вполне терпимо относился к Бикману, который порой мог ни с того ни с сего вспылить и накричать. Николсон не нравился, наверное, потому, что ему не удавалось соответствовать собственному же представлению о том, каким должен быть капитан межзвездного корабля. Он разговаривал так, словно он, Марсель и Бикман занимали намного более важное положение, чем кто-либо другой. Был скор на осуждение и критику, легко высказывал предположения, что эта миссия имела бы больше шансов на успех, если больше людей на борту занимались бы своим делом.

Особенно он язвил в адрес добровольцев. Дилетанты! Как же можно ожидать от них, что они нигде не напортачат?