Она улыбнулась себе. Макаллистер где-то заметил: «Именно из-за страха все и пропадают».

Расчетное время до разрушения: 45 часов

Люди Джанет Хейзелхерст были доставлены на станции и приготовились к выходу.

Джон Драммонд сообщил, что его команда отработала все предстоящие действия с агрегатом.

— Все операции? — осведомился Марсель. — Каждый шаг?

— Каждый шаг.

— А что насчет прочих?

Бикман пересказал ему весь план. Шаттлы были заправлены горючим и готовы. Фил Зосимов успеет подготовить свою манжету и распорки. Они позаботятся, чтобы эта штуковина сработала как надо. Кое-какие трудности еще остаются, но это неизбежно при «времянке» такого масштаба.

— Ничего непреодолимого нет?

— Пока нет.

Марсель проспал несколько часов и чувствовал себя лучше, чем за всю последнюю неделю. Однако он наблюдал за Бикманом с некоторой подозрительностью.

— В чем дело? — спросил Бикман. — Что-нибудь не так?

— Я надеялся, что это вы скажете мне об этом.

— Марсель, все идет как надо. Мы поработали вполне прилично. Во всяком случае, лучше, чем могли ожидать.

Они находились примерно в двадцати минутах ходу от башни, когда Марсель сообщил, что исследовательская команда «Венди» отказалась от попытки отыскать накопители.

— Придется самим, — вздохнул Мак. — Славно, что мы не отправились на Синюю гору.

Хатч чувствовала себя увереннее в полете с полными резервуарами горючего. Земля была далеко внизу. К Хатч, когда ей удалось пойти на полной скорости, вернулся ее природный оптимизм. Даже в сложившихся обстоятельствах она не могла избавиться от внутренней уверенности, что с действующими реактивными двигателями что-то возможно. Она с удивлением обнаружила у себя присутствие духа и сообщила об этом Маку, который в ответ заметил, что она нервничала, полагая, что им уже не выбраться с этой планеты, а на ее суждение, безусловно, повлияли недавние события. Здесь, под облаками, люди словно бы созерцали вечность, и жизнь тоже казалась безграничной.

Едва они поднялись в воздух, день завершился. Хатч увела посадочный модуль от огромного грозового фронта, и они летели по серому, сплошняком затянутому тучами небу, через которое тянулись грязные полосы.

— Наверняка вулканы, — проговорил Найтингейл.

Келли покачала головой.

— По-моему, нам сказали, что извержения будут в соседней местности.

Хатч подумала: «А так ли это? Вполне вероятно, что Марсель по-прежнему неохотно сообщает им плохие известия. Фактически, для людей на „Венди“ это должно быть каким-то кошмаром. Вероятно, там ждут не дождутся, чтобы все это кончилось».

Ее несколько раз на всякий случай вызывала Эмбри — спрашивала: все ли здоровы и может ли она чем-нибудь помочь? Наверное, испытывала муки совести.

Были вызовы и от Тони Сколари: его голос тоже звучал виновато. Он заверил Хатч, что сделает все возможное, чтобы помочь вызволить их. Сколари вошел в команду внешников.

— Все будет хорошо, — говорил он.

Конечно. Насколько ему самому было бы хорошо на собранном из чего придется посадочном модуле?

Келли получала вызовы от друзей с «Венди».

— Мне хотелось бы, — заявила она, — чтобы они оставили меня в покое. Они постоянно названивают мне. Какого черта мы еще можем сделать?

С Маком в очередной раз связался Николсон с заверениями, что они «прилагают все усилия, чтобы выручить из вашего бедственного положения».

Макаллистер покачал головой.

— Почему это из «вашего бедственного положения», Хатч? Знаете, по-моему, я впервые действительно услышал от живого человека такие слова.

Посадочный модуль летел сквозь постепенно разгорающееся утро. Но все равно из-за туч было очень темно. По местному времени шел двенадцатый день с тех пор, как они прибыли на Обреченную. Теперь Хатч казалось, будто их отлет с «Уайлдсайда» произошел в другой жизни.

Порой облака сгущались так, что путники вообще ничего не видели. Разумеется, столкнуться в небе этой планеты было не с кем, и Хатч была уверена, что модуль движется над какими-нибудь ближайшими вершинами, но ей не нравилось лететь вслепую — при нулевой видимости, без специальных приборов. Она чрезвычайно зависела от руководства с «Венди» и спутников. Дело усложнялось еще и тем, что они примерно на шесть минут лишились связи с орбитальными кораблями.

— Местные помехи, — сообщили им по связи, когда система снова заработала. — Поднявшиеся бури начали выделывать всякую чертовщину с эфиром.

На связь вышел Август Кэньон, задал несколько вопросов и напомнил, что огромное количество людей молится за их благополучное возвращение.

— А кто-нибудь из нас верит в жизнь после смерти? — внезапно спросила Келли, оглядывая своих спутников.

— Я, — осторожно ответил Макаллистер.

— Вы? — Найтингейл с трудом подавил улыбку. — Вы сделали себе карьеру нападками на моралистов и реформаторов, Мак. Но заметная часть тех, о ком вы пеклись, воспринимает молитву более чем серьезно. То есть верит. Чего мы здесь добиваемся? Перемены отношения к смертному одру?

— Рэнди. — Выражение лица Макаллистера отметало все обвинения. — Я потрясен и встревожен тем, что вы могли так обо мне подумать. Я нападал только на тех, кто притворялся, будто знает ответы на все вопросы. И по весьма веской причине: вся эта публика — либо недоумки, либо шарлатаны. Но это не значит, что я отрицал духовную составляющую жизни.

— Неужели? Духовную составляющую жизни? — Брови Найтингейла выгнулись. — Сэр, куда вы дели Грегори Макаллистера?

— Минуточку! — вмешалась Келли. — Как бы то ни было, это очень широкое понятие. Вы упрекали в чем-либо подобном кого-нибудь, кто исповедует признанную веру? А что вы скажете касательно брата Доминика?

«Да, — подумала Хатч. — Брат Доминик прослыл современным святым Франциском, проработав сорок лет среди бедняков в Восточной Азии».

— Прекрасный человек, — признал Макаллистер. — Вот что я сказал бы. Но добавил бы, что он запер себя в системе веры, закрывающей разум.

— Вы говорите о католической церкви?

— Я говорю о любой системе, которая устанавливает целый ряд положений, которые следует считать словом свыше. Приверженцы до того полагаются на их достоверность, что упускают очень важные вещи. Что известно брату Доминику о квантовой механике?

— А что вам известно о квантовой механике? — требовательно вопросила Хатч.

— Признаюсь, немного. Однако я не притворяюсь набожным.

— До меня все доходит довольно медленно, — произнес Найтингейл. — Переключитесь на мою волну.

— Рэнди, вам никогда не приходило в голову, что кто-то действительно интересуется Создателем? И если Создатель существует, не хотели бы вы потратить некоторое время, чтобы взглянуть на его рукоделие? — Макаллистер благодушно улыбнулся Хатч. — Или Ее рукоделие? В сущности, вряд ли Создатель стал бы досадовать на того, кто тратит жизнь, расхаживая повсюду и обращая серьезное внимание на церковную архитектуру, и при этом не видит звезд?

Люди, выставляющие свою веру напоказ, много рассуждают о воскресной школе, чтении Библии и хороших поступках. Полагаю, в этом нет никакого вреда. Но если бы я дал себе труд устроить всё это… — он поднял руки, указывая куда-то в бесконечность, — …а люди не обратили бы на это внимания, и никто не захотел бы узнать, как создан мир, тогда, по-моему, я пришел бы в раздражение.