— Я ведь не единственный, кто так думает, Гунни. — Бентли развел руками. — Послушай, если бы имелся надежный шанс вытащить их оттуда, я бы воскликнул: вперед! Я бы вовсе не обрадовался, но охотно поддержал бы предприятие. Но хороших шансов нет. Это — жест. И все. Клерво получит возможность сказать, что он сделал все, что мог. Ты, как и я, понимаешь, что спасти их нам не удастся.

— Думаю, удастся.

Бентли продолжал, словно Гюнтер не произнес ни слова:

— У нас не будет другой такой возможности. Никогда. До конца нашей жизни. А может быть, и до конца существования человечества.

Бикман не знал, кто из них прав.

— Что мы, черт побери, расскажем в свое оправдание, когда вернемся домой? — спросил Бентли более резко. — Мы не спасем их и не увидим события. Мы специально прибыли сюда — но были заняты.

Бикман задумался над тем, как отреагирует руководство «Венди». Бикман был руководителем проекта — и гарантом того, что за отпущенное им время, используя выделенные им ресурсы, они сделают максимум полезного, чтобы зафиксировать и проанализировать событие. Марсель же был капитаном корабля.

— Поговори с ним. Клерво выслушает тебя.

Расчетное время до разрушения: 44 часа

Пиндар с Широй прижались друг к другу в шаттле и наблюдали, как открывается люк ангара. Снаружи, в нескольких сотнях метрах, виднелся агрегат. Он выглядел как группа несоединенных узких труб, идущих совершенно параллельно и уходящих в бесконечность в обе стороны.

— Ну, пошли, — произнес пилот.

Они быстро выскользнули из люка и, к сильнейшему беспокойству Пиндара, пролетели мимо окружающих их перемычек и унеслись в ночь.

На наклейке над карманом у пилота было написано: «БОМАР».

— Клаус, — довольно сдавленным голосом представился он. Держался Клаус так, что становилось понятно: присутствие пассажиров создает ему некоторые неудобства. Он был низкого роста, грузный и говорил с канадским акцентом. Пиндар решил, что вид у пилота самодовольный.

По правде говоря, Пиндар обращал на пилота очень мало внимания. Он был пленен этой чуждой структурой, параллельными трубами, уходящими в бесконечность и наконец исчезающими среди звезд.

За их спинами начал движение огромный роскошный лайнер. Он набрал скорость, улетая прочь, и его гигантская фигура уменьшилась, а потом исчезла. Пиндар знал, что лайнер направился к астероиду. Бомар приблизился к агрегату, повернул, пролетел вдоль него, притормозил и резко остановил шаттл.

— Порядок, — сказал он. — Вы на месте.

Это был волнующий момент. Пиндар активировал свой фликингеровский костюм. Бомар проверил свой, поправил что-то на спине, а потом посмотрел на Ширу:

— Выглядит недурно, — произнес он.

— Разве мы не взяли реактивный ранец? — спросила она, глядя на плечевые ремни для миниатюрного двигателя, уложенные во вспомогательном отделении.

— Нет. — Мрачное лицо Бомара смягчилось от удовольствия. — Вам он не понадобится. Просто делайте свое дело — и не упадете.

— Отлично. — Голос Пиндара отчего-то звучал приглушенно.

Бомар открыл внутренний люк.

— Когда окажетесь на этой штуковине, всегда держите одну ногу плашмя на металле. Лады?

— Есть, капитан, — отозвалась Шира.

— В этом нет ничего смешного. Пожалуйста, старайтесь соблюдать это правило. Мне вовсе не улыбается потом исписывать кучу бумаг. — Бомар выдохнул и теперь походил на человека, который не привык опекать дилетантов. — С вашими ближайшими родственниками связались?

Этот вопрос считался обязательным.

Шира ответила утвердительно.

— Помните об этом, когда окажетесь там. А теперь — вперед!

Шира с Пиндаром прибыли в Точку Один. Здесь не было поперечной пластины — вообще ничего, что удерживало бы стержни вместе. Они находились в 320 километрах от астероида, огромной скалы, служившей противовесом, когда другой конец этого трапа к чему-то там присоединялся. Их задача заключалась в том, чтобы залезть на агрегат, выбрать нужный стержень и пометить его.

Шира не обладала классической красотой. У нее были немного крупноватые уши, чуть длинноватый нос, а фликингеровский костюм равномерно придавливал ее пышные каштановые волосы к голове. Тем не менее она была в своем роде привлекательной. Впрочем Пиндар никак не смог бы описать эту привлекательность. Она была выдержанной, методичной и, похоже, вполне готова была посмеяться над собой. При этом оказалась больше всех прочих заворожена происходящими событиями и не стеснялась задавать вопросы, когда чего-то не понимала.

— Пошли, — сказала она, забирая свой ранец с принадлежностями и перекидывая его через плечо, и двинулась к воздушному шлюзу. Когда внутренний люк закрылся, она повернулась к Пиндару. — Не верится, что это происходит.

Пиндар попытался не вращать глазами. Он ощущал, наверное, то же, что и она, но никак не мог себя заставить признаться.

— Ты когда-нибудь прежде выходил наружу? — спросила Шира.

— Нет. Вчера впервые.

Тренировочный выход. Прежде такая возможность у него была только однажды. Ему представился шанс облачиться в фликингеровский костюм и постоять на обшивке корабля во время развлекательного полета, однако он сделал выбор в пользу вечерней партии в покер.

Изображение агрегата перечеркивало верхний монитор, и его относительное движение уменьшалось до нуля. Бомар добился надлежащего курса, скорости и взаимного расположения.

— Открываю, — сообщил он.

Люк мягко подался внутрь. Шира, одетая в шорты и белую блузку с нагрудными карманами, украшенными по краям золотистой строчкой, выглядела так, словно отправлялась на пикник с намерением поиграть в теннис.

Она перехватила его взглядом.

— Смеетесь, — проговорила она.

Он взглянул на свою одежду: рыжие, словно выгоревшие на солнце, слаксы и черный пуловер. У него не нашлось никакой рабочей одежды, чего-нибудь старого, о чем можно не беспокоиться, если порвется. «Звезда» предложила добровольцам комбинезоны, но он не смог подобрать такого, в котором чувствовал бы себя удобно.

— Полагаю, мы оделись чересчур нарядно для такого случая, — заметил он.

Агрегат находился так близко, что казалось — до него можно дотронуться.

Шира прошла мимо него к краю воздушного люка и легко шагнула вперед, как ее учили. Не прыгать, не выскакивать внезапно. Она ухватилась за ближайший стержень, обернулась, улыбнулась ему и встала магнитными сапогами на следующую трубу, внизу.

Пиндар последовал за ней, думая о себе как о первом землянине, когда-либо прикоснувшемся к нечто, и что через полвека он будет рассказывать об этом своим правнукам. Это был величайший миг, и он целиком и полностью наслаждался собой.

Он приблизился к стержню Ширы и встал на него сапогами.

— Порядок, Клаус, — сообщил он пилоту. — Мы добрались!

— Необычное ощущение, — сказала Шира.

Он оглянулся на путь, который преодолел, и увидел Моргана, огромную кобальтовую дугу, сияние освещенной солнцем стороны планеты. Хотя расстояние все еще было весьма значительным, он почти осязал его вес. Его массу, припомнил он. «Используй соответствующую ситуации терминологию», — мысленно велел он себе.

Обреченная плыла за дальним краем агрегата. Она была белой, голубой и какой-то уязвимой. «Ланч, — подумалось ему. — Всего лишь легкий завтрак для чудовища, надвигающегося на нее».

Шира коснулась его руки.

— Давай найдем наш стержень.

Шаттл находился слева от них.