Тут прикусил, тут же зализал, там приласкал. Одновременно с этим его руки беспощадно расправлялись с моим бедным платьем. В считанные секунды и верх, и низ были собраны у меня на талии.

С утробным рыком, который по идее должен был изображать удовлетворение, мужчина отметил, что на мне нет белья (с такими облегающими платьями из невесомой ткани неприличные девочки трусики не носят).

— Красавица…

Прошептал, опуская голову и принимаясь целовать грудь. Я уже давно отказалась понимать свои поступки этим вечером, а также оценивать их адекватность, поэтому не стала тушеваться, и когда он (по моему личному мнению, конечно же) слишком долго уделял внимание верхней части груди, схватила его за голову и с силой заставила опуститься чуть ниже.

Прежде, чем обхватить один из ноющих сосков губами, Светлицкий тихо рассмеялся и проговорил:

— А девочка знает, что она хочет.

— Да, девочка хочет тебя. И уже давно. Поэтому кончай болтать и приступай к делу.

Как уже упоминалось, я плохо в тот момент соображала, поэтому не осознавала, что говорю это вслух.

Мужчина сверкнул затянутыми дымкой желания глазами, подхватил за талию и приподнял над полом, вжимая меня в стену, холод которой я даже не чувствовала.

— В следующий раз я попробую на вкус каждый миллиметр этого прекрасного тела, — прорычал он на ухо, коленом раздвигая мои ноги, которыми я тут же обхватила его бедра, — вылижу каждую складочку этой жаркой малышки, — одной рукой держа меня за талию, пальцами другой пробежался по ну очень влажным губкам, удовлетворенно хмыкнул и вновь посмотрел мне в глаза, — но сегодня мне кажется, что я умру, если сейчас же не окажусь в тебе.

Из уст любого другого мужчины это прозвучало было по меньшей мере ужасно. И ничуть не возбуждающе. И мысли я в этот момент более адекватно, то и Андрея причислила бы к числу этих самых «других».

Но, на его счастье, мой внутренний критик молчал в тряпочку, а когда он резко вошел в меня и практически сразу же начал двигаться короткими, но мощными толчками, последние связные мысли вылетели из моей бедовой головы. А их и так оставалось немного.

— Такая влажная… тугая… девочка моя…

Он что-то шептал мне на ухо. Целовал. Прикусывал кожу у основания шеи и сразу же ее зализывал. Крепко впивался пальцами в бедра, однозначно оставляя синяки. И не прекращал двигаться ни на мгновенье, вырывая из моей груди звуки, достойные третьесортного порнофильма.

— Давай, красавица, еще чуть-чуть, — прорычал, опуская руку к тому месту, где мы соединялись телами, и с удвоенной скоростью вбиваясь в «несчастную» меня.

Это был самый оглушительный оргазм в моей жизни. Клянусь, у меня перед глазами даже звездочки забегали.

Андрей кончил пару толчков спустя, излившись в меня с громким стоном. Мысль о том, что мы не предохранялись мелькнула и исчезла где-то на задворках сознания. Я подумаю об этом позже. Такое удовольствие определенно стоило риска.

Мы постояли так, все еще соединенные, некоторое время. Потом меня бережно опустили на пол, кое как привели в порядок платье, напоследок поцеловав чувствительные соски.

— Я выйду первым, — сказал он, поправляя брюки, продолжая прожигать меня похотливым взглядом.

— Хорошо, — еле найдя в себе силы кивнуть, согласилась.

Но перед тем, как скрыться за дверью туалета, меня вновь с силой прижали к крепкому мужскому телу и смачно поцеловали.

— До следующего раза, красавица.

И, подмигнув, Светлицкий вышел. Я же осталась в гордом одиночестве приводить себя в порядок. Стерла размазавшуюся тушь и остатки помады (большую часть которой он съел).

Посмотрев на себя в зеркало, я увидела в нем довольную, только что хорошо оттраханную бабенку. Только идиот бы не понял, чем я тут занималась. И если за дверью, когда я буду выходить, кто-нибудь окажется, я точно провалюсь под землю от стыда.

— Секс в общественном туалете, — прошептала, сбрызгивая горящие щеки прохладной водой. — До такого ты, моя дорогая, еще не опускалась.

Когда я решила, что выгляжу достаточно презентабельно, чтобы появиться в приличном обществе (а еще из-за того, что в туалет кто-то очень настойчиво ломился), открыла дверь, вышла с высоко понятой головой, пропуская уже приплясывающую на одном месте дамочку, и… сбежала.

Позорно скрылась с места преступления, то бишь, ресторана. Оставив в нем не только свою шубку, но и мужчину, с которым не планировала больше встречаться. Никогда.

Наталья

И до этого дня у меня это успешно получалось. На следующий день после корпоратива Анюта пыталась выяснить, что произошло, но я удачно съехала с темы, заявив, что мне стало нехорошо.

Что было наглым враньем на самом деле. Поскольку так хорошо мне еще никогда не было.

Весь этот месяц мне удавалось не пересекаться с Андреем. Благо, работаем мы в разных фирмах, а мое отсутствие на совместных посиделках с ним, Аней и Колей объясняла дикой загруженностью на работе.

На самом же деле, мне было стыдно. Перед Аней — за то, что отдалась ее боссу, и ему не пришлось прикладывать для этого каких-либо усилий. Перед Андреем — за то, что повела себя, как последняя… ночная бабочка. И перед собой — за то, что нарушила данное себе слово никогда больше не связываться с подобными экземплярами (не первый раз данное, но это уже детали).

О том, что произошло между мной и Светлицким, я Ане так и не рассказала. Не хотела видеть этот ее всезнающий взгляд и ухмылочку, прямо-таки орущую: «Я же говорила, что не устоишь перед ним!»

Да, не устояла. И теперь об этом жалею. Потому что с того вечера прошло чуть больше месяца, а я ни одной ночи не провела без эротических снов с участием Светлицкого. Мне хотелось повторения. Снова. И снова. И снова. И снова.

А еще мне хотелось, чтобы он больше ни с кем не занимался таким феерическим сексом. Только со мной. Всегда со мной.

В общем, я влипла по полной. Отвратительно влипла в дерьмо под названием «влюбленность». И ведь я хорошо знала этот типаж мужчин. И экземпляр был одним из худших.

Потому что подобные ему никогда не могут остановиться на одной женщине. Их целью является удовлетворение потребностей как можно большего количества баб. И чем больше, тем они счастливее.

А я не хочу быть одной из многих. Но, к сожалению, именно такой я для него и стала.

Может, не сбеги я тогда, между нами и могло что-то получиться. Ведь он хотел повторения. Но сказано это было в пылу страсти. А в такие моменты слова, как правило, ничего не значат. По крайней мере, так мне говорит весь мой горький опыт общения с мужчинами.

А еще я прекрасно понимала, что если я дам себе волю, то с легкостью вручу этому мужчине не только свое тело, но и сердце. И вот это уже будет равносильно катастрофе.

Андрей

И… она опять сбежала. Эта женщина обладает потрясающей способностью ускользать прямо у меня из-под носа.

Проводив стройную фигурку, мечты и желания о которой терзают меня уже не первый день, взглядом, горько хмыкнул и повернулся к горе-жениху.

— Не стой столбом, друг, — хлопнул его по плечу, подталкивая на встречу невесте. — Задавай тот самый вопрос.

— Ань…

Коля откашлялся и сделал несколько неуверенных шагов к своей любимой. Протянув дрожащую руку, забрал у нее коробочку с кольцом, на выбор которого мы потратили несколько недель (ведь у Анечки все должно быть идеальное и дико дорогое), опустился на одно колено. Попутно изгваздав в луже растаявшего снега, образовавшейся в их прихожей, видимо, с сапожек Наташи, свои новенькие брюки.

— Любимая, — начал Ромео, а я посчитал это знаком, что пора сваливать.

Речь Николая я знал наизусть. Писал вместе с ним. Писал и завидовал белой завистью. Так сводить друг друга с ума неуемной ревностью, но при этом так горячо любить. Настолько сильно, что не можешь представить и дня друг без друга.

Вот бы мне так.

И если бы кое-кто не сбегал от меня постоянно, то и у меня это уже давно могло бы быть.