— Какой? — спросила, наклонив голову, внимательно заглядывая мужчине в глаза.

В них я видела свое будущее, прекрасное, лучшее. То, которое у меня может быть только с любимым мужчиной. Мужчиной, относящимся ко мне с таким же трепетом, как и я к нему. И это будущее мне нравилось. А еще хотелось, чтобы наступило оно как можно раньше. Правда, не очень понятно, что конкретно должно произойти для его наступления? Или просто в один момент мое настоящее и станет этим самым будущим? Или для этого надо что-то сделать? Как это понять?

— На-а-ат, — позвал меня Светлицкий, бодая лбом в плечо.

Вздрогнув, посмотрела на него осознанно.

— О чем задумалась?

— Так, ни о чем, — передернула плечами, решив не сваливать на него все вопросы, поднятые противными таракашками.

Они, когда поняли, что протестовать против Андрея — дело бессмысленное и заранее обреченное на провал, решили сменить тактику, и мучают меня теперь более глобальными вопросами. Например, что надо сделать, чтобы жить вместе со Светлицким долго и счастливо?

— Потом расскажешь, — прищурившись, заметил мужчина. — Вернемся к нашим баранам. Мне кажется, что я успел тебя достаточно хорошо изучить. Хотя, иногда мне кажется, что и целой жизни мне для этого будет мало.

— Как сладко, Андрей Владимирович, у вас зубы не сводит? — подначила его.

— Самое оно, — отмахнулся Андрей и укусил-таки меня за подбородок. — Но я так и не смог понять, какие еще две тайны я должен был про тебя узнать.

Рассмеялась, запрокинув голову. Ласково посмотрела на мужчину, коротко поцеловала и, перебирая пальцами роскошную шевелюру своего принца, задумчиво ответила:

— На самом деле, ты их все разгадал. Первой тайной был мой страх, и я выдала ее тебе сама в тот же вечер. Случайно. Правда, Анечка позже дала мне ясно понять, что никакая это не тайна, и она давно об этом знала.

Андрей хмыкнул и кивнул.

— Да, это было видно невооруженным глазом.

— Я думала, что хорошо скрывала, — пожала плечами.

— Как тебе уже не раз говорили — все мысли…

— Написаны у меня на лице, — сама закончила за него. — Знаю, знаю.

Поерзав у него на коленях, стараясь не обращать на упирающегося мне в попу бойца, продолжила:

— Вторым секретом была моя неопытность, и вот об этом Аня точно не знала.

— Я бы не назвал это неопытностью, — прервал меня Андрей, положив подбородок мне на плечо, вместе со мной наблюдая за периодически пробегающей по воде рябью.

— Ты назвал это неискушенностью, — ласково улыбнулась, наклонив голову так, чтобы касаться его. — И это было очень мило.

— И правда. Досталась бы мне девственницей, то тогда и можно говорить о неопытности, а так…

— Тридцатилетняя девственница — это… странно, — нахмурилась я.

— Но довольно пикантно, — хмыкнул Андрей.

Я укоризненно на него посмотрела, без слов давая понять, что никаких пикантных девственниц в его жизни не будет, мужчина громко рассмеялся.

— Ревнивица, — произнес ласково, проведя рукой по щеке.

Откликнулась на ласку, как кошка. Могла бы — заурчала, но мне это было не дано. Лишь прикрыла глаза, наслаждаясь моментом и окружающей нас тишиной.

— А третья тайна? — не желая отходить от темы, нарушил волшебство момента Андрей.

— То, что я люблю тебя, — сказала просто, наслаждаясь вспыхнувшими в глазах мужчины искрами.

На губах любимого заиграла удовлетворенная улыбка. Потеревшись своим носом о мой, не отпуская моего взгляда, Светлицкий шепнул мне на ухо, будто самую большую тайну в мире:

— Я тоже тебя люблю, моя неискушенная девочка.

Андрей

К сожалению, все хорошее рано или поздно заканчивается. И спустя пару дней нам пришлось покинуть гостеприимных хозяев и отправиться в обратный путь.

Ехали мы на машине, аэропорт в этом городке еще не построили. Добираться, конечно, шесть часов, но меня такие длительные расстояния никогда не напрягали. Наоборот, я люблю гнать по трассе. Особенно хорошей. И авария меня в этом плане не изменила.

Правда, особо сильно разогнаться мне Наташа не позволяла. Стоило мне только превысить разрешенную скорость в 130 километров в час, как она начинала тоненько попискивать и просить притормозить.

— Нат, дорога хорошая, — недовольно на нее посмотрел, когда она в очередной раз возмутилась. — Ничего страшного не случится.

— Все так говорят, а потом их по кусочкам собирают, — буркнула Наташа, вцепившись в ремень так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Вздохнув, перестроился в соседний ряд, дабы не мешать таким же отчаянным гонщикам, как я, и сбросил скорость.

В машине повисла тишина. У меня на языке вертелся вопрос, который я так и не смог заставить себя задать после всего, что произошло между мной, Натой и Леной. Но внутри свербело. Мне надо знать правду.

Я люблю Наташу, она любит меня. Это все прекрасно. И в ситуации с Леной девушка отреагировала даже лучше, чем я мог предположить. Но где-то на задворках сознания билась тревожная мысль, что единственное, почему она мне поверила — это моя реакция на поцелуй. Потому что она ее видела. В противном случае, меня бы ждали отвратительные разборки.

Поэтому мне надо знать. Но для этого надо сначала спросить. А для этого надо набраться сил. В конце концов, у кого из нас двоих яйца — у меня или у нее?

— Я должен спросить, — собравшись-таки с духом, начал я, смотря искоса на девушку.

— Почему я так спокойно отреагировала на ситуацию с Леной? — прервала меня Ната.

Удивившись, что она с такой легкостью поняла, что именно меня мучает, посмотрел на девушку.

— Не удивляйся, — криво улыбнулась она. — Этот разговор рано или поздно должен был состояться. Из-за моей недоверчивости вначале.

Кивнул, промолчав. Все-таки не самое лучшее место и время я выбрал, но придется работать с тем, что имеем.

— Когда я увидела, как она тебя целует, — немного помолчав, сказала Ната, — я разозлилась. Не на тебя, на нее. Каким-то непостижимым для меня образом, ты умудрился внушить мне мысль, что никогда меня не предашь. Я сама не поняла, как и когда это случилось. Но еще до того, как мы отправились на банкет, я безоговорочно в тебя верила. И в нас.

Сказанное малышкой пролило бальзам на мою душу. Именно в этот момент я окончательно уверился в том, что нам с ней и нашим отношениям ничего не грозит, что мы со всем справимся. Что мы — одно целое.

И, мать моя женщина, какое же это охренетительное чувство!

— Спасибо, солнце мое, — прошептал, беря ее за руку и целуя пальцы.

Большего я позволить себе не мог. Не на такой скорости. Рисковать жизнью моей девочки я не собирался.

— Звонил Даня, они вернулись неделю назад из отпуска, — сказал как бы между прочим, — хочет с тобой встретиться. Ты не против?

— Нет, — пожала плечами Наташа. — Хоть с кем-то из твоих родных увижусь.

Я нахмурился, сжал руль. Тема родных довольно острая в моем случае. Ната не настаивала на встрече с матерью и отцом, прекрасно понимала, в каких мы отношениях, но в разговорах мы старались обходить всю ситуацию стороной.

Брат звонил пару раз, пытался меня помирить с родителями (не особо сильно старался, если честно), но я жестко отбривал каждую попытку. Не собираюсь с ними общаться в ближайшее время, после всего дерьма, которое они на меня вылили. Вообще не уверен, что помирюсь с ними когда-нибудь.

— Тогда, приедем — позвоню ему.

Девушка кивнула и посмотрела в окно.

Пока ехали, периодически бросал на нее косые взгляды, и каждый раз сердце пропускало удар. Мне порой трудно было поверить, что я смог-таки завоевать девушку мечты, что она здесь — рядом и никуда деваться не собирается. И сейчас был один из этих моментов.

Сбросив еще сильнее скорость, взял малышку за руку и положил сцепленные руки себе на колено. Ната повернулась, но ничего не сказала, только нежно улыбнулась, все поняв без слов.

Наталья

Встречи с братом Андрея я опасалась. Да, Светлицкий много говорил про Даню, в основном только хорошее (а плохое было обычным братским подтруниванием), но мне все равно казалось, что я могу ему не понравиться. Что-то сделаю не так.