А мне как-то в раз стало невесело. Подпрыгнувшее было от удовольствия сердце, тут же успокоилось. Не Андрей.

— Прости. Я думала…

— Что звонит кто-то, кого мы все знаем? — хмыкнула подруга и, не дожидаясь ответа, продолжила. — А тут всего лишь я. Какое разочарование!

— Отвянь, — отмахнулась от подтруниваний брюнетки, снимая-таки сапоги и стягивая пальто. — Чего ты хотела?

— Напоминаю, что завтра мы идем искать мне свадебное платье.

Я мысленно застонала и попыталась отговорить подругу от этой пытки.

— Свадьба через полгода, не рановато платье искать?

— Уже через полгода! — взвизгнула Аня, от чего я подпрыгнула и снова ударилась о тумбу под домофоном. Точно надо ее переставить. — Времени почти не осталось!

— Времени полно, Ань, — больше для проформы, чем реально считая, что несущийся на всех порах товарняк, в который из-за свадьбы она превратилась, возможно остановить, возразила я.

— Времени нет, — безапелляционно возразила подруга. — Завтра в одиннадцать я буду у тебя. Поедем в центр.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, согласилась.

Ответом мне стало молчание. Не желая больше слушать никаких возражений, Аня отключилась, выпалив место и время встречи. И так всегда. Это, кстати, было одной из причин, почему я ввязывалась в большинство авантюр подруги. У меня просто не было возможности отказаться. Мне ее не давали. При попытке ей позвонить — не брали трубку, а сообщения игнорировали.

Дойдя до спальни, по пути скидывая с себя одежду, вспомнила, что Андрею я так и не отписалась, но и он мне тоже не писал. Отправив короткое сообщение, извещая о том, что я дома, накинула халат и поплелась в ванную. Отчего-то на меня навалилась жуткая усталость.

Андрей

Телефон пиликнул входящим сообщением, но просмотреть его мне не дали. Стоило мне только потянуться, чтобы узнать, кто мне написал (правда, я и так догадывался, что это была малышка, добравшаяся до дома), как отец грохнул кулаком по столу.

— Не смей отвлекаться, когда я с тобой разговариваю!

— Тебе не кажется, что я уже не в том возрасте, чтобы ты повышал на меня голос? — насколько мог спокойно, а хотелось орать не хуже папеньки, спросил я.

— Ты сопляк! — зарычал отец, приподнимаясь из-за стола. — И сопляком останешься! Разрушил дело всей моей жизни! И еще смеешь мне зубы показывать!

Я молчал, приподняв бровь. Это, простите, что за пиздец? С чего, вдруг, отец так распаляется? Его так не крыло даже, когда я продавал его дело.

— Андрей, — более спокойно, и как-то заискивающе, обратилась ко мне мать, — что твой папа пытается сказать — этой девушке рядом с тобой не место.

— Что-то не похоже, чтобы он хотел сказать именно это, — фыркнул я, закидывая ногу на ногу.

Отчего-то, именно в тот момент, когда родители направили все свои «орудия» в мою сторону, я расслабился. Наверное, будь мне лет двадцать, я бы стушевался, пошел бы у них на поводу (хоть и тогда этого не делал, но всякое могло быть), но сейчас — когда мне тридцать пять — этого не случится.

— Твоя мать нашла тебе замечательную невестку, — зарычал папенька, опускаясь обратно в кресло. — И ты познакомишься с ней завтра у нас на ужине. А эту свою шлюху сегодня же бросишь!

А вот это он зря. И мать это поняла довольно быстро, вскочив со своего места и кинувшись в мою сторону. Но не успела.

Перегнувшись через стол, схватил отца за грудки, чуть приподнимая над креслом. Меня трясло от бешенства и желания набить ему морду. Даже не знаю, что меня остановило. Наверное, животный страх, мелькнувший в глазах старшего мужчины. Страх, доставивший мне небольшое, но удовольствие.

— Это был первый и последний раз, когда ты говоришь хоть слово в сторону моей женщины, — прорычал я, пододвинув свое лицо вплотную к нему. — Иначе ты навсегда закроешь свой поганый рот. Не посмотрю, что ты мой отец. Мне не пять лет, чтобы ты указывал, что мне делать. Я не слушал тебя десять лет назад, не буду слушать и сейчас. Мне абсолютно похуй, что вы оба думаете о моей жизни, — несильно встряхнув отца, перевел взгляд на мать. — Ни ты, ни твои подруги не посмеют даже посмотреть в ее сторону, поняла?

Женщина ошарашенно кивнула, а я продолжил, вновь посмотрев на папашу:

— А ты — забываешь, что у тебя есть сыновья. Попытаешься вмешаться в мою или Данину жизнь — пожалеешь.

Отпустив его, развернулся и прямо-таки вылетел из отчего дома. Прыгнув в одну из машин отца, поскольку свою оставил у ресторана, на всей скорости выехал за пределы участка. Может, в крови и оставался какой-то алкоголь с вечера, но голова была ясная, как никогда. Даже застилавшая ее до этого ярость неожиданно пропала.

Мне хотелось только одного — оказаться от этого дома как можно дальше. В идеале — рядом с моей девочкой. И не только, чтобы убедиться, что загребущие ручки матери до нее не добрались (и не доберутся), но и потому, что каким-то шестым чувством понимал, что только рядом с ней мне удастся успокоиться.

Цифры на спидометре были запредельные, но я продолжал жать на газ. Благо, никто мне по пути не попадался. Не уверен, что мне удалось бы избежать аварии. И уж на этот раз я бы точно не отделался парой шрамов.

Не знаю, почему именно сегодняшняя попытка родителей влезть в мою жизнь стала соломинкой, переломившей горб верблюда. Они и раньше пытались это сделать. И я спокойно давал им отпор, не перегибая палку. Уходя, когда становилось невыносимо. Не доводя до того, что произошло сейчас. Хоть и часто очень хотелось пустить в ход кулаки (благодаря секциям и практически ежедневным занятиям в зале, драться я умел).

Но если подумать, спусковым крючком были именно слова отца про Нату. До этого мне было фиолетово, что они говорят и делают. Я и приехал-то лишь для того, чтобы понять, насколько далеко родители захотят зайти и будут ли лезть туда, куда не следует.

Что же… я понял. Хмыкнув, чуть сбавил скорость и огляделся. И куда меня занесло?

Вокруг меня сплошной лес. И пустая трасса, насколько хватало глаз. Включив навигатор, выяснил, что с психу пролетел километров пятьдесят от города. Черт! Теперь, чтобы доехать до Наташи мне понадобится часа полтора. А мне очень хотелось ее увидеть. Надеюсь, что, когда я до нее доберусь, она не выставит меня вон и сжалится над бедным парнем.

Подумал было, что мы не в таких с ней отношениях, чтобы заявляться среди ночи, но плюнул и все-таки поехал к моей девочке. Выставит и пусть. Зато я ее увижу.

Андрей

До дома моей девочки я доехал и правда через полтора часа. Припарковавшись у подъезда, посмотрел на окна ее квартиры, в которых царила тьма. Что было совсем не удивительно, учитывая время. Все внутри меня прямо-таки кричало и требовало: надо подняться к ней наверх, прижать к себе, чтобы она почувствовала всю силу моего желания, облапать все стратегические части тела, вкусить присущую только ей сладость.

Член дернулся, явно выказывая свое одобрение такими планами. Но верхний мозг все-таки умудрился включиться и отговорить от этой глупой затеи. Слишком поздно, и Ната определенно не будет рада меня видеть в это время ночи. Может, были бы мы с ней достаточно близки (а лучше — жили бы вместе), тогда другое дело, а сейчас…

Нет, надо разворачиваться и ехать домой. Завтра, точнее — сегодня, надо будет встать пораньше, чтобы договориться со знакомым водителем из фирмы — отогнать машину отца к его дому. Самому этого делать совершенно не хотелось. Если получится — ноги моей рядом с ними больше не будет. Никогда.

Наталья

Чтобы вовремя прибыть на наше с Аней место встречи (опоздание мне бы не простили), пришлось ставить будильник. Вставать по будильнику в свой законный выходной — извращение и особый вид пытки. Но что не сделаешь ради любимой подруги.

Ворча, как старая бабка, поплелась в душ, попутно заглянув на кухню и поставив вариться кофе (спасибо, Господи, за изобретение кофеварки, мучиться с джезвой я по утрам не стала бы). Упругие струи хоть чуть-чуть, но привели меня в относительно благодушное состояние. Осталось бахнуть кофе и я смогу с улыбкой смотреть на окружающий мир.