– А две головы одной шее – не жирно будет?

Михаил только пожал плечами:

– Поживём – увидим.

Он успел закончить с процедурами и вернуться к обработке шкуры, когда послышались шаги под крышей двора. Хорошо, что ворота теперь постоянно закрыты. Заговорщики успели принять нейтральные позы и надеть безмятежность на лица, пока парочка коптильщиков обходила препятствие. На улицу вышла только Ольга.

– По тебе не скажешь, что ты охмуряла чужого мужика. – Заметил Михаил, приподняв бровь.

Жена оглядела обоих, с ходу поняла, что здесь происходило, и сама, в свою очередь, перешла в наступление. Руки в боки, одна бровь заломлена:

– Так вы что, думали, что я с Андреем – того? Не было ничего. Рано ещё. А вот ты лыбищу сотри с мордахи.

Она дёрнула Ирину за ухо.

– И подвинься, дай сесть. – Ольга смахнула со скамейки ногу девушки.

– Твою...! Мать...! Ё..., ...ля!

Ира одновременно лелеяла травмированную ногу и зажимала красное ухо.

– Осторожно, мать. Она действительно сильно ударилась.

– Защитничек нашёлся!

И тут же успокоилась:

– Действительно больно?

– Угу... – Из глаз девушки снова полились слёзы.

– Ну, ты это... Извини... Но вообще. Вы, блин, даёте! Две хромоножки.

Последнюю фразу услышал Андрей. Он вытаскивал перекусить, потому и задержался.

– Что про хромоножек?

– Иру не дёргай, она тоже ногу повредила. – Ответил Михаил.

– Мля! Вы чего, действительно, устроили? Хорошо, что особо массовой работы нет. Ладно, хромоножки, сидите, балдейте.

***

Наконец-то у Михаила появилось время заняться поделками. Столько планов, проектов. Но текучка, текучка. Будь она неладна! Мужчина и до переноса любил посидеть, покрутить что-нибудь. Но опять же – текучка. Работа разъездная, нерегламентированная, привязанная к расписанию транспорта. Дома тоже сначала надо по хозяйству всё переделать, а уж только потом – что-нибудь для души. Как перенеслись, тоже всё время – быстрее, быстрее. Надо успеть то, другое, третье.

Сегодня Андрей и Ольга ушли обрабатывать огород. Трава пробилась с изнанки перевёрнутого дёрна. Её требовалось подрезать, пока не закрыла грядки. Два инвалида остались на хозяйстве. Пока Ира по общему настоянию перелёживала первую острую стадию ранения, Михаил занялся подготовкой к разным задумкам, которые накопились за прошедший месяц. А их набиралось достаточно.

Например, есть рога, из которых можно попробовать сделать самострел. Все знают, что рога полые – из них же вино пьют. Но когда Михаил сбил их у добычи, то внутри оказалось что-то вроде пемзы – как внутренность кости. Наверно, это и есть кость. По смутным воспоминаниям, в детстве от кого-то из взрослых прозвучала фраза, что рога у коров вываривают. Сколько надо варить, чтобы снять роговой чехол – предстояло выяснить опытным путём. Некоторое представление давало снятие копыт у забитого скота, которое он делал много раз. Но копыта свиньи или козы гораздо мельче рогов, а кипяток по температуре весьма далёк от паяльной лампы. Михаил рассчитывал часа на два. Чтобы легче потом доставать кость из рогов, он вкрутил саморезы в это губчатое образование.

Старый эмалированный таз встал на плиту коптильни. Её всё равно топят постоянно, так зачем мучиться с другими печками? Зачем зря переводить дрова? Налил воды из стоящей рядом алюминиевой фляги. Вода и дрова – две вещи, которые Михаил попросил принести уходивших соплеменников. Ещё нарубить лозу, но это они сделают на обратном пути, надо ждать до вечера.

Гора дров лежала в двух шагах, фляга воды – возле печки. Теперь можно приступать к процессу. Вероятно, замачивать надо ещё в холодной воде, а не в кипятке. Вдруг треснет, если в кипяток сунуть. Сразу же выяснилось, что рога всплывают. Пришлось искать что-то плоское и тяжёлое. Подошла какая-то старая железная крышка от прохудившейся кастрюли. Кастрюля сгинула в помойке, а крышка осталась. Даже пробка из ручки не выпала. Михаил вспомнил, как отец на все кастрюли делал такие вставки из пробок от вина. Вспомнил, как скрипел нож по пробке. Даже от представленного скрипа по рукам и спине побежали мурашки. Вздрогнув и потерев вздыбленную кожу, он положил крышку в таз. Хотел сверху прижать камнями, но передумал – вдруг рога, лежащие на самом дне, будут пригорать. Крышка и сама по себе достаточно тяжёлая, а рогам не хватало самой малости, чтобы скрыться под водой. Проверил, как горит пламя. На этом пока всё. Предстоял долгий процесс ожидания – творческого ожидания.

Теперь надо подготовить деревянные заготовки. Во-первых, для копий. Копья сделали лишь бы, как бы. Жерди, конечно, хороши. Но центр такого древка – рыхлый и хрупкий, что снижает надёжность всего оружия. Нужно из бревна выбрать ту часть, которая не с краю и не из центра. Заготовка дров произошла вовремя. Самые ровные части стволов, на которых нет сучков, они с Андреем не стали сразу пилить чурками – поделили на двухметровые куски и притащили домой в таком виде. Кроме высохших на корню сосен, нашёлся и берёзовый сухостой. Теперь для заготовок есть и мягкая и твёрдая древесина. Из твёрдой можно приклад выстрогать.

Начать Михаил решил с чего попроще – с сосны. С помощью длинной толстой палки, которую постоянно использовал вместо костыля, он подкатил одно из брёвен к самому крепкому столбу. В него будет упираться торцом заготовка. Поленья под бревно со всех сторон, чтобы не укатилось. Можно колоть.

Набор клиньев и две кувалды разного размера – это хорошо. Это удобно. Только ловкости, как в игрушках, это не прибавляет. Когда машешь тяжёлым молотом, то нужен жёсткий упор на обе ноги. Приходилось муторно бить мелкими ударами. Солнце заметно продвинулось по небосклону, когда бревно раскололось. Не до конца ещё, только с торца. Теперь надо вгонять толстую деревяшку, которая расколет бревно окончательно. Но сначала – передохнуть. Михаил присел на лавку и положил мозжащую ногу, упёршись локтем в стол – так колено меньше ныло.

Занятно. Он так же сидел вчера, когда Ира предприняла очередную любовную атаку. Как мужчине, ему было очень лестно, что девушка готова ему отдаться. Но как же не вовремя! Принцип приоритета племени над личностью гласит, что требуется получить все варианты генов. При зачатии каждый из родителей даёт половину. Но половину после рекомбинации. То есть, сначала гены перемешиваются, и только потом отдаётся половина. И так каждый раз. Два ребёнка у одной и той же пары могут кардинально различаться. По большому счёту, каждой паре надо иметь не меньше четырёх детей, чтобы большинство генома перешли в новое поколение. Закавыка в том, что у Ольги предельный возраст. Один-два ребёнка, а потом выносить и родить здорового ребёнка будет почти невозможно без современной медицины. Ирине предстоит жуткая судьба – постоянно рожать потомство. Выдержит ли? И по статистике получается, что как более молодая, она родит больше. А значит, лучше, если дети будут от разных отцов. Инцест – дело семейное. Поэтому его последствия нужно отодвигать. Хотя в истории известны случаи целых народов, выросших от одного отца. Вот ещё задачка – вводить жёсткий отбор, как в Спарте. Причём, чтобы и мозг, и мышцы были здоровы. Евгеника, будь она не ладна! Как же подпортили нацисты такую хорошую идею. Теперь на Земле куча нежизнеспособного люда тусуется.

Как следствие всей этой генетической программы, есть психологическая закавыка. Мужчина, от которого ушла женщина, почти никогда не простит её. Михаил и сам не знал, как будет относиться к Ольге, после выполнения её программы. Возможно, придётся расселяться. То есть, расселяться по любому придётся. Что они как в коммуналке ютятся. Надо каждому дом.

От входа послышался деревянный стук. Это Ирина спускалась по лестнице, опираясь на трезубец. Удобная штука получилась. На нём повиснуть даже можно.

Мысли от личного дома снова вернулись к потомству. Получается, что Андрей не согласится зачать Ире ребёнка уже после того, как она уйдёт от него. Значит, надо вдолбить это девочке – сначала племя, а потом личное счастье. Вот такой он гад. Хотя, попробовать другую женщину...