Забавно, но радости девушки не было предела. Прицепив ножны, она торжественно вытащила клинок и подняла его перед собой.

– Что? – девушка оглядела всех. – Вообще-то, я постоянно на тусовках ролевиков бываю!

– Да? И кем же? Эльфийской лучницей?

– Эльфийкой, но лекарем... – Смутилась гостья.

– Ладно, но оружие – не игрушка, – почти в голос буркнули мужчины.

Вздохнув, Ирина засунула нож обратно. Ей явно хотелось радостно скакать, размахивая подарком, но одновременно – быть спокойной, как индеец.

Андрей, прикинув возможные варианты, тоже решил прихватить что-нибудь поубойнее, чем нож. Маленьких топоров, к сожалению, больше не осталось. Да и нет удобной петли на поясе, как у друга. Зато вверху под навесом лежали тычины от хмеля. Выбрав самую крепкую, он отрубил почти два метра в том месте, где потолще. С одного конца дубина получилась в руку толщиной, с другого – как раз, чтобы держаться. Гладкая ошкуренная жердь удобно ложилась в ладонь.

Ольга обычно никакого оружия не брала. В походах она обходилась большим складным ножом. Этого ей хватало. Но и она, глядя на активную милитаризацию всей семьи, подобрала кое-что по руке: остроконечной штыковой лопатой удобно и колоть, и рубить. Можно даже опереться на длинный черенок, который так и не обрезали когда-то.

Направление выбрали самое простое – вниз по ручью. Точнее, по правой стороне лишённого воды русла. Или левой? Михаил никак не мог вспомнить, в какую сторону потока надо смотреть, чтобы определить правый и левый берег – то ли в сторону устья, то ли в сторону истоков. У них получалось, что относительно их пути. Они сразу ушли правее всех кустов, разросшихся на влажной около ручья почве.

Вдоль воды пошли не столько потому, что так можно быстрее встретить людские поселения. Скорее наоборот: сам факт переноса и дикость окружающего леса внушали сомнение в наличии современных людей, а значит – и необходимости их срочно искать.

Все, не сговариваясь, молчали о факте переноса. Сознание обрабатывало варианты, но вслух говорить не хотелось, всё заслоняла текучка. Пока важно разведать местную флору и фауну: возле воды гораздо лучше всё растёт. Травой и кустами питаются травоядные. Травоядных поедают хищники.

От последней мысли Михаил резко остановился. В него тут же влетела жена. Шагавший следом Андрей чуть не лишился глаза, но успел разминуться с лопатой, которую Ольга несла на плече. Ирина, постоянно размахивавшая ножом, немного отстала и избежала подобной участи. Начавшиеся крики возмущения и посыпавшееся от всех «что?» хозяин прервал коротким «чш-ш-ш!» и поднятой рукой. Михаил кратко обрисовал мысли. Все согласились, что наличие опасных хищников очень вероятно в такой дикой местности.

Путешественники и до этого шагали вне зарослей травы и кустов, разросшихся вдоль бывшего ручья. По самому руслу, лишённому воды, тоже не походишь – рыхлая почва основательно заболотилась, расползалась и чавкала под ногами. Теперь отошли ещё дальше, под прикрытие голых сосновых стволов: мало ли кто прыгнет, скрытый густой листвой.

По дороге попался заяц, выпрыгнувший из-под одного куста и проскакавший к другому. Там он принялся обирать листву, косясь на гостей, но даже не делая попыток скрыться. Совсем оборзел. Вроде обычный заяц. Или кролик? Мужчина ни разу не интересовался охотой, как и рыбалкой, чтобы разбираться в сортах зайцеобразных. То, что кролики – совсем не одомашненные зайцы, об этом он знал. На этом эрудиция скончалась. Рассуждения прервал Мишка. Пёс, бросив дома законную добычу, потащился с людьми. Теперь он с шумом выпрыгнул из кустов, которые обследовал, и попытался схватить зверушку. В этот раз охота не задалась: заяц с места отпрыгнул на метр и унёсся, отклячивая зад на каждом прыжке. Да, эта жертва оказалась гораздо проворней. Обиженно чихнув, Мишка пристроился в походную колонну. Впрочем, молодость – это молодость, она не умеет долго горевать. Через несколько минут пёс снова скрылся в кустах, задорно рыкнув.

«И ведь не гавкает». – Пришла Михаилу запоздалая мысль. – «Это вообще нормально? Не помню, чтобы лаял. С самого детства – скулил, рычал, но молчал, не гавкал».

Прошли ещё немного, может – с километр, когда Михаил снова остановил отряд. Заставив всех затаить дыхание, он пытался понять, что изменилось. Во-о-от! Чириканье. Какие-то птахи, а вот барабанная дробь дятла. Путешественники не заметили, что кустов стало гораздо больше. Уже несколько раз приходилось обходить заросли, выросшие на притоках. Сам ручей постепенно вырос. Лес из мрачного хвойного переходил в обжитой лиственный. Через некоторое время между стволами стало просвечивать голубизной неба. Это высокие сосны сменялись относительно низкорослыми берёзами. Вдоль ручья росли уже не маловразумительные кустики, а основательные древовидные ивы. До этого Михаил думал, что ивы – это всё-таки кусты. Но характерная длинная листва и гладкая, почти без трещинок, серо-бурая кора не оставляли сомнений – это точно ива. Огромная, с толстыми изогнутыми узловатыми ветвями, но ива.

– Говорят, что конопля – тоже дерево, но ей не дают вырасти, – прокомментировал Андрей встреченные кусты мега-ивы.

Усмехнувшись баянистой шутке, Михаил подобрал подходящую разлапистую хворостину: на низких ветвях регулярно стали попадаться тенёта. Ему, шагавшему впереди, быстро надоело оттирать лицо и руки от прилипших нитей. А отходить ещё дальше от русла не имело смысла – впереди светилась большая прогалина. Или поляна – особую разницу в этих словах городской житель не ощущал. На открытом месте берёзу и иву сменили сначала заросли жимолости, а потом малины.

Не решаясь пробираться через эти джунгли – всё равно на той стороне вставала ещё одна стена леса, вожак взял правее. «Вроде мужик, а повернул направо, а не налево», – усмехнулся он внезапной мысли. И тут же застыл, жестами запрещая остальным говорить и вообще шевелиться: из кустов раздался хруст веток и ворчание. Осторожно разогнувшись (сам не заметил, как присел), мужчина застыл в позе суслика и, вытянув шею, пытался разглядеть – что же там, впереди. Вон там, вроде, кусты пошевелились. Среди веток мелькнул тёмный горб. Мишка, сунувшийся в заросли, выбрался задом наперёд, осторожно ступая каждой лапой. Уселся и поджал хвост, тараща глаза. Мол, хозяин, там тако-о-о-е!

Хоть он и являлся истинно городским жителем, но Михаил быстро соотнёс ягодную поляну и бурую шкуру. Но так же, как всякий коренной горожанин, он боялся любых крупных животных, особенно хищников. С детства на него пыталась напасть каждая первая собака. Теоретически (читал об этом) он знал, что медведи довольно пугливы, но проверять не хотелось. А вдруг это не меланхоличный одиночка, а мамаша с детьми? Тогда наоборот – можно нарваться.

Не отрывая взгляда от зловещих зарослей, Михаил попятился назад, жестикулируя, что говорить всё ещё не стоит, и показывая рукой в нужном направлении. Только отойдя прилично назад, он повернул вбок.

Обойдя поляну по широкой дуге, они снова вернулись к основному руслу. Ручей, сливаясь с другими потоками, уже превратился в приличную речку, журчание которой пробивалось сквозь кусты.

– Медведь? – Уточнила супруга, и сама же кивнула, увидев ответ в глазах мужа.

А Михаил прикидывал размеры зверя. Может, у страха глаза велики, но ветки кустов возвышались почти в рост человека, а горб медведя торчал над ними. Получается метра два в холке. Что же это за зверюга? Характер встреченного хищника оставался загадкой, но заяц, например, совсем не знал человека. Если ещё и эта туша пришла бы познакомиться, то штанам явно потребовалась бы химчистка. Так что хорошо, что обошли этого лакомку стороной.

А заросли всё больше напоминали знакомые с детства смешанные леса. Гладкие белые, зеленоватые и серебристые стволы возвышались вокруг густой колоннадой – каждое дерево не меньше обхвата в толщину, а то и полтора. Густая подушка хвои сменилась травой и крупными папоротниками. Но теперь, вместо тихого шелеста иголок, под ногами громко хрустела сухая листва. Приходилось искать островки зелёной травы, на которых листья не задержались – привлекать кого-то звуком всё ещё не хотелось.