Обе всполошённо забегали из дома во двор и обратно. Ольга накидала дров в буржуйку-коптильню: готовить летом удобнее и безопаснее на улице. Зажгла печь, встала, дожидаясь, когда разгорится. Только потом вспомнила, что мясо готово и надо его достать. Открыла дверку камеры и, задыхаясь в дыму, начала вынимать. Скидывала здесь же, прямо на стол. Действовать приходилось на ощупь, а дым уже шёл горячий, стенки камеры и крюки, на которых висело мясо, начали нагреваться.

Ирина пыталась помочь, но вдвоём там не развернуться, и она вернулась к картошке с мясом. Рецепт был прост, как всё, приготовленное на скорую руку: копчёное мясо и картошку свалить на одну сковороду и жарить до готовности всех ингредиентов.

Ольга, чихая и кашляя, бросила на стол последний кусок и захлопнула камеру коптильни.

– Фу, блин. – Женщина обнюхала рубаху: – Ну и провоняла же я. Пошла, переоденусь. А ты уже ставь, пусть жарится.

Ирина поставила сковороду на плиту и с нетерпением вернулась к книге. Через минуту она уже вместе с поселенцами обороняла город от порождений дикой планеты.

***

Если бы Ольга знала, что нельзя оставлять готовку на зачитавшуюся девушку! Тогда бы она действовала побыстрее: не стала бы перебирать вещи в поисках подходящих, не стала отмываться, пытаясь избавить волосы от запаха дыма.

Когда женщина вернулась на поляну, над сковородой поднимался жёлтый дым. Ольга схватила посудину за длинную ручку и на вытянутых руках понесла прочь. Брякнула на стол, под нос ушедшей в книгу Ирины. Только тогда девушка очнулась и отскочила, хрипя от миазмов сгоревшей еды.

Ирина забыла о готовящемся блюде. По её мнению, это не могло привести ни к чему опасному, ведь, когда она ставила сковороду, печка нагрелась не сильно. Только Ирина забыла, что в отличие от кухонной плиты, печь то гаснет, то разгорается. Следить за ней надо. Когда Ольга закрыла коптильню, высота трубы резко увеличилась, тяга усилилась, и печь быстро раскалилась. Сначала мясо и картошка на сковороде весело шкворчали и чирикали, переговариваясь о своём, о продуктовом. Потом чириканье перешло в тонкий многоголосый свист, пошёл серый дымок. Пока ещё можно было спасти продукт. Но Ира этого не услышала и не учуяла. Чем хорошо и чем плохо готовить на открытом воздухе – ты не чувствуешь сильные запахи в полном объёме.

А сковорода всё накалялась, свист сменился шипением, повалил густой жёлтый дым. Именно в этот момент вернулась Ольга. Она сняла сковороду, но было поздно. Это компетентно подтвердили главные дегустаторы женского поварского искусства – их вернувшиеся мужья.

***

Горел их ужин. Этот долгожданный, этот великолепный ужин, приготовленный любящими руками. К сожалению, любящие руки оказались заложниками старой американской фантастики.

На сковороде громоздились развалины ядерной войны – абсолютно чёрные кусочки с редкими вкраплениями чёрно-жёлтых пятнышек. Над развалинами поднимался густой дым ядовитого жёлтого цвета.

Михаил грустно понюхал блюдо, от чего сразу запершило в горле.

– Нихто мини нэ любить, нихто мини нэ ждёть. – Пропел он гнусавым голосом. – И шо мини поделать? Нажратьси и уснуть.

С этими словами мужчина скрылся в доме.

– Ну, вы, блин, даёте! – Андрей ушёл вслед за другом, прихватив один из готовых кусков копчёного мяса. Тот, что поменьше, а значит – лучше прокоптился.

Ирина грустно посмотрела на Ольгу:

– Они, что, действительно пошли пить? Что я наделала!

Она схватилась за щёки.

– Ерунда. Не бери в голову. А...

– ...бери в рот. Я уже поняла.

– Ну, вот. Идёшь к пониманию семейной жизни семимильными шагами. Дело к вечеру, так что иди, готовься к ночи. Будешь извиняться за неприготовленный ужин.

– А я уже отработала заранее, – пробормотала она, когда девушка скрылась в доме. – Или повторить?

***

Ещё два дня прошли на лесозаготовках. Как итог – два завала метров по сто длиной, идущих от скалы вглубь леса, параллельно друг другу. Парни как раз обедали и смотрели сверху на дело рук своих. Простейшие подсчёты показали, что они решили откусить слишком много. Уже сейчас, если они начнут поперечную просеку-засеку, то получат почти два гектара внутри периметра. Это около тридцати стандартных приусадебных участков! И куда им столько земли? В будущем – потребуется. Но будущее – оно и есть в будущем. А сейчас им столько не обработать.

– Значит так... – Подвёл Михаил итог рассуждениям. – В следующий раз начнём соединять эти две засеки. Но есть два дела, на которые стоит переключиться. Во-первых, отремонтировать крышу и трубу. А во-вторых, у нас мясо как раз к этому моменту закончится.

– Значит – на охоту?

– На рыбалку, – поправил Михаил друга. – От одной говядины может заворот кишок случиться. Надо рыбой разбавить. У меня, например, уже третий день запор – слишком тяжёлая еда.

– Слушай, у меня тоже. Я даже не думал, что от этого.

Михаил перешёл к северной стороне и посмотрел на тёмные воды озёр.

– Я тут кое-что прикинул. Мы стереотипно думали про рыбалку, как посиделки с удочкой. Нормальной снасти у нас нет. Это раз. Во-вторых, там, в том времени, рыбаки сидят целыми днями и приносят рыбы на один раз уху сварить. Если вообще приносят. Но здесь – это же непочатый край. Птицы ныряют за всей этой рыбой. Машка ловит примитивнейшим способом. Тут на голый крючок поймать можно. Но это всё равно долго. Сеть, конечно, можно сплести, но меня жаба задушит – потратить единственную катушку капрона. Столько разговоров слышал, что сеть постоянно чинят. Чем потом чинить? Зато я вспомнил кое-что другое. Не помню, где было, из какой книжки картинка – такая большая плетёная штука. Вроде длинной корзины.

– Верши. – Задумчиво сказал Андрей.

– Что? Не, вроде по-другому называлось. Но не суть. Ива есть. Плести не умеем, конечно. Но можно капроновой бечёвкой связать. На это её можно потратить, не жалко.

– Лучше кожаные ремешки. Если связать из полосок сырой кожи, то, когда она засохнет, то сожмётся. Ты Фенимора Купера помнишь?

– «Кожаный чулок»? Читал, но уже не помню.

– Не помню, какая книжка. – Андрей пощёлкал пальцами. – Может, в нескольких. Или у Чингиза Айтматова это было? Короче, на голове завязывается верёвка из сырой кожи. Она сохнет и давит на мозги. От такого даже с ума сходили.

– Точно, вспомнил эпизод. И тоже не помню, какая книга. Картинку помню – чувак, привязанный к столбу. Значит, всё-таки про индейцев. А у Чингиза подобное, но про кожаные шапочки. Делали каких-то исполнительных дураков. Как же их...

– Блин! Вертится же на языке.

– Ага... Тогда пошли домой, что ли, – Михаил подошёл к спуску. – Пилу забираем? Или сюда, наверх затащим?

– А деревья на крыше ты чем пилить собрался.

– Блин! Что-то у меня со склерозом перебои.

***

Через час они уже резали секаторами ивовые ветки и складывали на тележку. С добычей вернулись часов в пять. Ещё оставалось светлое время, и парни решили потренироваться в нелёгком навыке плетения. Чтобы не таскать по двору тяжёлую мокрую шкуру зубра, принесли стол к ванне. Теперь достаточно вытащить уголок шкуры и отрезать полоску ножом прямо на столе. Работать сели всем маленьким племенем. Женское население шкурило пруты, а мужчины в четыре руки пытались собрать ловушку. Это напомнило Михаилу, как они когда-то каждый год всей большой семьёй собирали искусственную ёлку. У Андрея тоже нашлось аналогичное воспоминание, только как они с отцом первый раз собирали велосипед. Ольга с ностальгией припомнила посиделки за готовкой пельменей. Даже у Ирины было что-то подобное – как она перебирала с папой движок в гараже.

Какой размер у настоящих вершей не знал ни тот, ни другой мужчина. Прикинули величину рыбы, которую ловила медведица, умножили на три – чтоб с запасом. Получили около двух метров. Пропорционально, по воспоминаниям из старой книжки, сделали диаметр основания – чуть больше полуметра.

Толстое кольцо-основа получилось замечательно. Просушили кожаное соединение на печи и попробовали на разрыв. Действительно, кожа так плотно обхватила ивовый прут, что даже начала продавливать сырую древесину.