Как всё изменилось! Рядом с огородом — огромный сад. Сколько здесь яблок и абрикосов!.. А поблизости вызревают краснобокие помидоры, огурцы, капуста, жёлтые дыни, арбузы…

Какое богатство! И всё это принесла вода. А может, люди, их любовь к земле, к труду, а не только вода?..

А вот появился и сам Нимя Нармаевич, высокий, такой же бледнолицый, как и прежде. Мой друг Нимя!.. С ним несколько учеников. Женщины почему-то называют его бригадиром.

— Бригадир, мы морковь уже убрали. Что делать дальше?

— Убирайте арбузы, — отвечает Нимя. — Скоро из города придут машины, надо будет погрузить всё. — И повернулся к ученикам: — А вам придётся убирать огурцы и помидоры…

Он только сейчас заметил меня, бросился навстречу:

— Дружище! Каким ветром к нам занесло?

— Здравствуй, Нимя! Соскучился, вот и приехал…

— Спасибо! Спасибо, друг! А мы недавно вспоминали тебя…

Опять подошли женщины:

— Бригадир, а куда носить арбузы?..

Я смотрю на директора и думаю: прошло столько времени, а он мало изменился. Разве только возмужал, солиднее стал.

Нимя заметил мой взгляд, спросил:

— Ты о чём задумался?

— Да вот не пойму, кто ты: директор или бригадир?

— A-а, вот оно что! — И, тоже смеясь, отвечает: — И директор, и бригадир. Сад-то наш, школьный, вот сами и управляемся. Тут приходится быть и садоводом, и пчеловодом, и агрономом, и рабочим… А как же! Хозяйство-то вон какое! Раньше колхоз меньше был.

Потом он спрашивает:

— Тебя ещё не посвятили в наши планы? Нет? Тогда слушай. Сейчас наша школа восьмилетняя, а в следующем году откроем десятилетку…

— У тебя семья есть?

— Это что, допрос? — смеётся Нимя. — Есть, конечно! Сын Цеце́н растёт.

— А как живут Харцха, Иван?..

— О, о них я рассказывать не буду, увидишь сам. Впрочем, мы сейчас вместе поедем к ним. Это твоя машина у школы стоит? Вот и подкатим.

Нимя отдаёт последние распоряжения, и мы с ним идём к школе. Дорогой он рассказывает:

— Знаешь, как только нашли воду, сразу же построили плотину в балке. Видал, что получилось? Настоящее озеро! Да ещё какое! И купаемся в нём, и рыбу разводим, и степь орошаем… А позже огород и сад разбили. Сначала небольшой был, а потом стал расти из года в год…

Навстречу вышел седоволосый, коренастый мужчина. Он протянул директору руку, кивнул мне и стал жаловаться:

— Возьми меня, Нимя, к себе — на огород или в сад. Эта проклятая пенсия загонит меня в могилу. Слоняюсь целыми днями как неприкаянный, места себе не нахожу. Скука проклятая заела.

Опять подошли женщины:

— Бригадир, а куда носить арбузы?..

И тут вдруг старик узнал меня:

— Постой-постой, ты не тот ли парень, который всё сказками и легендами интересовался?

— Он самый, дядя Наран, угадали… Да я и теперь вас с удовольствием послушаю.

— Вот ведь хитрец! — добродушно усмехнулся Наран. — А что? Можно и рассказать, если и правда интересуешься.

— Конечно, конечно, интересуюсь, дядя Наран! — воскликнул я нетерпеливо.

— Вы ему легенду о земле расскажите, дядя Наран, — попросил Нимя.

Наран деловито вытащил из кармана кисет, набил табаком старую трубку и затянулся с наслаждением.

— Давным-давно это было… — начал он. — В одном ханстве жили старик со старухой. У них было семь жёлтых дочерей, которые пасли семь белых коз. Очень любили своих дочерей старик и старуха.

Однажды мимо чёрного джолу́ма[6] старика проезжал хан. Увидев семь жёлтых девушек с семью белыми козами, хан прогневался на старика.

— Почему ты, старый верблюд, пасёшь семь своих коз здесь, где должны пастись мои многочисленные стада? Чтобы духу их тут не было! — грозно вскричал он.

— Ваше ханское величество, эти козы — кормилицы всей моей семьи. Если мы лишимся коз, смерти нам тогда не избежать, — сказал старик.

— Меня не касается, умрёте вы или не умрёте! Мои стада дороже тебя, твоих дочерей и коз, — безжалостно усмехнулся хан.

— Если вы, глава ханства, не заботитесь о нас, кто нам тогда поможет? Сжальтесь над нами, милостивый хан, дайте хоть клочок земли, чтобы мы могли пасти на ней семерых коз, — взмолился старик, упав на колени.

Хан ручкой кнута начертил вокруг жилья старика круг величиной в семь джолумов.

— Жалую тебе эту землю. Если хоть на вершок заберёшься за межу, что я начертил, лишишься своей головы, — молвил хан и удалился.

Старик пошёл к семи жёлтым дочерям своим, которые пасли семь белых коз, и велел им возвращаться домой.

— Аа́ва, козы ещё не наелись! Пусть попасутся. А не то молока не будет, — отвечает отцу старшая.

— Нельзя, дочка, ханского указа ослушаться. Пожаловал он нам землю величиной в семь джолумов. А на той земле ни вы, дочери мои, ни козы наши не уместятся. Придётся нам расстаться с козами, — печально сказал старик.

— Аава, говорят, что небо, сотворившее человека, творит и пищу. Не горюйте, — успокоила старика младшая дочь.

Утешили его дочери, и стало ему легче горе своё сносить.

А семь жёлтых девушек не покладая рук от зари до зари трудились на клочке земли величиной в семь джолумов. Трое колодец копают, трое землю пашут, одна семена сажает.

«Что там делают мои дочери?» — подумал старик и вышел из своего убогого джолума. Посмотрел… О боже!.. В испуге упал старик на колени, как тогда перед ханом, и дрожащим голосом воскликнул:

— О дочери мои! Как вы посмели растревожить мать-землю?[7] Какой тяжкий грех, какой грех!.. Рассердится Бурхан-Бакши… На том свете не будет нам покоя…

Семь жёлтых девушек снова успокоили отца и отправили его в джолум, а сами ещё усерднее взялись за работу.

Через семь дней попросили они своих родителей выйти на свет божий.

Старик со старухой переступили порог джолума и глазам своим не поверили! На одном участочке подсолнух и кукуруза улыбаются, радуясь солнцу; на другом — пшеница и рожь колышутся; на третьем — распустили свои лепестки тюльпан и лотос, распространяя вокруг аромат; на четвёртом — два ручья текут: медовый и кисельный; на пятом — молоко фонтаном бьёт; на шестом — шерсть и сукно, да шёлк всеми цветами переливается; а на седьмом — семь белых коз на зелёной траве пасутся, водой из родника запивают, резвятся, сытые и довольные. И посреди всего этого чуда возвышается золотой колодец. Чистая и прозрачная вода течёт из колодца, жажду растений утоляет.

— О золотые, жёлтые дочери мои! Какой же бог сотворил всё это чудо? — удивлённо воскликнул старик.

— Не бога, отец, не Бурхана это творение, — отвечает старшая дочь.

— Тогда кто же эти сокровища создал? — изумился старик.

— Труд, — сказала вторая дочь.

— Руки, — промолвила третья.

— Ум, — произнесла четвёртая.

— Желание, — поддержала сестёр пятая.

— Природа, — добавила шестая.

— Земля и вода, — заключила младшая дочь.

С того самого времени на земле своей в семь джолумов стали жить старик с семьёй в довольстве и богатстве.

Услышал об этом хан, примчался к старику и спрашивает:

— Ну-ка отвечай, почему это так: просторы у меня необъятные, а богатство моё всё уменьшается и уменьшается. У тебя же всего-то земли семь джолумов, а богатство твоё растёт. В чём тут дело?

— Ваше ханское величество, дело не в том, что у вас большие просторы, а в том, что источник жизни имеет свою тайну, — ответил старик.

— А как познать эту тайну?

— Спросите у моих дочерей.

Обратился тогда хан к семи жёлтым девушкам с тем же вопросом.

— Если вы хотите, ваше ханское величество, познать тайну жизни и тайну земли, для этого нужно обязательно набить на руках мозоли, — ответили хану девушки…

Наран, закончив рассказ, посмотрел на меня.