– Допустим. – Охренительное, мать его, описание. Косматая громила. Прелесть. – Зачем к тебе приходил Вуд?

– Не знаю. Он спрашивал, что я ему продал, но товар был тот же. Майкл всегда покупал героин.

– Видимо, нет, раз спалили твою точку. – Усмехнулся я, заметив, дичайшее ошеломление Кевина. – Что случилось?

– Кто-то похитил с кладбища, труп Элиота Войса.

Да, вашу ж мать…

Пить «Монтельпучано д’Абруццо»¹²² на белоснежных пляжах Италии – рай. Настоящий рай. Таким он и должен быть, тихим, как шепот теплого ветра Пескары,¹²³ съедобным, как «Pepito Beach»¹²⁴ и умиротворяющим, как Адриатическое море.

Для меня, это подходящее место. Я хотел бы остаться тут навечно, забросив подальше роль наставника, воина Света и… забыть все, что связано с Годвином. Я хочу забыть его последний вопрос и свой ответ. Я не хочу вспоминать последние мгновения, перед тем, как умер. Не хочу перебирать в памяти тот злосчастный звонок мобильника и его слова.

Ничего из этого.

Я переместился в Пескару, чтобы наслаждаться видами, сидеть за столиком местного ресторана, всего в двухстах футах¹²⁵ от моря и смотреть, как к песчаному берегу прикатывают пушистые волны. Точка.

Сделав глоток вина, я ощутил холодок, прокатившийся по затылку. Температура, не соответствовала жаркому климату Пескары, а значит, сюда наведался демон. Точнее – Сеферона. Я понял это, как только увидел, как в мою сторону направляется женщина невероятной внешности. Невероятной, для смертных, но не для меня. Она шла, плавно покачивая бедрами, с гордо поднятой головой и расправив плечи. Ее пышная грудь слегка подпрыгивала от шагов, сигнализируя всем мужчинам, что единственная преграда к ее округлостям, это тонкая ткань платья. Итальянцы, переключив все свое внимание на Сеферону, бурно осыпали ее комплиментами, разбрасываясь воздушными поцелуями и наперебой приглашая за свой столик, но она лишь невинно улыбалась им, по-королевски отмахиваясь от людишек, как от мух.

Знали бы вы, кого хотите усадить к себе на колени.

Сеферона встала у моего столика, растянув кроваво-красные губы в улыбке. Густая шевелюра ее волос, встрепетнулась, закрепляя эффект обольстительницы. Позади, несколько мужчин издали восторженный стон. Я пробежался взглядом вдоль ее идеального тела. Не ее, а той, у кого демоница его забрала. Полупрозрачное платье, отлично проясняло не только отсутствие лифчика, но и трусиков.

– Я знала, что найду тебя здесь. – Промурлыкала она, положив руки на бедра. Красные, длинные ногти, на фоне сочно-белого платья, выделялись слишком сильно, чтобы быть реальными. Собственно, как и ее золотистая кожа, и невероятный блеск на волосах… при таком ракурсе, Сеферона чересчур идеализировала себя.

– А ты искала меня?

– Нет. Но, ты любишь окружать себя красивыми вещами, а здесь красиво. – Она минорно выдохнула. – Не против компании?

Я пожал плечами. Все равно от нее не отделаешься.

– Присаживайся.

– Благодарю. – Сеферона опустилась на стул, закинув ногу на ногу, отчего итальяшки, едва не потеряли свой разум. Да. Фальшивые ноги могут свести в могилу. Когда подошел официант, она заказала ту же марку вина, что я пил. Умный ход, следовать по одному течению. – Итак, – демоница, развернулась ко мне, подложив кулачки под подбородок. – Что происходит с Годвином?

– Откуда мне знать. – Подхватив бокал, я устремил взгляд на море, разрываясь над желанием выложить все, как на духу и в то же время, оставить свое дерьмо при себе. С чего бы мне откровенничать с демоном? Мы не враги, и не друзья, но она по-прежнему остается лживой и коварной демоницей.

– Тогда, объясни, почему твой дружок злой, как черт и срывается на мне?

Я посмотрел на нее. Уж не после ли нашего разговора? Придурок вдруг почувствовал необходимость вымостить свой гнев на демонице.? Интересно, почему на ней? Просто потому что она попалась ему под руку или на то была другая причина? А вообще, не похоже, чтобы Сеферона пострадала. Какой была искусственной куклой, такой и осталась.

– Понятия не имею.

– Дааа? А я думаю, что ему не понравилось, как я засматриваюсь на его подопечного. Годвин так рьяно требовал, чтобы я не смела, подходить к Вику, – она замолчала, когда официант принес ей бокал вина. – И чего он возмущается? Я всего лишь хочу поближе познакомиться с Избранным.

– Ты сама только что ответила на свой вопрос. Зачем меня спрашивать?

– Затем, что Годвин ведет себя странно. Такое ощущение, что он, как будто бы ревнует меня к Вику. Как же это называется? Ах, да… любовный треугольник. – С улыбкой, пробормотала она, глядя на меня поверх бокала. – Знакомое словосочетание, правда?

У меня будто в черепе рванула шрапнель, разбросав то, что можно было назвать мозгами. Челюсть сжалась до скрежета, хотя я и не собирался показывать, что меня это не задело.

– Не особо. – Допив свое вино, я протяжно выдохнул, цепляясь за жидкую попытку сохранить контроль и не раскрошить стекляшку в ладони. Эта тварь специально давит на больную мозоль, упоминая два запретных слова, от которых я отказался, как только воскрес. Мда, хреновый, я, однако выбрал камуфляж хладнокровного ублюдка. Может, мне стоит пересмотреть варианты и возвести вокруг себя еще больше колючей проволоки?

– Неужели? Разве между вами не было соперничества? Ты и он, хотели одну женщину. Правда, ее ты любил, а Годвин хотел трахнуть. – Сеферона отпила вина. – Не представляю, каково это быть жертвой любовного треугольника. Как ты только это выдержал.

С трудом, блядь.

– К чему ты ведешь, Сеферона? Зачем ты пришла? Не похоже, что тебя прорвало на разговор по душам.

– Тебе надо расслабиться, Юджин. – Она улыбнулась. – Перестань думать о ней и двигайся дальше. Трахнись уже, наконец. – Так говорит, как будто я отказался от женщин. Сеферона не знает, что недавно я поимел смертную в грязном проулке. Я надеялся, что одноразовый секс урезонит буйство эмоций, но все стало хуже. Я не очистился. Я не забыл. – До встречи с ней, ты не пропускал ни одной юбки.

– Ничего не изменилось. – Процедил я, подавшись вперед. – Я по-прежнему трахаю женщин. Или уже забыла, на что я способен? – Сеферона лично прочувствовала это всей своей демонской сущностью. Мы трахались несколько часов, пока шкура, которую она позаимствовала, не стала трещать по швам.

– О, знаю, Юджин. – Сеферона провела ногтем по краю бокала. – В сексе, ты, пока что лидируешь.

Я вскинул бровь. До чего блядская натура. Со всеми, видимо, перетрахалась.

– А ты еще с кем-то спишь?

– Я вовсе не ветреная, как ты думаешь, Юджин. Я сплю только с теми, в кого влюблена. – Она игриво закусила губу. – Ревнуешь?

Я прыснул от смеха. Ну, да, конечно. Слышать от демона, что она любит – уже само по себе, смешно. Ложь, да и только. Очередная иллюзия, потребность приблизиться к настоящему, пичкая себя притворной романтикой. Мы не умеем любить. Мы забыли, как это делается, и то, что происходит со мной или с Годвином, тоже бутафория. Забытая история, которую мы пытаемся выдернуть из глубин иссохших воспоминаний, чтобы что-то почувствовать.

Память… это все, что у нас осталось.

– С чего бы вдруг?

– С того, что с Годвином тоже было весело развлекаться. Ну, разве это не любовный треугольник? – Сеферона поднялась с места, оправив платье. – Пойду, припудрю носик.

Дыхание сперло так сильно, что будь я смертным, отведал бы неплохой порции гипоксии. Я смотрел в спину удаляющейся демонице, приказывая себе сидеть и не двигаться. Даже не думай, Юджин. Ты прекрасно понимаешь, зачем сука это сказала. Природу демона не отнимешь. Она отчаянно ковыряет старую рану, провоцирует тебя, потому что искусна в таких вещах. Делает это намеренно, чтобы я окунулся в гребаную петлю, где я и Годвин – соперники, а моя любимая, трофей. Дерьмо. Сеферона не упустит момента, чтобы не задеть меня за живое.