– Хорошенько запомни эту мысль, мальчик. – Прогудел говнюк, сузив глаза. Зрачки вспыхнули белым светом.

Угрожает? Как интересно.

– Мальчик? – процедил я, швырнув бычок в раковину. Шагнув в его сторону, я остановился, почти, что нос к носу перед ублюдком. – Тогда и ты запомни, говнюк, еще раз назовешь меня мальчиком, и твои зубы окажутся у тебя в кишках. Хочешь мне что-то предъявить – начинай. – Я не против хорошей драки, к тому же, давно у меня не было рукопашной. Надо бы размять косточки, а то так и зудят костяшки, начистить кому-нибудь рожу.

Губы ублюдка растянулись в акульем оскале, но глаза пылали от предвкушения. Тоже любит человеческую отбивную? Рыжая откашлялась, выдохнув проклятия. Она и не собиралась отступать, чтобы не попасть под горячую руку… я так понял, у Анны есть склонность к силовым тренировкам.

– Позже. – После, его горящий взгляд переключился на рыжую. – Увидимся. – И он растворился в воздухе.

Жалость, какая, а я только настроился на веселье. Ну, позже, так позже. С удовольствием выбью из него дух или что там у ангелов.

– Вик. – Я протянул девушке руку. – А ты, Анна. – Вряд ли подойдут слова – добро пожаловать или мы рады твоему появлению… никто не желал для себя роли «спасателя Малибу». Я в этом дерьме варился большую часть своей жизни, а эти детишки едва ли смогут осилить хоть каплю жестокости.

– Твоя квартира? – так и не пожав мне руку, она отступила назад, только чтобы хорошенько осмотреться. Окей. Мы не из приветливых дамочек.

– Скорее, место обитания. – Выразился. Тоже мне. – Хочешь кофе? – я шагнул в кухню, уже зная, что она откажется. Услышав твердое – нет, я хмыкнул, подкуривая сигарету.

Скрестив руки на груди, Анна неспешно прохаживалась по комнате. Ее походка была уверенной, как и выправка. Точно, спортсменка. Я более чем уверен, под одеждой скрывается крепкое тело, и все благодаря силовым тренировкам. Черт, в «Фемиде» работали девушки ее уровня – сложенные, как поджарые лошадки с выносливостью тихоходок. Соперничать с такими было приятно. Сначала получаешь от них звиздюлей, а потом секс. Не буду лукавить, но с половиной неслабых «фемидок», я перепихнулся. Это было… очередным видом спорта, что ли. Ну, знаете, когда в крови ревет адреналин после тренировок, пыл еще не остыл, а единственный способ его спустить, это либо прикончить кого-нибудь, либо трахнуть. Самовольничать запрещалось, вот я таскался за юбками. Простите, за вагинами. Такие женщины, юбок не носили.

Анна была бы идеальным кандидатом в «Фемиду». Не исключено, что она стала бы моей очередной партнершей, как в спарринге, так и в сексе. Но, сейчас для меня это не имеет значения. Я смотрю на нее и ничего не чувствую. Не то, чтобы у меня появились проблемы с эрекцией – желание проскакивает, как и любого нормального мужика и стояк бывает, но чтобы погрузится во влажные фантазии фрикций… неа. Такого уже нет, и вряд ли будет.

Девчонка с дотошностью изучала мою халупу, задерживая взгляд на тех или иных вещах. На одной точно – на сумке, в которой я держал дерьмо для инъекций. Ее брови поднялись, но вопроса не последовало.

– Здоровяк объяснил, зачем воскресил тебя? – усадив свой зад на стул, я закинул ноги на стол. Похрен.

– Ага.

Какие… насыщенные ответы.

– И как ты к этому относишься?

Она развернулась ко мне.

– Как к самой наитупейшей затее в мире. – Аллилуйя! Среди нас светлая голова. Неужели, я не один считаю, что выдергивать нас из царства мертвых, в мир живых – несправедливо? – Найл утверждает, что я могу исправить свои ошибки. Бороться со злом.

Значит, бугая кличут Найлом. Окей. Я запомню, когда буду ломать ему позвоночник.

– Спасать смертных и направлять их на путь истинный. – Добавил я, густо затянувшись сигаретой. – У тебя есть семья?

– С чего такой интерес? – она недоверчиво сузила глаза.

Я пожал плечами. Да, мне, лично по хрен у кого – кто остался. Так, чисто поддержать разговор, чтобы не торчать в квартире в полной тишине.

– У меня никого. У Элиота осталась сестра. – Я дернул подбородком.

– Младшая сестра.

Черт. Хреново.

– Сколько ей?

– Почти семнадцать. В этом году заканчивает школу. – Она чертыхнулась.

– А родители? – плохо, если девочка осталась совсем одна без поддержки, тем более в таком юном возрасте.

– Мне не нравится твой допрос. – Процедила Анна, смерив меня хмурым взглядом.

– Окей. Понял. – Я поднял ладони, дескать – сдаюсь. – Ну, а как ты умерла, можешь сказать? – со мной и Элиотом все понятно – мы уже были дохляками, а уж наркота просто стала толчком к заключительному действию, но Анна… сомневаюсь, что она намеренно лишила себя жизни, если только не ввязалась в проблемы или не попала в ловушку к ублюдкам.

Рыжая закусила нижнюю губу, пристально всматриваясь в мое лицо. Ее взгляд проследил за тем, куда я сбросил пепел, после чего, она снова тихо выругалась.

– А ты?

– Ты это уже поняла. – Я улыбнулся, зажав горящий кончик сигареты большим и указательным пальцем. Странно, даже жжения не почувствовал.

– Ты был наркоманом?

Только нарики держат свой хлам поблизости. Наверное, Анна много встречала людей с паршивыми привычками.

– Ага, был. – Кивнул я, вытаскивая очередную сигарету и подкуривая. – Ширнулся и скинулся с эстакады.

Анна подняла брови. Удивлена, с какой легкостью я об этом рассказываю? Ни к чему стесняться прошлых ошибок. Не думаю, что мое возвращение сможет смыть позор, который я сам себе устроил, да и вряд ли спасение смертных, как-то повлияет на мое продвижение в рай.

– Я разбилась на байке. – Ого. А она мне уже нравится. Люблю смелых женщин… точнее, любил. – Не уследила за дорогой.

– Была причина?

– Неважно. – Она раздраженно сунула руки в карманы джинсов.

Я не виню Анну за нежелание отвечать. Да, и с чего бы ей мне все выкладывать, когда она не знает ни меня, ни истиной причины, зачем ее несчастное тело вернули обратно. Пичкать нас сказками о плохих и хороших делах… ребят, ну, мы же взрослые люди. Хватит придумывать на ходу, и уже скажите, по чью душу, мы здесь собрались. Вот, у меня есть кое-какие мысли. Когда я работал на «Фемиду», у нас имелись четкие инструкции и объекты, которых мы должны были устранить. Доступная информация для удачной операции… здесь же. Иди туда – не зная, куда. Спасай, убивай и просветляй всех, кого попало… серьезно? А я считаю, что ангелочки у нас просто расслабились. Свою работу тупо переложили на заблудших душонок, то есть, на нас. Мы для них пушечное мясо, которое пойдет в расход при любом раскладе. Сколько таких на Земле? Наверное, в раю тесновато стало, вот они потихоньку и расчищают места.

– Ну, тогда, пошли, прогуляемся.

Уже битый час, я пытался спалить дерево. Юджин сказал, если я это сделаю, то он перенесет меня к дому матери или к сестре, чтобы увидеть, как они живут. Понимаю, это должно было мотивировать меня, но как бы я не старался, сколько сил не вкладывал в руку, у меня ничего не получалось. На словах, все казалось легко, но на деле – сложнее, чем сдвинуть камень с мертвой точки. Я пыхтел, наверное, и вспотел, хотя был мертвым, а в это время, мой куратор, преспокойно наколдовал себе столик с чайным сервизом и газету, которую не выпускал из рук, пока я тужился, как умалишенный. Я чертовски устал, словно перетаскал с одной точки к другой уйму мешков с кирпичами, но так и не продвинулся. Самое большое, что у меня получилось, это жалкая искорка, которая не обожгла даже верхний слой коры, не говорю уже обо всем дереве.

– Видимо, ты не хочешь увидеть свою семью. – Пробормотал Юджин, перевернув страницу газеты. Я оглянулся на него, злясь, что ангел мне не помогает. Он же куратор и должен как-то способствовать тренировкам, а не заниматься чтением. – Что я и делаю. – Красноволосый припустил газету, бросив на меня серьезный взгляд.