— Если там есть Камень, возможно, мне удастся его учуять, — сказал Брекен и тут же изумился смелости собственного заявления.

Босвелл с Маллионом остались в норе, а он поднялся па поверхность, вышел в поле и остановился среди травы рядом с кустиком засохшего чертополоха, довольно плохо представляя себе, что делать дальше. Утро выдалось холодное, но трава в поле, в отличие от чертополоха, уже начала понемногу оживать, а из зарослей кустов, росших рядом с деревьями, под которыми находилась сооруженная Брекеном система, доносилась звонкая песня черного дрозда, и его радостные заливчатые трели были слышны по всему полю.

Едва Брекен подумал о Камне, о Данктонском Камне, как машинально повернул голову в ту сторону, где тот находился. Брекен постоянно ощущал его притяжение, просто раньше не обращал на это внимания. Но он не стал поворачиваться лицом к Камню, боясь, как бы его не захлестнула волна горечи и отчаяния.

Брекен развернулся к нему спиной и сосредоточился, пытаясь отыскать другие точки притяжения. Он тут же с легкостью определил, где находится Аффингтон. Зов его, далекий и глуховатый, не ослабевал ни на одно мгновение. Брекен застыл в молчании и принялся мысленно прощупывать каждую из сторон горизонта. Поначалу ему немного мешало уже ставшее привычным притяжение Данктонского и Аффингтонского Камней, но затем ему удалось сосредоточиться и направить силы своего ума и тела на поиски чего-то нового.

Нунхэм. Как бы исхитриться и найти его? Если там есть Камень, он непременно должен это почувствовать!

Внезапно Брекена охватила сильная усталость, и он вернулся в нору.

Несколько дней подряд к Брекену было не подступиться: он бродил в одиночку по округе, пребывая в непонятном раздражении. Маллион только лишний раз убедился в правильности своего предубеждения против Данктонских кротов.

Но Босвелл понял, что пытается проделать Брекен, к тому же он знал, что лишь немногие кроты способны учуять Камень и что порой даже им это удается не сразу. Он давно заметил, что когда речь заходила об Аффингтоне, Брекен машинально смотрел в ту сторону, где он находился, а упоминая о Данктоне, бросал через плечо взгляд туда, где, по-видимому, остались покинутые им места, хотя никогда не поворачивался к ним.

— Оставь его в покое, Маллион, — сказал Босвелл, видя, как луговой крот терзается от нетерпения. — Брекен помог нам выбраться из канавы, и, возможно, ему удастся отыскать дорогу в Нунхэм.

— Он такой скрытный, даже не сказал, хочется ему туда идти или нет, — пожаловался Маллион, — а я уже видеть этого поля не могу.

По прошествии четырех или пяти дней Брекен разбудил Босвелла посреди ночи и они вместе выбрались из норы на поверхность.

— По-моему, Нунхэм находится вон там, — выпалил Брекен, указывая лапой на северо-запад. — Я проснулся некоторое время назад и вдруг это почувствовал. Он там, я знаю. И там есть Камень, не такой мощный, как в Данктоне, но я его чувствую. — Впервые за несколько дней он выглядел счастливым, и Босвеллу передались его радость и волнение. — Мы отправимся туда, — сказал Брекен. — Я укажу вам путь. — Он постоял, всматриваясь в темноту, а затем повернулся к Аффингтону. — С того дня, когда я впервые оказался рядом с Камнем, я постоянно чувствовал притяжение Аффингтона, — сказал он.

Затем Брекен бросил через плечо взгляд на восток, туда, где находился Данктон, и с явным облегчением повернулся к Нунхэму. Босвеллу показалось, что он вот вот ощутит силу притяжения Камней, как и Брекен. Повинуясь внезапному порыву, он прикоснулся к плечу Брекена здоровой лапой.

— Мы отправимся туда все вместе, — сказал Босвелл…

— Я ни за что не оставил бы тебя здесь одного, — серьезным тоном проговорил Брекен, неправильно истолковав его слова, и тут же добавил, желая скрыть глубину своих чувств: — Ведь ты еще не успел рассказать мне об Аффингтоне все, что тебе известно.

Босвелл понял, чем продиктованы слова Брекена, и на душе у него вдруг стало тепло от сознания, что у него появился надежный друг и защитник. Позади остался долгий трудный путь, проделанный им из Аффингтона, но, возвращаясь в нору следом за Брекеном, Босвелл понял, что теперь он ближе к цели.

Ребекке удалось убежать из Данктона вместе с Комфри и Виолетой лишь благодаря Меккинсу, который, как никто другой, знал Болотный Край, что позволило им ускользнуть от боевиков, заметивших их чуть ли не сразу после того, как Брекен скрылся в глубине болот.

Но и на этом беды их не закончились: пробираясь к месту, где жила Роза, они наткнулись на луговых кротов, которые чуть было их не прикончили. Не миновать бы им гибели, если бы не настойчивые мольбы Ребекки, просившей разрешить им хотя бы повидаться с Розой (луговые кроты относились к ней с глубоким уважением). Впрочем, отвага, с которой Меккинс встал на их защиту, тоже сыграла свою роль.

— Нечего размахивать тут лапами, дайте нам поговорить с Целительницей Розой! И без дерзостей, приятель, пока я всерьез не рассердился.

Даже самым здоровенным луговым кротам вовсе не хотелось связываться с разъяренным Меккинсом — данктонские кроты давно зарекомендовали себя как храбрые и искушенные бойцы.

Когда в конце концов один из луговых кротов привел Розу, Меккинс первым делом сказал:

— Слушай, Роза, объясни этим пустоголовым луговым кротам, что мы не собираемся вчетвером завоевывать Луговую систему. Делать нам нечего! И к тому же, — добавил он, окинув окрестности пренебрежительным взглядом, — я, конечно, прошу прощения, но это место не из тех, где мне хотелось бы поселиться!

Роза приветливо улыбнулась, хоть сразу поняла, что они бегут от преследования, а не просто пришли в гости. Она давно уже предчувствовала, что такое может случиться.

— Все в порядке, — сказала она луговым кротам. — Это Меккинс из Данктонской системы, остальные мне тоже знакомы. Меккинс — старейшина и исключительно благородный крот, хоть бывает порой грубоват.

— Да… я… извините, — смутился Меккинс. — Только зачем они набросились на Ребекку и на кротышей? Это Роза, — добавил он, обращаясь к Комфри и Виолете, — поздоровайтесь с ней.

— Здравствуй! — воскликнула Виолета и тут же подбежала к Розе.

А Комфри лишь взглянул на нее и попытался спрятаться за Ребекку.

— Здравствуйте, мои дорогие, — сказала Роза. — Ну, а теперь расскажите мне, что случилось.

Выслушав Меккинса, Роза решила, что Ребекку и кротышей нужно разместить в норе по соседству с ее собственной, и настояла на этом, хотя луговые кроты принялись ворчать, что это, мол, не дело и они не потерпят всяких там данктонских фокусов на своей территории. В конце концов они заявили, что им надо сходить и посоветоваться со старейшинами, а пока что кое-кто из них останется сторожить нору.

Меккинсу это не понравилось: ему хотелось как можно скорей вернуться в Болотный Край, но он не решался оставить Ребекку, не убедившись в том, что она вне опасности. Он сказал луговым кротам, что сам отправится вместе с ними к старейшинам.

— Нет уж, приятель, — ответил самый дюжий из луговых кротов. — Не выйдет. Мы не позволим тебе шпионить за нами и заниматься колдовством — ты не у себя дома! Оставайся здесь и сиди тихо, пока мы не решим, что с вами делать. И учти: ваше счастье, что Роза вас знает, а иначе… — Он взмахнул когтистой лапой, давая понять, что именно могло с ними случиться.

Два дня кряду Меккинс провел в ожидании, негодуя и сетуя на судьбу, а затем его наконец вызвали на встречу со старейшиной, которая должна была состояться где-то в глубинах Луговой системы. За это время Роза успела убедить его в том, что Ребекке надо пожить именно у нее, да и Комфри с Виолетой тоже, пока они не станут самостоятельней.

— А ждать этого долго не придется, дорогой мой, смотри, как они уже тут освоились, — сказала она.

И вправду. Виолета успела поладить даже с луговыми кротами, а Комфри, быстро привыкший к Розе, теперь все время задавал ей самые разнообразные вопросы.