Поднявшись на нужный этаж, Женя с тоской посмотрела на дверь родной квартиры. Очень хотелось попасть туда, увидеть маму. Но сейчас раннее утро, а значит все спят. Да и не готова она была с дороги смотреть, что происходит дома.

Тихонько открыв ключом дверь в квартиру Елены Матвеевны, девушка вошла внутрь и с облегчением вздохнула. Привычная обстановка была до боли родной. Казалось, ей здесь и стены рады.

В квартире стояла оглушающая тишина. Пройдя на кухню, девушка налила стакан воды, и сделав глоток, уставилась на окно. Спустя несколько секунд она поняла, что было не так: любимые фиалки бабушки Лены торчали пересохшими хвостиками из маленьких разноцветных горшочков. Оставив стакан с водой на столе, девушка быстро прошлась по двухкомнатной квартире, чтобы убедиться в своих подозрениях — Елены Матвеевны нет дома.

Женя устало опустилась на край кровати в комнате бабушки и обхватила голову руками. С Еленой Матвеевной явно что-то случилось, и дома ее не было очень давно. Но они разговаривали два дня назад, и она ничего не сказала Жене!

Взгляд зацепился за листок бумаги, одиноко лежащий на тумбочке. Женя взяла его в руки и прочитала короткую записку:

«Женечка, меня забрали в районную больницу. Не хотела беспокоить тебя раньше времени. Будь счастлива, моя девочка!

Твоя бабушка Лена»

На глаза навернулись слезы. Бабушка будто прощалась с ней, а значит, все очень серьезно. Ну почему, почему она не сказала раньше?

Выбежав в коридор и схватив в руки рюкзак, Женя уже хотела покинуть квартиру, чтобы отправиться в больницу, но бросив взгляд на часы поняла, что еще слишком рано для часов приема. Всхлипнув от безысходности, девушка несколько раз глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Поплакать она еще успеет. Перенеся сумки в гостиную, девушка выбрала сменную одежду и отправилась в душ.

Спустя час Женя допивала крепкий черный чай с сахаром и пряником. Есть особо не хотелось. Да и то, что было в холодильнике, отправилось в мусорное ведро. Было почти семь утра. Убрав за собой грязную посуду, девушка набросила куртку и вышла из квартиры. Снова бросив взгляд на дверь напротив, она спустилась на первый этаж, вышла из дома и быстрым шагом направилась на автобусную остановку.

Через полчаса Женя была у ворот районной больницы. Сердце волнительно билось о грудную клетку. Тяжелые мысли о том, что с бабушкой Леной уже случилось непоправимое, мешали спокойно думать. Пройдя в корпус, где принимали больных в стационар, девушка обратилась к медсестре:

— Здравствуйте. Подскажите, я могу навестить Иванову Елену Матвеевну?

— А кем Вы ей приходитесь?

К горлу подкатил комок. О том, что, по сути, она для бабушки Лены никто, и ее могут не пустить, Женя не думала.

— Я ее внучка.

— Внучка, значит? — протянула недовольным голосом женщина, просматривая информацию о пациентке в компьютере. — Что же Вы, внучка, не навещали свою бабушку две недели?

Слова звучали резко и больно ранили. Хотелось оправдаться, резко ответить, что посторонним судить о чужих жизнях никто права не давал. Но ссориться с этой грубоватой женщиной не хотелось.

— Меня не было в городе. И бабушка не сказала мне, что она в больнице.

— Я Вас не могу пустить. Ждите ее лечащего врача, — произнесла медсестра и, взяв стопку выписок, вышла из-за стойки, давая понять, что разговор окончен.

— А как зовут врача? — Женя бросилась за уходящей женщиной.

— Сироткин Владимир Александрович. — ответила та, ускоряя шаг. Ночное дежурство было не легким, и ей хотелось как можно скорее передать смену и отправиться домой.

Женя обхватила себя руками и оглянулась на полупустой холл. Подходило время пересменки. Дверь главного входа все чаще открывалась, пропуская внутрь сонных врачей, медсестер и медбратьев. Заметив в дальнем углу автомат с горячими напитками, Женя решила взять стаканчик капучино, чтобы чем-то себя занять.

Спустя пять минут она вернулась к стойке регистрации. Понять бы, как выглядит врач, и когда можно будет с ним поговорить…

Перемещаясь из угла в угол, девушка коротала время в ожидании. Вскоре ее окликнула с поста молодая медсестра.

— Я могу Вам чем-то помочь? Вы кого-то ждете?

— Врача, фамилия — Сироткин. Мне бы узнать о состоянии Ивановой Елены Матвеевны, и можно ли ее навестить…

— Владимир Александрович уже на месте. Я передам ему, что с ним хотела поговорить..?

— Внучка Елены Матвеевны. Голубева Евгения Викторовна.

Подождав, пока закончится утренний обход у врачей, Женя наконец-то смогла встретиться с Владимиром Александровичем. Разговор был тяжелым, поставившим окончательную точку в надеждах девушки.

— У Елены Матвеевны был инсульт. Кто-то был у нее в гостях и вызвал скорую помощь. Пациентку привезли вечером. Судя по истории ее болезней, это третий инсульт в ее жизни. На данный момент у нее отмечаются нарушения в речи, работе тазовых органов…

Врач перечислял проблемы, которые появились у бабушки Лены, и объяснял о необходимости правильного дальнейшего ухода и реабилитации. Мужчина говорил сухо и по факту, будто читал инструкцию. Его можно было понять — он проработал в больнице не один десяток лет, и это был лишь очередной пациент. Он давно научился абстрагироваться от чувств, чтобы иметь возможность спокойно делать свою работу и не терять самообладание.

Остановившись, он снял очки, потер пальцами глаза и поднял взгляд на молчаливую девушку с потерянным взглядом.

— Я понимаю, что Вам сейчас сложно все это слушать. Но это важно. Вы должны понять, что Вас ожидает.

— Что ожидает? — эхом повторила Женя, рассеянно рассматривая бумаги на столе доктора.

— Возраст Елены Матвеевны вряд ли даст ей пережить еще один инсульт. А риск его повторения, с учетом состояния ее здоровья и возраста, очень велик.

Женя медленно вышла из кабинета врача. Владимир Александрович разрешил ненадолго посетить пациентку. По его словам, в последние дни у Елены Матвеевны отмечаются приступы апатии, и встреча с родственницей может помочь ей немного прийти в себя.

К этому моменту в стационаре время процедур подошло к концу. Медсестра провела Евгению в просторную палату, где, кроме Елены Матвеевны, лежало еще пять пациентов. Бабушка Лена лежала на койке у окна и безразлично смотрела на покачивающиеся ветви деревьев.

«Теперь понятно, почему она так плохо говорила в последнее время…»- пронеслось в голове у Жени.

Сердце сжималось. Она так скучала по названной бабушке, а что делать теперь? Радоваться, что год назад была не последняя встреча? Вернуться сюда и ухаживать за ней? Забрать с собой? Оставить и договориться об уходе на дому, о приходящей медсестре из больницы?

Медленно подходя к кровати, Женя не знала, с чего начать разговор.

— Бабушка…

Елена Матвеевна повернула голову на голос и легонько улыбнулась. Улыбка получилась немного перекошенной — левая сторона лица плохо слушалась.

— Ты приехала…

У девушки навернулись слезы на глаза. Конечно, умом она давно понимала, что Елены Матвеевны однажды не станет. Но ведь сердце не каменное… Когда Женя нуждалась в тепле и заботе, именно бабушка Лена взяла ее под свое крыло. Кормила, с одеждой помогала, а иногда и на ночевку оставляла, если в родной квартире гуляния дружков матери или брата растягивалось до поздней ночи или принимало опасные обороты.

Женя присела на край кровати и взяла в руки прохладную кисть старушки. Елена Матвеевна была полноватой женщиной, а сейчас будто уменьшилась вдвое. Всматриваясь в морщинистое лицо, до боли знакомое и незнакомое одновременно, Женя прошептала:

— Как Вы? Я так переживала, когда Вы перестали отвечать на звонки…

— Не хотела говорить тебе, что я здесь. Да и в днях что-то запуталась. Что-то с памятью стало не очень хорошо… — тихонько проговорила Елена Матвеевна. — Ну теперь увиделись, и слава Богу. Можно и туда отправляться. — добавила старушка, многозначительно посмотрев на потрескавшийся от времени потолок и улыбнулась уголками губ.