— Да, блядь! Что за хуйня, Настя? — рычу, сжимая трубу, пока она не начинает хрустеть.

Весь день торчу у входа. Курю одну за одной. Когда пачка пустеет, в магазин не иду, стреляю у студентов. Всё жду, когда в ворота въедет поршак. И звоню без конца. Сообщения одно за другим сыплю.

Артём Северов: Скажи, что ты в порядке, маленькая. Пожалуйста, ответь. Перезвони. Блядь, ты меня без ножа режешь. Ответь уже!

Трясёт, как эпилептика. Руки, как у нарика, трусятся.

Вдыхаю. Выдыхаю. Закрываю глаза. Дышу. Давлюсь воздухом.

За грудиной уже не просто ураган. Все внутренности всмятку от бесконтрольно дробящего сердца. Даже не помню, когда мне в последний раз было так страшно.

Что произошло у моей девочки, что она даже месседжи не читает? Старики заперли дома? Телефон забрали? Ну так какого хера даже не сбрасывают звонки?

Долблю на трубу, пока уровень заряда не показывает один процент. Быстро пишу.

Артём Северов: Малыш, мобила сдохла. Быстро заряжу и буду на связи. Если что, звони Тохе. Он в теме.

Доставлено. Не прочитано.

Даже спустя двадцать минут.

Сижу в машине и гипнотизирую телефон, постоянно сканируя парковку. Паника топит сильнее, растаскивая на мясные куски, когда машины начинают разъезжаться. Пары закончились, а Миронова так и не появилась.

Моя идеальная девочка никогда не пропускает занятия. Даже с температурой на парах сидела. Блядь, как вспомню её горящие щёки и красный нос…

Уже тогда хотелось наорать, чтобы лечилась, а не зубрила. А потом и вовсе утащить к себе и завернуть в одеяло.

Почему я не сделал этого год назад? Всё же по-другому бы сейчас было. Уже бы год моей была. Или даже, блядь, два. Всегда ведь видел, что не похую ей на меня. Так какого хера тормозил?

Ещё звонок.

— Этот абонент… — отбиваю.

— Пиздец! Что за херня? — хуярю ладонями по рулю.

Не может же быть, что после вчерашнего слилась? Ей же нравилось это. И утром тоже всё в норме было. На поцелуи отвечала. На кухне обнимала. Возле её хаты опять сосались, пока губы в кровь не разодрали. Отпускать не хотел. Сама уйти не могла.

Пишу.

Артём Северов: Родная, если дело в том, что ночью случилось, то прости. Обещаю, больше такого не повторится. Теперь точно в руках себя держать буду. Клянусь!

Одна галочка.

Сука!

Устало опускаю голову на рулевое. Шумно вентилирую воздух, пока рёбра распирать не начинает. Смотрю на мобилу.

Не прочитано.

Перевожу взгляд на часы. 16:52.

Я высадил Настю у дома около 7:40. Девять часов она не берёт трубу и не отвечает. Какого хуя у неё там происходит?

— Ты чего здесь торчишь? — запрыгивает в салон Тоха.

— Настя так и не приехала. — выдыхаю рывками.

— Нормально что случилось расскажешь? А то только сказал, чтобы я, если что, на связи с ней был. — отбивает с ровными интонациями.

— Она должна была сегодня предкам сказать, что со мной быть хочет.

А что, если не сказала? Если испугалась? Не смогла? А теперь тупо боится мне признаться?

— Охуеть! И что такого произошло, что она вдруг решилась?

До хуя чего, но я не отвечаю. Строчу новое SMS.

Артём Северов: Ты рассказала своим обо мне? О нас? Сказала, что хочешь уйти от своего женишка?

Тишина.

— Север, ау! Рассказывай давай, всё как есть. Я не дебил. Если чё, подсоблю.

— Она у меня ночь провела. — о подробностях молчу, но друг себе явно уже всё додумал. — Секса не было. — зачем-то добавляю.

— Совсем? — щурит беньки. — Девчонка, по которой ты два года кипятком ссышься, ночевала у тебя, а ты резко в монахи побрился? Тёмыч, мы сколько лет с тобой знакомы? Харе затирать!

Блядь, ему всё в красках расписать надо, что ли? Не в этом дело. Я уверен, что не в этом. Но для чего-то говорю:

— Орал был. Односторонний. Потом она уснула. Утром всё заебись. Здесь какая-то другая херня.

— Думаешь старики под замок посадили?

— Да я уже, блядь, не знаю, что думать! — срываюсь на повышенных.

— А делать чё собираешься?

— А что я сейчас могу? К ней домой заявиться и сказать: здравствуйте, я Артём Северов, и я приехал за вашей дочерью, потому что люблю её и замуж за этого урода выйти не дам? — ехидничаю, чтобы хоть как-то бурю внутри перекрыть.

— М-да, так себе варик. Может она им не сказала и теперь ссыт тебе признаться?

— Думал об этом.

— И?

— Да хер его знает. Или это. Или замок. Других вариантов не вижу.

Хватаю телефон и строчу очередной месседж.

Артём Северов: Насть, если ты не сказала им, то ничего. Справимся с этим. Вместе, малыш, разберёмся. Не бойся. Просто позвони мне, и я всё устрою. Веришь мне?

В каком-то застопоренном ожидании жду, что именно после этого придёт ответ с одним коротким "верю". Когда этого не происходит, швыряю гаджет в лобовое.

— Сука! Пиздец, блядь, полный! И что мне теперь думать?! Что делать?! — последний вопрос адресую Арипову.

У него сейчас хотя бы мозги не набекрень, в отличии от меня. Да и в принципе он не дурак, хотя и здорово им прикидывается.

— Для начала успокойся и в себя приди. На кипише ни хера хорошего ты не нарулишь. Погнали, выпьем. — режет, поднимая мобилу и возвращая мне.

— Ты сейчас, блядь, серьёзно? Предлагаешь нажраться? — рычу, отрывая башку от руля. — Мне трезвые мозги нужны!

— Не нажраться, а нервы расслабить. Успокойся, Север. Тебе сейчас ни хера, кроме как ждать, и не остаётся. Лучше в баре поторчим. Хоть проконтролю тебя, чтобы не разорвало на эмоциях.

Не разорвало? Да я уже всмятку. Ошмётки по всей парковке. Коноёбит так, что мобила из рук выпадает. Поднимаю и опять набираю Мироновой.

Гудки. Металлический голос автоответчика.

Строчу.

Артём Северов: Девочка моя, что бы ни случилось, я тебя всё равно. Просто дай знать, что у тебя всё хорошо. Умоляю, Насть, не молчи.

Завожу мотор и выруливаю с парковки. В баре торчим с Тохой, пока не переваливает за полночь. Звонки всё так же без ответов. Долблю каждые несколько минут. Сообщения не прочитаны. В мессенджере Настя не появлялась со вчерашнего вечера, когда я за ней приехал.

Я почти не пью. Пропустил бокал виски и пару пива, но на этом и тормознул. Хотя нажраться до потери памяти охота. Трясучка усиливается, когда поднимаюсь из-за стола. Даже ноги, сука, подкашиваются, и приходится ухватиться за край. Страх мерзкими червями расползается по нутру, прогрызая органы. Мотор работает на разрыв, без перерывов.

— Ты куда? — подрывается приятель.

— К ней поеду! — обрубаю последующие вопросы. — В лобовую не попру. Попробую по-тихому разузнать, что да как.

— Через забор полезешь?

— Если придётся. — рычу мрачно и через час уже торчу под этим самым забором.

Насколько удаётся увидеть, свет в окнах не горит.

Без конца долблю на мобилу.

Тишина.

Запрыгиваю в тачку и, отряхиваясь от дождевых капель, заезжаю с другой стороны. Ещё на подъезде подмечаю открытое окно и светлую макушку. Мышца в грудине выпрыгивает к чертям, пробиваясь к ней.

Вылетаю из машины, забив на дождь.

— Настя! — кричу, не заботясь о том, что кто-то услышит.

Насрать мне на всех, кроме моей девочки. Подмечаю мокрые волосы и халат. Воду на лице. Даже, блядь, отсюда вижу, как она трясётся, когда смотрит на меня.

Слышит.

Блядь, с ней всё хорошо! Дальше пробьюсь. Расшибусь на хрен, но увезу её отсюда. Любой ценой.

— Возьми трубку! Поговори со мной, малыш! Что случилось?! Что происходит?! — перекрикиваю шум дождя и подсвечиваю экраном телефона, чтобы поняла, если не услышит.

Я ко всему готов. Всё сделаю. Весь мир на куски порву, чтобы моя девочка опять была со мной.

До боли в глазах вглядываюсь в её лицо и даже, блядь, уверен, замечаю, как из её глаз катятся слёзы.

В крови утоплю каждую суку, которая заставила мою малышку плакать.

Ко всему готов?

Был уверен, что ко всему. Только не к тому, что происходит в следующую секунду. Настя спрыгивает с подоконника и закрывает окно.