— Частный инструктор по вождению. И по экстремальному тоже. — сдаётся он.

— Охренеть! — тут же поворачиваюсь к нему всем телом. — А меня научишь чему-нибудь?

И пусть в этом деле я не профан, но ему об этом пока не говорю.

— Твоя очередь. — бурчит, клацая поворотником.

Я заметила, что он вообще не нарушает ПДД, даже на пустой дороге. Я и сама, в отличии от большинства, топлю за этикет на трассе. Выдыхаю, готовясь открыть ещё один секрет.

— Я тренирую младшую группу по каратэ.

— Шутишь?

— Нет. Два раза в неделю. — отбиваю ровно, цепляя его взгляд.

— Охуеть! — хрипит Север.

— Теперь научишь меня паре трюков на машине?

— Для этого тачка подходящая нужна. Я не на своей гоняю.

— Панамера пойдёт?

— И где ты её возьмёшь? — косится с подозрением.

— В гараже. — бурчу в ответ.

— Твои старики катают на Порше?

— А они-то тут при чём? Это моя машина.

— Не знал, что ты водишь.

— Вчера на пантере была.

— Пантера? — опять косится.

— Ну, у всех ласточки, а у меня пантера. Сегодня увидишь, если приедешь пораньше.

— Ну и зачем мне это делать?

— Затем! В восемь тридцать во дворе! — для чего-то ставлю рамку.

— Окей. Восемь тридцать и ни минутой позже.

— Сам не опаздывай!

К пункту назначения подъезжаем, продолжая обмениваться ничего не значащими, но такими необходимыми фразами. В тишине я просто с ума сойду.

Артём останавливает Гелик через дом от моего.

— Пора? — хриплю, задыхаясь.

— Мы скоро встретимся, маленькая. — отвечает не громче моего.

— Не хочу расставаться. Даже на минуту.

С трудом сдерживаю непрошенные слёзы.

С каких пор я рыдаю, как белуга? Раньше вообще не плакала, а сейчас остановиться не могу.

— Знаю, девочка моя. — притягивает меня к себе на колени и целует, запуская руку в растрёпанные за сумасшедшую ночь волосы. — Мы найдём способ. До вечера. На каждой перемене.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Опять целуемся до полного умопомрачения. Спустя полчаса захожу в калитку. Родители спят, а вот мне ожидаемо уснуть не удаётся. Всё прокручиваю в голове минувшие сутки. От корки до корки гоняю по нейронным сетям каждый момент.

Телефон коротко вибрирует, и я тут же его подхватываю.

Артём Северов: Спишь?

Сердце взбесившимся мячиком скачет по грудной клетке. Быстро порхаю пальцами по разбитому экрану, делая ошибки и тут же их исправляя. Не думала, что так сложно писать, когда по некоторым буквам расползаются трещины.

Настя Миронова: Нет. Соскучился?)

Артём Северов: Пиздец как! Думал, проще будет, да хуй-то там!

Настя Миронова: Я тоже скучаю, Артём. Старалась уснуть, но не выходит.

Артём Северов: Мне тоже. Как прожить эти пару часов?

Настя Миронова: А вот так…

На экране моргает ещё одно сообщение, но я уже набираю в мессенджере по видеосвязи. Северов сразу же отвечает на звонок. Дыхание замирает, когда вижу его лицо. Он стоит на балконе с сигаретой и обнажённым торсом. Однажды я уже видела его без футболки, но сейчас… При свете он выглядит просто шикарно.

— Говорить можешь? Проблем не будет? — бомбит вопросами, пока я бессовестно его разглядываю.

— Нет. Моя комната в другом краю дома.

На всякий случаю понижаю голос до минимума.

— Блядь, обнять тебя хочу, аж коноёбит.

— И я тебя, Тём. Всего пара часов… Сам говорил.

— Надо было не отпускать тебя. Только чтобы переоделась и что надо взяла.

— А как же сон?

— Сама же говорила, что не уснёшь.

— А ты говорил, что должна! — не сдержавшись, выдаю короткий смешок.

— Дебилом был, — рычит в ответ, — полным, сука, кретином.

— В следующий раз не отпустишь?

— Ни за что.

— Даже если вырываться буду?

— Даже если начнёшь кусаться и царапаться, как дикая кошка.

— Обещаешь?

— Обещаю. — теперь это наша фишка.

Оставшееся время проводим за разговорами. Не знаю почему, но по телефону задавать вопросы немного легче. Темы о семьях не затрагиваем, но постепенно узнаём друг друга лучше.

— Пора собираться. — бурчу, нехотя скидывая одеяло. — Офигеть! Мы почти час проговорили, а я даже не заметила.

— Уже? Чего рано так? — хрипит Север, облапывая взглядом моё тело под тонким шёлковым пеньюаром.

— Завтрак с семьёй, — выдыхаю устало, — традиция.

— К восьми тридцати будешь на месте?

— Я никогда опаздываю.

— Что на тебе надето? — высекает Тёма, а я давлюсь воздухом от такого вопроса и внезапной смены темы разговора.

— Ночнушка!

— Покажи.

— Зачем?

— Если скажу, то ты этого не сделаешь.

— Скажи и покажу.

— Дрочить собираюсь, чтобы хоть как-то этот день пережить.

— Артём! — визжу, заливаясь краской от такого заявления.

— Ну что "Артём", Насть? У меня рядом с тобой постоянный стояк, а выживать как-то надо. Спермотоксикоз — не шутки. Что мне теперь, помирать? — бубнит с мрачной улыбкой.

— Ну ты и… — рычу, густо краснея, а сама ставлю телефон на трюмо и, отойдя на несколько шагов, медленно поворачиваюсь, наблюдая за собой в зеркало.

Север со свистом выдыхает и урывками забивается новой порцией кислорода. Замечаю, как его рука опускается ниже и он начинает дышать ещё сбивчивее, чем раньше. Догадываюсь, чем он занимается, и вся окрашиваюсь в розовый, но почему-то проигрываю в голове трек, под который мы танцевали, и начинаю двигаться в ритм слышимой одной мне мелодии.

Из-под полуопущенных ресниц наблюдаю за Тёмой: он закатывает глаза, предплечье двигается быстрее, телефон расшатывается сильнее, дыхание становится резче. У меня в трусах собирается влага, когда представляю, как он обхватывает рукой твёрдый член. И пусть я их только на видео видела и имею лишь общее представление…

Да что со мной не так? Я точно сошла с ума.

Северов издаёт затяжной рык и тяжело дышит, сжимая зубы. Не знаю откуда берётся смелость, но я подхожу к телефону, когда Север наконец открывает глаза и, схватив его, спрашиваю:

— Всё хорошо?

— Тупой вопрос, малыш. — хрипит в трубку. — Всё просто охуенно. Ты, блядь, лучшая.

Краснею до невозможного в человеческой ДНК цвета.

— Мне пора, Тём! — выпаливаю и сбрасываю звонок.

Трясусь как эпилептик.

Не знаю, что будет после этого, но слово "страх" в моём словаре рядом с этим парнем напрочь стёрлось. Осталось только предвкушение.

С ней всегда топлю на максималках.

Закуриваю, стоя на светофоре. Слева, поравнявшись со мной, рычит какая-то спортивная тонированная тачка. С этого ракурса не выходит определить модель.

Красный начинает моргать, и тачила разрывает на холостых, явно нарываясь. В гелике лошадей хоть и дохера, но дури для гонок не хватает. Утырок за тонировкой опять газует и срывается с места, как только загорается зелёный.

— Сам нарвался, уёбок! — рычу, выжимая газ, и лечу следом, свистя покрышками.

Ровняемся почти у заезда в академию, и тут Панамера на скорости влетает в ворота и паркуется с лёгким заносом на почти пустой парковке.

Оказывается, никто не спешит на учёбу.

Не тормозя, прижимаю мерс слева и выпрыгиваю из салона.

Настойчивая мысль удушить водителя поршака долбит в мозг. Мне даже не надо видеть, чтобы знать, кто за рулём. Как только заметил, куда сворачивает, сразу допёрло. Рывком распахиваю водительскую дверь, и по нервным окончаниям мгновенно прорезает высоковольтным разрядом

Это уже даже не двести двадцать. Мощнее. Гораздо мощнее.

— Привет, Тёма. — растягивается в улыбке Миронова, а я с трудом сдерживаю порыв вытащить её из машины и вцепиться в глотку за такие выкрутасы.

Мотор до сих пор до треска хуярит по рёбрам, как подумаю, что с ней могло случиться на такой скорости.

— Какого хрена летаешь, как припизднутая? — рычу на повышенных.

— А ты чего плетёшься, как черепаха? — дует губы эта зеленоглазая ведьма.