– Не могу, госпожа.

– Можешь, если я тебе так говорю. От кого ты получаешь приказы?

– От госпожи Шевроле.

– И кто она такая?

– Она экономка, отвечает за прислугу. – Нервная дрожь пробежала по лицу девушки, когда она произнесла эти слова.

– Она жестока к тебе?

Пауза.

– Нет, мадам.

Значит, жестока.

– Элис, ты будешь моей служанкой. Единственный человек в этом доме, которого ты должна слушаться, – это я. Ты будешь жить здесь, со мной, в этой комнате. Слышишь? Ты будешь спать на этой тахте. Я выполняю миссию чрезвычайного значения для Империи. Я в любой момент должна знать, где ты находишься.

Марианна заметила, что на глаза Элис навернулась слеза.

– Я велю мадам Шевроле посылать тебе еду прямо сюда. Ты будешь следить за порядком в комнате, за моим туалетом, моей одеждой.

– Мадам.

Марианна внимательно посмотрела на девушку. Та очевидно недоедала. Ее лицо было покрыто прыщами.

– У тебя есть при себе нож, Элис?

– Нож?

– Для самозащиты? Чтобы постоять за свою честь? Мы живем в доме, полном мужчин, и большинство из них в разлуке со своими женами.

Элис помотала головой, но в том, как она это сделала, чувствовалась искра.

– Я могу постоять за себя, мадам.

– Ты уверена?

– Мое оружие хорошо спрятано.

– Оружие?

Элис стушевалась. Она сказала слишком много. Она плотно сомкнула губы.

– Ответь мне. Обещаю, я никому не выдам твой секрет, – сказала Марианна.

– Нож бесполезен. – В голосе девушки прозвучали зловещие нотки. – Мужчина может с легкостью отобрать его, и тогда ты останешься беззащитна. Но если кто-нибудь попытается взять меня силой, то против этого у меня есть свое оружие. – Она сунула руку в карман платья. Когда она вытащила руку, в ее ладони лежал небольшой камешек.

– Камень? – удивилась Марианна. – Чтобы бросить им в мужчину?

Элис, казалось, не услышала ее ремарки. Зажав камешек между большим и указательным пальцами, она разглядывала его с разных сторон. Это была обычная мелкая галька, подобранная с мостовой.

– Если камень найдут, я просто скажу, что нашла его на полу.

– Но это просто камень?

Девушки перебросились взглядами, и впервые с начала их разговора Элис заулыбалась. Уголки ее губ поползли вверх.

– Я использую его для шлифовки, – проговорила она почти шепотом. – Достаточно ста движений в день. – Ее брови приподнялись. – Сто движений, каждый день. Я не шутила, говоря, что хорошо прячу свое оружие. – Кажется, озадаченная улыбка Марианны ее даже забавляла. – Бывает непросто, но никто никогда не предлагает заглянуть в рот служанке. – Скорчив гримасу и чуть-чуть запрокинув голову, она раздвинула челюсти и растянула губы, демонстрируя Марианне свое оружие в полной боевой готовности: зубы Элис, похожие на зазубренные сосульки, представляли собой кольцо острых, смертельно опасных шипов.

Как странно было находиться в поместье. Гвоздики на подошвах ее сапог цокали по мозаичному полу большого зала, как барабанные палочки, отбивающие ритм строевого шага. Элоиза бы не одобрила. «Ты поцарапаешь мозаику», – сказала бы она. Но кого теперь беспокоили царапины на полу? Часть окон были разбиты. Кто-то разрисовал один из портретов большого зала. Статуя богини на восточной лестнице была испещрена дырками от пуль – кто-то использовал ее в качестве мишени для стрельбы. Марианна взяла это на карандаш. Вандализм в Республике поощрять нельзя. Она поднимет этот вопрос на встрече с Эгльфином.

Прежде чем убьет его.

Эгльфин. Она чувствовала его имя у себя на языке.

Эгльфин. Элоиза видела его лицо с эшафота. Он стоял рядом с гильотиной, наслаждаясь зрелищем, и его штаны были забрызганы кровью, а щеки раскраснелись от удовольствия.

Эгльфин.

В спину Марианне прилетели похабные смешки. Она повернулась, чтобы посмотреть, в чем дело. На восточной лестнице валяли дурака четверо молодых людей в форме легкой кавалерии и пятый с шинельной скаткой.

– У тебя симпатичная задница, – крикнул один из них в ее адрес.

– А на моем члене смотрелась бы еще симпатичнее, – подхватил второй, и все пятеро расхохотались.

Марианна развернулась и направилась к ним. Цок-цок-цок – сапоги по плиткам. Смешки смолкли.

– Я работаю на комитет безопасности, – сказала она. – Мне нужны ваши имена.

Солдаты притихли. Марианна поняла, что они были не старше ее самой. Мальчишки. Совсем еще дети.

– Ты! – обратилась она к юноше с капральскими нашивками, который выглядел старше остальных. – Запиши имена всех пятерых и принеси мне список.

Повисла напряженная пауза.

– Слушаюсь, мадам.

– Я ничего не буду делать с именами, – добавила она. – Но если я узнаю, что кто-либо из этого списка снова отпускал неподобающие комментарии в адрес женщины, я прикажу арестовать этого человека как врага Республики.

Снова пауза, еще более долгая.

– Так точно, мадам.

Она посмотрела на юношу. На глаза ему падал локон светлых волос. Тревожные глаза. На носу была россыпь веснушек. Он говорил с западным акцентом. Она подумала, что в иные времена он мог бы работать на ферме. И, возможно, она бы танцевала с ним во время сбора урожая. Возможно, летом на лугу они бы вместе пили вино. Как один нелепый поворот истории превратил этого деревенского парнишку в офицера, вырядил в форму за двести франков и отправил на восток в поисках людей, которых заставил убивать? Сколько сражений он выстоит, прежде чем другой деревенский парнишка в другой форме не застрелит его?

– Как тебя зовут, капрал?

Он растерялся.

– Геллек. Лоик Геллек.

Бретонское имя. Ежедневно в течение месяца он преодолевал по двадцать римских миль ради этого приключения. Стоит ли оно того? Он будет идти еще месяц, пока доберется до места боевых действий, когда они начнутся. Его ноги, вероятно, были красными от волдырей. Его красивые вьющиеся волосы почти наверняка были полны вшей.

– Ты женат, капрал Геллек?

Его тревожные глаза смотрели в сторону.

– Нет, мадам.

Она поймала себя на том, что играет с непослушной прядью волос.

– Я могу просить тебя об одолжении?

– Конечно, мадам.

Почему она просит его об этом? Она не знала этого юношу. Этого бретонского мальчика. Но голос в голове настаивал.

– Ты не мог бы приглядывать за мной? – спросила она.

Его глаза нервно забегали.

– Что вы имеете в виду, мадам?

Она улыбнулась юноше и заправила выбившуюся прядь под фуражку.

– Я недавно в этом замке, капрал Геллек. Мне бы не помешал друг. Кто-то, кто заметит, если я вдруг… не знаю… допустим, если я пропаду.

– Пропадете? – встревожено переспросил он. – Вам угрожает опасность, мадам?

– Нет, насколько мне известно. Но ты это сделаешь?

Он кивнул. В его глазах светилось любопытство.

– Спасибо.

Элис разбудила ее на рассвете. Марианна облачилась в единственный имевшийся у нее наряд – кремовое платье от дижонского портного. Элис помогла ей завязать шнурки на ботинках.

В голенище Марианна вложила нож.

Элис приподняла бровь.

– Это мера предосторожности, – сказала она служанке. – У меня нет таких острых зубов, как у тебя.

– Однажды я так сильно укусила за руку одного солдата, что он потом целый месяц не снимал бинтов.

– Неужели? – Марианна была впечатлена.

Ей пора было приступать к работе, чтобы зарекомендовать себя в качестве борца со шпионажем.

– Отведешь меня к капитану Муселю? – попросила она Элис.

Она встретила тучного адъютанта во дворе. Вокруг сновали молодые мужчины – призывники и добровольцы, пожелавшие присоединиться к походу Корсиканца против Австрии. Марианна гадала, что могло подвигнуть их на это. Неужели они не замечали плачевного вида солдат, вернувшихся калеками из русской кампании? Неужели перспектива облачиться в синий мундир и получить мушкет была столь притягательной?

– Каждый француз – солдат и обязан защищать страну, – сказал Мусель, словно прочитав ее мысли. – Так постановлено Законом Журдана [31] 1798 года. Каждый мужчина старше двадцати лет должен пять отслужить в армии.