— Не сейчас. Пока рано, — отмахнулся он. — Лучше молчи и… в родовых хрониках есть про флористов из рода Войтовых. Почитай перед сном, чтобы в случае чего иметь оправдание.

Я кивнула и потянула отца к выходу. Мы уже сказали друг другу всё что хотели и даже больше. По крайней мере, мы разобрались с отношениями: я узнала, что отец не хотел моей смерти и только казался холодным. А он понял, что я на его стороне. Это дорогого стоит.

Перед тем как покинуть подземелье, отец дал мне несколько книг. Я заглянула в них и усмехнулась. Андрей Войтов перестраховался — в записях были заклинания магии земли, направленные на растения и вообще на природу. Зачем-то среди книг оказался словарь известных слов Древних.

Оказывается, когда Глава рода заботится о семье — это очень бодрит. Теперь я чувствовала и знала, что за моей спиной стоит тот, кому действительно не плевать на меня.

Настроение стремительно поднялось, я даже зажмурилась от давно забытого ощущения счастья. Войтовы — крепкая семья. Пусть у каждого свои игры, маски и методы, но мы — семья.

Не стоило мне лезть на передовую, но прошлое не изменить. Знаю, что после моего участия в битве на меня обратят внимание даже те, кто никогда не знал о Ярине Войтовой. А те, кто уже давно наблюдает за нами, ждут, когда мы ошибёмся и упадём.

Завтра снова идти в школу — неделя больничного закончилась, как и выходные. Я должна быть готова к вопросам. А ещё я должна выглядеть безупречно. Так, чтобы даже самые злые языки захлебнулись собственным ядом.

Так что сегодня меня ждёт парикмахер, которого я вызвала накануне нападения Свиридовой, примерка нарядов, которые прислали, и… целебные мази. Целитель очень настаивал. Он бы вообще меня засунул в ванну с мазью и держал там, пока кожные покровы не придут в норму, но кто бы стал его слушать? Уж точно не я.

Поднимались из подземелья мы под ручку — я от слабости едва держалась на ногах, а отец вдруг начал изображать заботливого папочку. Как будто мне в шестнадцать вдруг резко понадобился любящий отец, а до этого он был не нужен. Но попытку сближения я оценила, возмущаться не стала и даже пару раз прижалась крепче — якобы от слабости.

Все мы иногда совершаем ошибки. Главное, чтобы мы могли их признать и хотя бы попытаться исправить. Уж кто-кто, а я точно знаю, что ошибаться может каждый. Даже те, кто всегда считал себя правым.

— Госпожа, — поклонился мне телохранитель с привычной усмешкой на губах. Да-да, он оказался первым, кого я увидела, шагнув в коридор рядом со спуском в подземелья.

— Колум… как же твоё турне по родным землям? — изогнула я бровь и обернулась к отцу. Именно эту версию озвучил Матвей, когда я окончательно достала его с вопросами о том, куда подевался мой телохранитель.

— Сюрприз, — отзеркалил он мой взгляд. — Ты хотела Колума — я вернул тебе Колума.

— Спасибо, папулечка! — я растянула губы в улыбке и привстала на цыпочки. Неловко клюнула сухими губами отцовскую щеку и успела отодвинуться до того, как он сделал бы то же самое в ответ. — Ты у меня самый-самый… э… лучший, да.

— Проводишь госпожу до комнаты, — хмуро приказал он Колуму и развернулся на пятках. — Я в хранилище, буду к вечеру.

Я проследила взглядом за удаляющейся спиной отца и нацепила на лицо идиотскую улыбку. Кажется, я начинаю понимать, почему Николай взял за основу именно эту маску — куда проще изображать идиота, когда другим легко в это поверить. Близкие люди: друзья, семья и даже гвардия рода знают, какой ты, но посторонние будут считать тебя именно таким. С этой безумной улыбкой я повернулась к Колуму и сцапала его руку.

— Слабость у меня, не дойду сама, — пояснила я свою бесцеремонность и потащила телохранителя по коридору. — А расскажи-ка мне, любезный, за какие такие заслуги мой папенька тебя отослал на чужбину?

— Госпожа! — возмутился мужчина, но я видела, что в глазах у него пляшут смешинки.

— Да-да, о начальстве плохое нельзя, так я же наоборот, о хорошем спрашиваю, — подмигнула я ему и припустила быстрее — хотелось оказаться уже в своей комнате и переодеться. — Чем ты выслужился, что тебе путёвку выписали? Знаю, что на Ирландских островах сейчас самый пик лета. В такой отпуск и я бы не прочь слетать…

— Мне казалось, что я вам неприятен, — сказал он, не сдержав смешка.

— Слишком много рвения, — кивнула я с намёком. — Очень уж ты исполнительный и усердный, но я к тебе привыкла.

— Я давал клятву защищать вас. От любых угроз, — теперь уже серьёзно сказал Колум, остановившись рядом с дверью в мою комнату. — Иногда приказы противоречат клятве.

— Вот оно что… значит, словил откат от клятвы и вместо отпуска валялся в больнице, — я задумчиво покачала головой. — Не знала.

— Не в больнице. Там таких как я даже на порог не пускают, — скривился Колум. — Нарушение клятвы — преступление.

— Как ты выжил? Сопротивлялся приказу? Что случилось с конфликтом клятв? Приказ против клятвы… это интересно.

Я закидала своего телохранителя вопросами. Ну а кто бы не заинтересовался? Мне вот было очень интересно подробнее узнать о клятвах и всём, что связано с магическими запретами в этом мире.

— Госпожа, — Колум укоризненно на меня посмотрел, протяжно и шумно вздохнул и указал на дверь. — Вам надо в душ, переодеться, поесть, встретить парикмахера и, наконец, хорошенько выспаться перед школой.

— Ещё лечебные мази, — кивнула я и усмехнулась. — Намажешь спинку?

— В комнату, — он нахмурил брови, распахнул дверь и подтолкнул меня аккуратненько так между лопаток. Да, это не Матвей — тот бы взял за шкирку и закинул в комнату, уж точно не стал бы нянькаться. — Мыться, одеваться, обедать.

— Конечно-конечно! — рассмеялась я. — Раз уж хранитель моего тела просит, кто я такая, чтобы спорить?

Ответный смешок я всё же расслышала, несмотря на резко хлопнувшую за моей спиной дверь. А жизнь-то налаживается. Всё-таки не хватало мне наших пикировок и подколок. Я не кривила душой, когда сказала, что привыкла к Колуму. Шутка ли — четыре года вместе, бок о бок с утра до ночи.

— Ш-шш-ш-ш! — гневно прошипел Ахашши, глядя на меня двумя парами вертящихся глаз.

— Ну и приветствие, — я скорчила рожицу хамелеону и направилась к ванной комнате. — И это вместо «как себя чувствуешь, Ярина?» или «я беспокоился за тебя, Ярина». Никто меня не любит.

Я вздохнула и патетически прижала ладонь ко лбу. Знаю, сейчас я веду себя как подросток, но настроение стало таким замечательным, что мне захотелось обнять весь мир.

Я узнала, что моя магия действует в этом мире. Реальная магия, а не стихийные потуги местного населения. Я смогу спрятать хоть Хаос, потому что никто не понимает основ. Мой язык считается утраченным, и никто не сумеет прочитать руны, даже если я начерчу их на лбу красной краской.

Мой брат отомстил за меня и растоптал Свиридову вместе с её армией. Отец раскрылся передо мной и, кажется, наконец принял. Да, я пока не наследница, не претендент на место Главы. Но мне этого и не нужно — с меня хватит и того, чтобы я осталась в Роду.

— Ах, ты же не можешь говорить, пока моя ментальная стена на месте, — ответила я на очередное шипение. — Ну ладно тебе, малыш, ты же такой хорошенький и так миленько шипишь.

Да, я издевалась. Да, сюсюкалась, коверкая слова, будто говорю с маленьким ребёнком. Но по-другому сейчас не получится. Я не готова обсуждать возможное предательство, как и подставлять спину существу из другого мира. Заслужит доверие — никаких стен не будет.

Ну а пока… а пока меня ждёт горячий душ и девичьи заморочки — стилист и новая одежда. Завтра школа, а после… после будет видно.

Школа-школа. А ведь я думала, что готова смело шагнуть в царство сплетен, интриг и подколок в детской версии высшего света. Вчера вечером я прочитала около сотни сообщений от подруг, на некоторые даже ответила. В итоге сижу в машине и не решаюсь открыть дверь.

Меня не покидало ощущение, будто надвигается что-то очень страшное. Ощущение пристального взгляда между лопатками не оставляло меня ни на мгновение. Или тот мужчина из видения начал игру, или… лучше не думать.