Твари жались к центру поляны, окружённой горнянкой. Они начали скулить, а я замерла на месте, заткнув уши. Эти твари живые, в отличие от увров, призванных неизвестным менталистом. В этой жизни мне ещё не доводилось слышать жалобный скулёж раненых тварей.

Это не имеет значения. Не здесь и не сейчас, когда они уже загрызли половину оставшейся в поместье гвардии… когда они вот-вот достигнут внутреннего контура и ворвутся в поместье.

Твари стали прорываться сквозь шипики, путались в энергетических лианах и пытались добраться до меня. Я уворачивалась, прыгала и перекатывалась. Падала на землю и снова поднималась. Источник еле тлел, сил осталось на донышке. Ещё пара импульсов — и я свалюсь с магическим истощением.

Очень не хватало привычного оружия. В моём мире у меня был особенный меч, выкованный в крови тварей из упавшей звезды. Когда мир рушится, нужно использовать все доступные средства. Я напитывала силой меч и пряталась за завесой из их собственной крови. А потом убивала. Пронзала сердца и рубила головы, резала сухожилия и вспарывала животы.

«Да не поднимет руки своей против создания Творца всякий, оружие держащий», — повторила я про себя и фыркнула. Почему тварям можно перегрызать нам глотки, а нам — лишь смиренно ожидать смерти? Больше всего меня раздражало именно это — неспособность убить, когда тебя рвут на части.

Мы научились убивать не оружием. Сначала это была наша магия, потом всё сущее. Когда мы поняли, что проигрываем, нам пришлось ковать оружие. Тогда мы запятнали наши души клеймом убийц. Растоптали остатки света в наших душах, и сами стали чудовищами.

Ну почему мне приходится это делать снова и снова? Почему каждый раз я должна защищать своё? Как же я жалела, что нет за спиной того, на кого можно опереться. Нет того, кто станет защитой, опорой, надеждой.

Отец не дожил до рождения Оа́руша, сгинул вместе с половиной армии Войту́ра. Мать осталась лежать в выжженном поле, умерев вслед за братом. И только я продолжала жить. Мне пришлось обратиться к Хаосу, чтобы выжить и стать сильной, чтобы спасать остатки моего народа.

Но самые страшные твари были не из разломов. Они были из своих. Дядя захватил власть после гибели отца, двоюродные братья рыскали по лесам в поисках меня, чтобы убить и лишить права наследования.

И это в то время, когда мир уже трещал по швам. Мир умирал, а мы рвали друг другу глотки, чтобы успеть пожить красиво и сытно.

Я питалась травой и кореньями, когда последняя еда закончилась, а подвозы с провизией развернули в сторону королевского замка. Давилась прелыми листьями и пила из болота. А они спали на мягких перинах и спорили, кому достанется засеянный рожью кусок земли.

Вот где настоящие твари. А не эти, что сейчас скулят от боли.

Я не могу так больше. Не могу…

Я упала на колени и, беззвучно глотая слёзы, отозвала своих питомцев. Не время для жатвы, не время для смерти. Я не могу…

Горнянка потухла и ссохлась, шипики втянули острые грани и упали на землю. Лианы продолжали жрать, но я отозвала их. Пусть придут твари, пусть.

Может, они добьют меня и больше не придётся сражаться? Может, я наконец выдохну и упаду на выжженную землю, оплакивая павших? Может, я не буду больше никогда доказывать кому-либо, что имею право…

«Яра! Яра, срочно! — взвыл в голове голос Ахашши. — Он приближается».

«Что такое?» — заторможенно спросила я у хамелеона, оставшегося в поместье, точнее, во внутреннем дворе.

«Сильный разломный зверь, владеет менталом. Я слышу его приказы, он отзывает тварей».

«Пусть идёт. Пусть. Я устала. Я больше не могу, Хаш».

«Он опасен! Очень сильный и злой…»

Я оборвала ментальную связь, выстроила стену, как учил хамелеон. И впервые у меня получилось идеально. Кирпичик за кирпичиком я строила эту стену, а потом представила, как магия вспыхивает, и стена становится монолитной. Без единой щёлочки… растёт до самых небес.

Стена замкнулась, стала цельной. Меньше всего я сейчас хотела слушать истеричные вопли хамелеона, который уже обманывал меня прежде. Раньше я старалась не думать об этом, ведь Хаш слышал все мои мысли.

Он сказал, что перерождение заразило меня Хаосом, но это не так. В Ярине Войтовой Хаос был ещё до моего появления. Девочка скрыла от меня многие воспоминания, но она была ребёнком и не знала, что иногда достаточно косвенных признаков.

Ахашши считает себя умнее меня, и я поддерживала эту версию. Но… он не учёл кое-чего. Когда я услышала в его шипении слова, когда он предложил мне провести обряд привязки — его голос звучал не наяву. Он звучал в моей голове. Если бы я не встретилась до этого с вожаком в пещерах, я бы не поняла разницы.

Выходит, что Хаш обманул меня, ведь он с самого начала мог общаться со мной мысленно, но попытался скрыть эту способность, чтобы я согласилась на привязку.

Я выпрямилась и двинулась в сторону недавней бойни. Встречу врага лицом к лицу, и пусть Всевидящий решает, достойна ли я жить. Пусть сам увидит, как дети его умирают от когтей созданий его. Если ему не хватило моего мира, пусть и этот станет полем боя.

Хаос я впускать не буду. Хватит с меня. Повоевала в прошлой жизни.

«Я пришёл, — пробасило чудище, прорываясь сквозь ментальную защиту. — Ты звала, и я пришёл».

— Я никого не звала.

Вожак, тот самый, что вывел меня из пещер, шагнул ближе. Я почти ощущала смрад от его дыхания. В свете затухающих всполохов огня я смогла рассмотреть его получше.

Три пары лап с когтями размером с моё предплечье. Я задрала голову. Ростом он даже побольше тяглового коня. Шкура, бронированная на спине и боках, усиленные пластины надбровных дуг и лба, шипастый хвост, которым такие твари дробят с одинаковым успехом камни и головы незадачливых охотников.

Самое опасное — хвост, там шипы, похожие на металлические. Костяные пластины смещаются, закрывая уязвимые места. Я встречала похожих в своём мире. Убить их можно, только если знаешь особенности. Хотя они не так уж сложны: уворачивайся от хвоста, не дай себя сожрать и… взбеси эту тварь. А бесятся они, когда не могут убить свою жертву в течение нескольких минут. Обычно десять-пятнадцать.

Но… сегодня я не охочусь. Не сражаюсь, не призываю Хаос. Просто жду, когда эта опасная во всех смыслах зверушка скажет, зачем явилась на мою землю.

«Был взрыв, нас погнали сюда. Слышал твой зов о помощи. Ты просила защиты. Я пришёл».

Твою ж лилию… этот… этот зверь пришёл на мой зов⁈

— Это твоя стая? — спросила я, указав на скулящих подранков.

«Дикие. Из других врат. Мои шли за мной».

— А ты сможешь подчинить себе диких? Тех, что пришли из других врат?

«Силы не хватит. Если поделишься — смогу».

— И уведёшь их всех?

Я чувствовала приближение новой волны тварей. Они сбегались на наши земли, будто им тут мёдом намазано… или их кто-то сгоняет.

«Уведу. Защищу. Стану твоим».

Я икнула от неожиданности. Это что он мне предлагает? Стать моим, это как? Как Ахашши? Будет трещать в моей голове и гонять тварюшек по моим приказам? Не надо мне такого счастья. Вот уж чего я не хочу, так это повелевать разломными тварями. Или это такая насмешка Всевидящего? В прошлой жизни я их убивала тысячами, а в этой встану с ними в ряд?

— Тебе нужна моя кровь? — спросила я у вожака, уже зная ответ. — На, жри!

Я протянула руку с опаской. А ну как откусит по локоть? Такой и по плечо сможет… да что там — он меня пополам перекусит, если захочет. Я подняла глаза к небу. Этого ты хочешь⁈ Этого ты ждёшь от меня?

На что я подписываюсь, Всевидящий? Что делаю?

Думать времени не оставалось, твари приближались. Вожак осторожно куснул меня за ладонь, оставляя кровавый отпечаток. Лизнул, как бы прося прощения и с наслаждением прикрыл глаза.

А ведь он осторожничал — даже пальцы на месте остались. Ну подумаешь, моя ладошка полностью оказалась в пасти. Кости не сломаны, а рана… рана заживёт, не впервой. Шрам, конечно, останется, но это я переживу. Зато теперь у меня ручной… вожак.