Почему молчал отец понятно — он не мог противиться клятве, данной покровителю. Ему приказали начать разработки и искать фульгуриты, и он начал это делать. Но девочки в спа говорили только о вершинах гор. Никому не придёт в голову искать фульгуриты в толще камня. И отец смог умолчать о том, что почувствовал внизу пустоты и пещеры.

Если уж я видела оборудование для добычи фульгурита, Николай не мог о нём не знать. Зачем он потащился в горы, да ещё и с друзьями? Алексей и Семён начали задавать вопросы, и он решил от них избавиться?

— На-ка, Яринка, надень, осень не лето, — изрёк очередную мудрость Матвей, накинув мне на плечи куртку. — Набегалась, вспотела, как бы не простыла.

Я вздрогнула от неожиданности, нахмурилась и обернулась к наставнику. Кому я могу доверять в этом мире? Матвей служит отцу, он не остановил меня, когда я отправилась в пещеры. И всё же, он — тот, кто вытащил меня из горящей машины, принёс на руках домой и караулил у кровати, пока не прибыл целитель.

— Ирида передала, — ответил он на мой вопросительный взгляд, хмыкнул и показал пальцем на Ахашши, который вышагивал рядом с ним. — Она и зверушку твою погулять выпустила.

Кивнув, я сунула руки в рукава и застегнула молнию до подбородка. И вправду успела озябнуть. Руки совсем ледяные. Я потёрла ладони, размяла пальцы и закусила губу. Обвал кто-то спровоцировал, зная, что отец и брат ринутся туда с половиной гвардии.

— Сколько… — пришлось прокашляться — голос охрип. — Сколько людей осталось в поместье. Гвардия, армия, слуги?

— Так слуги все тут, почти два десятка домашних и дюжина дворовых, — ответил Матвей, коверкая слова и причмокивая.

— Перестань изображать деревенщину, — приказала я.

Если Ириде я могла простить простоту и сельский говор, то наставник явно издевался. Каждый раз, когда я серьёзно спрашивала что-то, он делал вид, будто перед ним неразумное дитя, с которым и разговаривать не о чём.

— Отряд в полсотни гвардейцев из личной гвардии Войтовых, две роты солдат и командиры, — чётко сказал Матвей, вытянувшись в струну. Опять переигрывает.

— Итого три сотни человек на поместье, — проговорила я, задумчиво погладив морду хамелеона. Ахашши развалился в ногах, тщательно изображая тупую скотинку.

Знать бы ещё, чего ждать. Кто на нас нападёт? Я не сомневалась в том, что у наших недоброжелателей есть и связи, и возможности, чтобы согнать сюда орду разломных тварей. Скорее всего, так и будет. Объявлять войну не станут — слишком много волокиты и проволочек. Канцелярия Императора не даст разрешения на открытую войну, Войтовы очень полезны для Империи.

— Объявить военное положение. Перестроить гвардию, — мои команды звучали хлёстко, властно — тем самым тоном, который не терпит неповиновения. — Самых слабых — на дозорные вышки, одарённых — на защиту поместья. На каждые две пятёрки по магу. Включить сирену, всех слуг — в дом.

— А ведь их сиятельство Андрей Войтов не далее как полчаса назад из поместья выехал, приказы раздал. В том числе и одной мелкой пигалице. И приказ был — ожидать и быть готовыми выдвинуться на помощь, — медленно протянул Матвей, глядя на меня прищуренным взглядом.

— Оспаривать приказы будешь в другое время, — разозлилась я. Не хватало ещё, чтобы люди Войтовых перечили своим господам. — Я сказала — ты делаешь.

— И кто же на нас нападёт? — тоном для детей и душевнобольных спросил наставник.

— Скорее всего — разломные твари, — тихо ответила я, покачав головой. — Отца не просто так выманили из поместья.

— Думаешь, ты умнее его? Думаешь, он не подумал об этом, когда рванул к Вардановой гряде с первым наследником? — теперь голос Матвея источал патоку и мёд, ласковый, почти нежный. Будто мне пять лет, и я только что сморозила глупость.

— Он уже отдал приказ? — полувопросительно сказала я, понимая, что действительно сглупила. Да, растерялась и решила, что отец мог не учесть вероятность нападения.

— Конечно. И тебе нужно просто ждать возвращения Главы. Мы разберёмся, — Матвей сурово сжал губы и указал на дом. Не хватало только пинка под мягкое место, чтобы я точно поняла, где моё место. — Идите в поместье, ваше сиятельство, ванну примите, пообедайте, почешите своей тварюшке пузо.

И я пошла. Гордо задрав нос и чеканя шаг, будто на малом приёме. Если бы у нашего разговора были свидетели, мне пришлось бы спорить, показывать Матвею, как он не прав. Но… мы были одни. Слуги уже давно дома, гвардия рассредоточилась по территории.

— Хаш, кажется, я дура, — прошептала я едва слышно. Хамелеон услышал бы меня и так, но мне хотелось сказать это вслух. — Пойдём, что ли, в сад заглянем…

В саду было спокойно, тихо и так привычно, что я отвлеклась на несколько минут. Сосущее в груди чувство росло. Это не Хаос, не влияние алтаря. Опасность. Я почти слышала удары палочек друг о друга. Мы что-то упустили. И я, и отец.

Я горстями ссыпала в мешочек семена и корешки, рассортировывая их по степени полезности. Пора уже перестать быть такой тупой. В следующий раз, когда на меня нападут, я уже не буду беззащитной, не буду просить чужой меч и не буду высматривать в темноте отблески когтей.

Мой зимний сад — это моё оружие. Все травки, корешки, семена — всё здесь росло не просто так, для красоты или лечебных настоек.

Горнянка — горит долго и взрывается при подаче нужного импульса. Шипик — может вырасти до четырёх метров в высоту и сжать в кольцо маленькую армию. Мелия — красива и ядовита настолько, что один только аромат, испускаемый цветами этого кустарника, способен привести к необратимым последствиям. Сонная трава — очень крепкий и долгий сон, переходящий в кому.

Я перебирала своих питомцев, словно карточки в библиотеке, сортировала и отбирала нужные. Та же энергетическая лиана годится не только для энергетического коктейля, она вытягивает энергию из всего. Если вовремя не прореживать и не обрезать листья, эта хищница уже высосала бы защитные купола над бенитой и орахилисом, а потом принялась бы за охранную систему поместья.

Пальцы дрожали, ощущение в груди стало почти нестерпимым. Новый артефакт заставил меня вспомнить, что я натворила. Вспомнить, кем стала. Тогда я в первый раз впустила Хаос в свою душу, отвергла Всевидящего и все дары, которыми он щедро нас наградил.

Сейчас Хаоса во мне лишь капля. И я сознательно глушила его тренировками с даром и на полигоне. Там в пещерах я поняла, что смогу поднять оружие на живое существо. Смогу убить. Нужно лишь позволить Хаосу занять место магии.

Хаос или магия? В этом мире было запрещено использовать Хаос, но я-то пришла из другого. Из того, который я сама уничтожила.

Сигнал тревоги оглушил на миг, нарушив привычную тишину моего сада. Сирена выла и звала в бой, но это не моя битва, не моя война. Бамбуковые палочки ещё не звучат. Шаманы давно мертвы — рассыпались в прах и ушли на перерождение. Не моя битва…

Я сжала зубы и вцепилась в край стола, на который рассыпались приготовленные травы.

Не моя война!

Не думать!

Не сейчас!

Дур-ра! Какая же я дура…

Выбегала из сада я полностью готовой к бою. Мешочки с корешками и семенами приятно оттягивали пояс, беговые кроссовки скрипели по кафелю, а куртка болталась на плечах. Переодеться я не успела, но мой тренировочный костюм вполне подходил для того, чтобы свободно пронестись через всё поместье. Я ворвалась в командный пункт, расположенный в правом крыле, бросила взгляд на мониторы и приготовилась слушать отчёты.

Гвардия отца меня не заметила. Командиры были так увлечены действиями на мониторах, что не обратили внимания на Ярину Войтову. Хотя, казалось бы, в царстве угольно-чёрных усиленных защитных костюмов и бронежилетов я выделялась так, будто оделась специально ярко для контраста. Никого не смутил кислотно-зелёный цвет крутки, неоново-розовые кроссовки и лимонно-жёлтая олимпийка.

Да, я выбирала для тренировки те цвета, которые будут заметны издалека. И это было продиктовано той же самой безопасностью, которую отец вдалбливал в головы всем своим детям.