— Что ты хотела спросить? — осведомился он.

В голосе — ни намека на обиду или горечь. Так хорошо прятал свои чувства или просто не позволял им взять над собой верх?

— Мне показалось… Я подумала…

— Денизе, говори прямо, — мягко улыбнулся Джеральд.

От его улыбки мысли в голове Кэйлы разбежались в разные стороны. Понадобилось какое-то время, чтобы собрать их обратно.

— Мне показалось, что люди часто обращаются за помощью именно к Дени… ко мне. А тебя они словно не замечают.

Джеральд тихо рассмеялся.

— Почему тебя это удивляет? Ведь белая колдунья в нашей паре — это именно ты.

Выходит, он и впрямь привык находиться в тени Денизе? Кэйле вдруг стало неловко, словно именно она этому поспособствовала.

Джеральд послал Кэйле задумчивый взгляд.

— Любопытно… За все годы нашего знакомства ты никогда не задавала мне этот вопрос. Никак не показывала, что тебя тревожило такое положение вещей. Странно на тебя действует это проклятие.

Кэйла застыла. Притворяться Денизе оказалось не так уж просто — особенно рядом с тем, кто хорошо ее знал. И сама белая колдунья… Кажется та, что привела ее в этот мир, не была столь уж совершенным созданием. Как так вышло, что, постоянно приходя людям на помощь, Денизе не думала о чувствах того, кто всегда был с ней рядом? Или подобное распределение ролей между белой колдуньей и ее паладином в этом мире были нормой вещей?

И снова она запуталась в собственных мыслях и собственном незнании, словно в паутине. Ей так хотелось рассказать Джеральду обо всем… Однако что-то ее останавливало. Вдруг он ей не поверит? Даже для жителя колдовского мира правда могла оказаться немыслимой.

Кэйла не хотела терять Джеральда — соратника и человека, который мог стать ей другом. Единственным на два мира.

Еще на подходе к дому старейшины Кэйла увидела немолодую женщину с длинными светлыми волосами. Она ходила туда-сюда, заламывая руки. Едва завидев их, тут же замерла на месте. Во взгляде, обращенном на Кэйлу, светилась такая надежда с отчаянием пополам, что стало очевидно: ей требуется помощь белой колдуньи.

Не успела Кэйла обдумать эту мысль, как женщина сорвалась со своего места, подлетела к ней и вцепилась в руку неожиданно сильной хваткой.

— Черная Жемчужина, я как услышала, что вы здесь, я тут же… Пожалуйста, мой сын… — Она вдруг горько разрыдалась.

В горле пересохло, ладони стали влажными. Кэйла вновь почувствовала себя обманщицей. Люди видели в ней сильную колдунью, но правда в том, что она лишь пряталась под чужой маской. Ей и через годы не стать такой, как Денизе… А эта бедная женщина нуждалась в помощи уже сейчас.

Кэйла послала Джеральду растерянный взгляд. Он ободряюще кивнул. Дышать стало чуть легче, когда пришло понимание: Джеральд ведь тоже маг. Просто меч на его бедре заставлял ее каждый раз забывать об этом.

— Как вас зовут? — мягко спросила Кэйла.

Женщина перестала плакать, словно она произнесла некое заклинание успокоения.

— Лийна, — отозвалась она.

— Лийна, что случилось с вашим сыном?

— Он болеет, и уже давно. Я возила его в столицу, к целителям, но они лишь ненадолго уняли его боль. А потом болезнь вернулась. Он умирает, ему все тяжелее ходить и даже дышать.

— Я должна его увидеть, — решилась Кэйла.

Может, она в очередной раз потерпит поражение. Может, снова почувствует себя никчемной, беспомощной. Но оставаться в стороне…

Всю дорогу до дома Лийны Кэйла нервничала, гадая, хватит ли ее сил, чтобы помочь бедной матери справиться с болезнью сына. Прикосновение дневника сквозь грубую ткань дорожной сумки немного успокаивало. Денизе — ее дух, томящийся на страницах дневника — была рядом. Она поможет.

Дом Лийны оказался самым неказистым во всей деревне. Крыша прохудилась, в крыльце недоставало двух ступеней, а оставшиеся скрипели так, что хоть уши зажимай. Скудная обстановка в доме лишний раз дала понять, что Лийна и ее сын жили в бедности. Кэйлу затопил стыд, стоило только вспомнить, в каких условиях там, в реальности, жила она сама.

Лийна отвела ее в комнату сына — крохотную каморку, где из мебели были лишь кровать, комод и придвинутый к окну стул. На комоде догорала свеча, бросая на лицо мальчика причудливые тени. Худой, изможденный, он еле слышно стонал, прижимая ладошки к животу.

— Гельд, как ты?

Мальчик лишь издал очередной хриплый стон. Вытаращенные глаза смотрели в потолок, но едва ли что-то видели — боль ослепляла.

— Мне нужно немного побыть одной, — выдавила Кэйла, не в силах оторвать взгляд от покрытого испариной лица Гельда. — Я вернусь.

Не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. На этот раз она действительно собиралась воззвать к Амерей и попросить богиню дать ей немного сил. Они наверняка пригодятся.

— Что будешь делать? — раздался за спиной голос Джеральда.

Разумеется, он последовал за ней. Глупо было бы ожидать чего-то другого.

— Мне нужно немного времени, — нетерпеливо ответила Кэйла. — Можешь побыть с ними? Я вернусь, как только… закончу с приготовлениями.

— Ты уверена, что тебе не нужна помощь?

«Нужна, но… не твоя». А Денизе, чей дневник она собиралась изучить — в тишине и одиночестве.

— Уверена.

Джеральд сосредоточенно кивнул.

— Хорошо. Я постараюсь погрузить Гельда в сон. Он ему сейчас очень нужен.

Поблагодарив его, Кэйла вышла из пропахшего лекарствами и отчаянием дома Лийны на свежий воздух. Спустя несколько минут она уже покидала Светлицу. Подходящая поляна отыскалась почти сразу. Здесь было безлюдно, солнечно и очень тихо. Кэйла села прямо на траву, положила на колени дневник Денизе и углубилась в чтение.

Вскоре стало ясно: болезни белую колдунью интересовали мало. Зато Кэйла нашла описание магического действа, которое должно помочь если не вылечить Гельда, то хотя бы уменьшить его мучения. Кэйла могла бы забрать часть его боли себе. Правда, в дневнике не говорилось, как долго продлится подобный эффект, и означает ли, что Гельд выздоровеет, если забрать его боль.

И все же она решила попробовать.

Тонкой веточкой на земле Кэйла нарисовала нужные символы, соединяя их с друг другом. Работа была долгой и кропотливой, но в конце концов руна исцеления, руна силы и руна жизни сплелись в необходимую ей руническую вязь. Еще какое-то время ушло на то, чтобы ее запомнить. Кэйла снова и снова чертила вязь на земле, пока не удостоверилась, что отчетливо видит ее даже с закрытыми глазами.

Только после этого она обратилась к Амерей и попросила поделиться частью своей драгоценной силы. Объяснила, как важно это для нее самой и для матери, которая сходила с ума от беспокойства за сына. Кэйла знала, что Амерей ее услышит. И, быть может, именно эта вера помогла вновь почувствовать ее по-матерински нежное прикосновение. Стало тепло, словно Кэйлу окутали теплым шарфом из ветра, нос защекотали запахи травы и земли.

Она поднялась и, спокойная, одухотворенная, направилась обратно в Светлицу. Глаза Лийны загорелись при виде нее, входящей в спальню Гельда.

— Я знаю, что нужно делать. Мне понадобится капелька крови вашего сына, бутылек с чернилами и перо.

Лийна тут же засуетилась, и вскоре перо и чернила стояли перед Кэйлой. Серебряной иглой из богатого арсенала Денизе она проткнула палец Гельда и стряхнула несколько капель крови в бутылек с чернилами. Перемешала и нанесла на свою ладонь руническую вязь.

Оставался последний шаг. Кэйла дождалась, пока высохнут чернила, и вложила между ладоней призмер, впитавший в себя магию рун. Настало время проверить его в действии.

Как только она сжала призмер в руках, по пальцам потекла горячая сила. Кэйла не могла видеть ее, но не ощущать не могла тоже. Ладонь зажглась, словно от прикосновения к раскаленному металлу. Она невольно разжала руки, роняя потухший призмер на пол, и увидела, как ярко сияет рунная вязь на тыльной стороне ладони.