— Ни для кого в Сайтее не секрет, что первый оскверненный появился в нашей округе. После того, как выяснилось, что Лаладж и в самом деле черная колдунья…

— Ей тут же приписали сотворение Скверны, — поняла Кэйла.

Взглянула на Джеральда. Если Альяда права, и первый оскверненный появился неподалеку от Сайтеи, они и впрямь совсем близко от источника Скверны.

Простившись с Альядой, они втроем направились в дом Лаладж. То, что творилось в нем, умещалось в рамки двух слов — кровавый хаос. Кровавые надписи на стенах, чьи-то внутренности, самодельный алтарь для жертвоприношений — все, как и рассказывала знакомая темной колдуньи. Осматриваясь вокруг, Кэйла потрясенно качала головой.

— Неужели кто-то действительно одержим демоницей? Неужели кому-то в трезвом уме придет в голову поклоняться не Амерей, Несущей Свет, а ее темной половине? Не понимаю…

— К сожалению, Лаладж не единственная, кто поклонялся Шантарес, — вполголоса сказала Эйна, разглядывая статуэтку, которая изображала уродливую женщину с двумя ветвистыми рогами на голове — кривое отражение прекрасной, невинной Амерей.

— Ты ищешь что-то конкретное? — спросил Джеральд.

Кэйла помотала головой. Ей нужно было создать Путеводную нить — слабое подобие того, что ценой собственной жизни поддерживал он. Для этого нужны несколько точек опоры — энергетических отпечатков Лаладж. Странно, но даже призывая силу, Кэйла не чувствовала энергии колдуньи на алтаре, на кинжале, на кровавых надписях, которые та сделала своей рукой. А значит для того, чтобы найти и саму пе-нангглан, и похищенных ею женщин, требовался иной путь.

Кэйла раскрыла дневник Денизе на страницах, посвященных духам. Пытаясь разузнать о спенджагре, который запер малышку Лили в ее собственном кошмаре, она наткнулась на одну интересную главу о незнакомом ей прежде духе. В отличие от остальных встреченных ею злых духах — аземы, амэ-онны, Очерненного Пламени — он мог прийти на помощь колдунам, которые в этом нуждались. Кажется, настала пора обратиться к нему.

«Сана Хан — направляющий дух, нередко приходящий мне на помощь. Я использую его призыв для лучшего видения событий и более четкого представления окружающего мира. Сана Хан позволяет рассмотреть мельчайшие детали, дает колдунам и колдуньям подсказки в виде мыслеобразов, снов, звуков, яснознания».

Кэйла расставила вокруг себя белые свечи, образовав идеальный круг. Одну поставила прямо перед собой и подожгла. Проколола палец острием кинжала, и, шепча слова призыва Сана Хан, капнула выступившую бисеринку крови прямо на пламя. Своеобразная жертва тому, кому никогда уже не почувствовать биения сердца и тепла собственного тела.

Пламя свечи затрепетало и окрасилось в голубой, в тот же миг перекидываясь на остальные свечи. Магические светильники на стенах потухли, и комната погрузилась в голубоватый полумрак. Кэйла поднялась, держа зажженную свечу перед глазами. Сквозь огонь она видела, казалось, другую сторону реальности, ее изнанку. Темные стены, мерцающие голубоватые следы на предметах — те самые отпечатки, которые она искала.

Однако после того как тело Лаладж обнаружили, в доме могло побывать большое количество людей, а ей нужны были отпечатки, принадлежащие самой колдунье. Поразмыслив, Кэйла направилась к шкафу с одеждой — чужаков она явно не интересовала, в отличие от звериных внутренностей и крови на стене. Нашла несколько платьев — чересчур закрытых и скромных. Здесь отпечатки были очень яркими, насыщенно-голубыми. Неудивительно, ведь ткань на протяжении нескольких часов впитывала в себя энергию Лаладж.

Взяв за точку опоры самый яркий отпечаток, Кэйла попросила Сана Хан проложить ей путь. Перед ней появилась цепочка следов — шлейф, мягко мерцающий в полумраке. Ничего не видя перед собой, кроме оставленного Лаладж следа, она направилась вперед. Джеральд и Эйна не отступали.

Позади остался дом колдуньи, а затем и сама Сайтея. Кэйла шла, не отрывая взгляда от свечи — средоточия силы Сана Хан, открывающего иную реальность. Спустя несколько минут энергетический шлейф привел ее в лесок неподалеку от городских ворот. Кэйла ускорила шаг, сквозь пламя свечи различая все новые детали: сломанную ветку со следом чужеродной энергии, явно оставленной кем-то из похищенных, отпечаток ботинка во влажной земле, несколько капель крови, брызнувшей на листья — здесь сопротивляющуюся жертву ударила пе-нангглан.

— Джеральд, приготовься, — напряженно сказала Кэйла. — Шлейф все отчетливее — Лаладж совсем близко.

Вряд ли паладин понял, о каком шлейфе она говорит, но с готовностью вынул меч из ножен.

Взгляд сквозь голубое пламя свечи провел Кэйлу через стену деревьев на пустырь, оттуда — на заброшенное кладбище. Лучшего места для убежища неупокоенного духа и не придумать. Кэйла лавировала между могилами. Энергетический шлейф, оставленный темной колдуньей, настойчиво вел ее внутрь склепа.

— Лаладж здесь, — затушив свечу, сообщила она.

Проникнуть в склеп оказалось не так-то просто — магия, пропитавшая его стены, не позволяла даже близко к нему подойти. Эйна и Джеральд пытались нащупать или создать брешь в ментальном барьере, но их усилия ни к чему не привели.

— Ничего не выходит, — хрипло сказала Эйна. — Это посмертная магия, присущая духам, и достаточно сильная.

— Тс-с… — шикнула Кэйла, склонив голову набок. — Я что-то слышу.

Она не успела распознать источник странных духов — помешало появление пе-нангглан.

Дух прошла прямо сквозь окруженные ментальной защитой стены. Хорошо было видно ее лицо, в меру красивое, с тонким носом, высокими скулами и узкими губами, и лебединая шея. Остальное тело виднелось уже слабее и летело чуть позади — легкое, не подчиняющееся воле своей хозяйки.

Лаладж остановилась, и летящее за головой тело опустилось. Она зависла в воздухе напротив, но, несмотря на зажатый в руках Джеральда меч и заклятье, которое начала сплетать Эйна, Кэйла не заметила во взгляде Лаладж толики страха или удивления оттого, что ее нашли.

Сжав и без того тонкие губы, дух темной колдуньи обронила:

— Наконец-то вы соизволили появиться!

Признаться, Кэйла оторопела.

— О, не смотрите так. Я знаю, что вы думаете обо мне. Слышала эти нелепые слухи. Пе-нангглан, которая пожирает своих собственных жертв! — Лицо духа исказилось брезгливой гримасой. — Живы они, слышите, живы!

Теперь, прислушавшись, Кэйла поняла, что странными звуками, которые и привлекли ее внимание, были голоса запертых в склепе женщин.

— Зачем вы их похитили, если не собирались убивать? Решили помучить, отомстить за то, что довели вас до самоубийства?

— Помучить и отомстить — да. За травлю, за издевательства. Вот только в одном ты ошибаешься. — Лаладж пронзила Кэйлу надменным взглядом прозрачных глаз. — Я не покончила с собой. Меня убили.

— Я украла для них пищу и воду. Я не хочу их смерти. Мне лишь нужно было выманить в Сайтею кого-то вроде вас — колдунью или мага. Того, кто сможет увидеть меня в этом жутком обличье духа.

— Убили? — переспросила Кэйла, едва слыша Лаладж. — Кто здесь, в Сайтее, мог убить темную колдунью?

Пе-нангглан разозлилась не на шутку.

— Неужели ты, белая колдунья, не чувствуешь того, что во мне нет тьмы? Да, я похитила людей, но это случилось уже после моей смерти! Умирая, я была чиста — перед собой и перед Амерей. Я никогда и никому не причинила боли. Но то, что со мной сотворили, изменило меня. Из-за нее, своей убийцы, я не смогла уйти в сады Амерей. Теперь я обречена вечно блуждать по земле в облике духа!

— Но алтарь, кровь… — Кэйла резко замолчала. — Энергия. Там не было вашей энергии, я не могла понять, почему.

— Потому что все это было сделано уже после моей смерти, и не моими руками, — устало выдохнула Лаладж.

— А руками вашего убийцы, — медленно сказала Кэйла. — Но… зачем?

— Чтобы убедить жителей Сайтеи в том, что я действительно была темной колдуньей. — В ее голосе сквозила горечь. — Что, чувствуя за собой вину перед Амерей и тем, кто ей поклонялся, я могла наложить на себя руки, позволить Шантарес увести меня в свои чертоги.