В отличие от Дамблдора, коего алхимик боялся и ненавидел, Флитвик у Северуса вызывал уважение. Многократный чемпион континента в спортивных дуэлях, мастер чар и ритуальной магии, неплохой артефактор… При этом, полугоблин не сидел на крючке у Альбуса. Впрочем, говорить о полной самостоятельности Филиуса не приходилось. Его преподавание в Хогвартсе и должность декана факультета воронов являлись следствием протекции гоблинов, умудрившихся обойти в этом вопросе как гномов, так и дворфов.

-Очень на то похоже, - кивнул Флитвик, - Во всяком случае, стиль работы весьма характерен. Да и… учитывая недавние события, больше некому было подкинуть этот артефакт сюда.

Говорить ученикам о том, что первокурсница с их факультета была одержима духом Темного Лорда и устроила всё то, что происходило в замке в течении учебного года, Филиус не считал правильным. Он, в отличие от Снейпа, не знал, что всё произошедшее подстроил и полностью контролировал Дамблдор. Алхимик же, бросив на полугоблина красноречивый взгляд, лишь покачал головой.

Алхимик прекрасно понимал, что произошедшее явно не связано с «дневником» и василиском, а происходит самостоятельно. Да и поведение Дамблдора говорило о многом. Судя по проскальзывающему недовольству, директору явно не нравилось, что кто-то вмешался в его игры, да ещё и в «личной вотчине», в Хогвартсе, прямо под носом Альбуса, контролирующего тут каждую тень.

-Филиус, Северус, - повернулся к мужчинам директор, - Вместе с Помфри организуйте проверку студентов. До её завершения всем учащимся оставаться в гостиных общежитий. Для исполнения приказа заблокируйте выходы. Проверки проводить в свободных помещениях рядом с ними. Я вызову Аластора и… Пока только его, - подумав, принял решение маг.

-Хорошо, - кивнул Флитвик, бросая вопросительный взгляд на Снейпа.

Алхимик же лишь покачал головой, понимая, что на сей раз ситуация действительно Альбусом не контролируется и некто, по сути, весьма болезненно для самолюбия, щелкнул Дамблдора по носу. Причем, весьма демонстративно.

«Значит, Лорд не так прост, как хотелось бы Дамблдору, - сделал для себя вывод алхимик, - Если уж он умудрился преподнести столь интересный сюрприз, да ещё и остаться незамеченным…»

* * *

Новое пробуждение можно был охарактеризовать одним словом – отвратное. Головная боль, тошнота и головокружение, мгновенно навалившиеся на меня, стоило осознать себя лежащим на кровати, вызывали лишь раздражение. Впрочем, ещё больше портило настроение понимание факта пропущенного удара по разуму. Недопустимая для боевого мага оплошность. И хорошо ещё, что не произошло ничего фатального.

Впрочем, даже без этого самого воздействия, выводы, сделанные в общежитии после слов Невилла, оставались в силе – с семейством Уизли мне не по пути. Ни в каком виде и не под каким предлогом. Ни в Хогвартсе, ни за его пределами.

Учитывая те взаимоотношения, что имели место в троице Поттер-Грейнджер-Уизли, к этому бы всё и пришло, но куда позже и не факт, что ситуация, при которой мог случиться конечный разрыв, не оказалась опасной для жизни… моей или Гермионы.

В этот момент я задумался о своем отношении к однокурснице. С одной стороны, моя личность из прошлой жизни была не просто взрослой, а более чем зрелой. Знания в области магии, боевой опыт, жизнь рядом с аристократами и всей их подлостью, интриги внутри армии и гвардии ради места под солнцем, потери друзей и сослуживцев, что погибали у меня на руках… А с другой стороны – юность уже этой жизни. Детское тело, гормоны и осознание того факта, что у меня всё впереди и весь мир открыт для меня… К этому факту стоит добавить, несмотря на явно скачкообразное развитие разума после слияния личностей, уже сформированное отношение к окружающим, хоть и частично пересмотренное после завершения процесса инкарнации. Именно оно и заставляло меня испытывать ненависть к Рональду, посмевшему причинить вред Гермионе. Несмотря на привитую Верноном и Петунией паранойю, к девочке у моего «реципиента» имелась вполне осознанная симпатия, которая после пробуждения моей реинкарнированной личности никуда не делась.

Кроме того, был ещё один важный факт. Будучи не понаслышке знакомым с ментальной магией, я более чем хорошо знал её главный постулат. Каким бы сильным не был удар по разуму, ни один человек, ни один артефакт, дух, демон или покойник не смогут заставить человека сделать то, что ему противно и противоестественно для его личности. Только изменив взгляды и внутренний стержень человека, его восприятие и те границы доспустимого, которые он сам для себя определяет, возможно заставить совершить то, что в первоначальном виде личность не сделала бы никогда.

Уизли поднял руку на девочку. Пускай он ребенок, но далеко не все дети в детстве могут это сделать. Большинство воспитывается в совершенно ином ключе. Произошедшее с Гермионой очень хорошо охарактеризовало как самого Рональда, так и воспитание, что принято в его семье. Не знаю, поднимает ли Артур руку на свою жену, но их сыновья данный факт считают нормой. Иметь же не то что среди друзей, а даже просто в некоем круге общения подобных личностей – не только гарантировать себе проблемы, но и замараться, испортив собственную репутацию. В принципе, в некоторой степени, это уже произошло. Два года тесного общения с семейством Уизли не прошли даром. Очень многие студенты даже с Гриффиндора морщатся, стоит им увидеть рыжих, и это отношение перетекло и на меня с Грейнджер. И чтобы изменить ситуацию, придется очень постараться, ведь репутация такая штука… Её очень сложно заработать, но очень легко потерять.

Поняв, что за окном вновь ночное небо, я хмыкнул и, закрыв глаза, погрузился в медитативный транс, принявшись наводить порядок в астральном и ментальном телах. В ныне существующей мешанине приходилось всё выстраивать в привычном мне виде, направляя энергию на экстренное развитие тех сегментов, что приобретены в этой жизни и гораздо слабее того, что пришло из моего прошлого воплощения. Сделать всё за один сеанс явно не получится. Уж очень многое требуется перекроить и выправить. А уж сколько на это всё нужно времени и сил… Как в прямом, так и в переносном смысле. К тому же, параллельно с тонкими телами, приходилось работать и с каналами внутренних энергий, энергетическими центрами и аурой, фактически, перекраивая их в новый вид, полностью отличный от здешнего. После того, как я проверил местные заклинания, стало ясно, что вносимые изменения не только не помешают использовать магию сего мира, но и облегчат этот процесс, беспокоиться о возможных сложностях при обучении в Хогвартсе не приходилось. В крайнем случае, просто стану применять привычные по прошлой жизни методы.

Осознав, что сил для дальнейшей работы не осталось, я вынырнул из медитативного транса, ощущая дикую слабость и чувство бессилия. Тело оказалось покрыто ледяным потом, а волосы спутались и прилипли к голове.

-Гарри… Что с тобой? – раздался рядом обеспокоенный голос Гермионы.

-Я… всё хорошо. Просто кошмары.

Оказалось, что девочка, хотя, скорее уж, почти девушка, сидела на краю кровати, с тревогой глядя на меня. Будучи старше на год, она и выглядела на свой возраст. Осенью ей исполняется четырнадцать, так что… Уже сейчас можно сказать – через два-три года Грейнджер, если возьмется за свои стиль одежды и внешность, будет популярна у мужской части Хогвартса.

-Надеюсь… Ты не реагировал ни на что и казался каким-то… окаменевшим, - произнесла она, достав платок и вытирая им мой лоб.

-Спасибо.

Грейнджер. С одной стороны, она наглая, самоуверенная стукачка, которая вызывала у моего воплощения до раскапсуляции личности, гадливость, опаску и недоверие. С другой же стороны, тянущийся к знаниям я-Гарри уважал её за точно такое же отношение к книгам, упорный труд и тот факт, что она была единственной во всем замке, кто действительно о нём беспокоился. Эта двоякость не давала покоя моей личности и до завершения ритуала инкарнации, и теперь, когда процесс окончательного слияния почти закончен.