Товарищи! Меня часто спрашивают: с чего это вдруг я так подобрел, почему решил устроить праздник народу, зачем нужно было вкладывать столько средств в организацию Межрасовых игр? На что я честно всегда отвечаю: потому что хотя бы изредка необходимо собираться всем вместе. Как не может быть по-настоящему едина семья, члены которой живут по отдельности, так не может и разобщённое общество согласовано двигаться к высшей цели. Можно сколько угодно повторять, словно древние заклинания, очевидные истины про единство, мир во всём мире и прочее, но если каждый живёт в своём маленьком мирке и не видит ничего дальше собственной деревни, района или города, то слова более просвещённых товарищей будут казаться такому гражданину пустыми. Обывателю нужна наглядная демонстрация достижений, расширение повседневного кругозора, ограниченного работой и домом, каждый товарищ нуждается в общении с представителями других рангов, рас и земель. Лишь тогда может возникнуть искренняя консолидация общества. Знаете, что означает это заумное слово в технических дисциплинах? Объединение составных частей системы для улучшения её работы. Вы и есть эти частички, а система — это наш мир. Чтобы улучшить его, нам следует держаться друг друга! Помнить, что рутина на работе — не мука, а маленький шаг вперёд. К ещё более светлому будущему!

Товарищи! Сегодня наш долгий праздник подходит к своему завершению, но это не повод расстраиваться. Напротив, следует напоследок повеселиться и вернуться к исполнению своих обязанностей с ещё большим рвением! Теперь, когда вы могли убедиться воочию, что ваш труд идёт на благо именно вам, я ожидаю от вас дальнейшего усердия в труде и учёбе. Я надеюсь, что отныне вы станете выстраивать крепкую дружбу и отношения не только с близкими, но и со всякими лихнистами, каковые встретятся вам в вашей жизни! Посмотрите на товарищей, которые вас сейчас окружают — поверьте, они такие же прекрасные граждане, как и вы!

Так обнимите же их за плечи! Прижмитесь друг другу, как это делают окружающие помост эльфы! Видите, они раскачиваются в такт, чтобы лучше ощутить единство, согласовать струны души с соседями, с большой группой.

Беритесь за руки, обнимайтесь! Хоть ненадолго отбросьте брезгливость! Мы все одна семья, одно племя, один народ, один мир! Не стесняйтесь!

Творец, Деятель, Раскаявшийся и ты, Силушка варварская. Возьмитесь же и вы за руки, как символ объединения рас! Образуйте вокруг меня круг. И кружитесь! Кружитесь…

Цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель.

Карл Маркс

— Раскачивайтесь, кружитесь, — каким-то гипнотическим голосом вторил ведущий церемонии награждения товарищу Торину.

В небе над городом облака совершали умопомрачительную свистопляску, на помостах всех стадионов избранные Торином общественные деятели повторяли происходящее. На каждой площадке комментаторы с помощью систем усиления звука передавали слово в слово речь Вождя, написанную, конечно, заранее и куда более одарёнными ораторами.

Зрители беспрекословно следовали всем указаниям: обнимали соседей за плечи, раскачивались из стороны в сторону и подпевали священному гимну лихнизма. Разрозненный гул голосов постепенно складывался в мощный хор, исторгаемый одновременно миллионами глоток. Единство, сплочённость и иные, обычно кажущиеся столь правильными, но абстрактными, понятия обретали своё физическое воплощение, превращая граждан из личностей в толпу. Противостоять вовлечению в коллективный транс было чудовищно трудно. Даже тем, кто знал, что вскоре за этим последует.

Взявшись за руки с известным поэтом и популярной певицей, Ламелия кружилась на небольшом помосте посреди стадиона. Перед глазами всё расплывалось, но ей и не нужно было видеть трибуны, чтобы понимать — на них творится нечто невообразимое. Тысячи и тысячи обнявшихся зрителей слились в квазирелигиозном экстазе, на время забыв обо всём, что составляло их индивидуальность.

Ламелия и сама уже смутно помнила кто она и что делает здесь, в эпицентре всеобщего помешательства. Её ведь о чём-то предупреждали… Да, та эльфийка! Она чего-то говорила про… Про что же, орк побери, она там талдычила?! И важно ли это? Так хорошо забыть о том, кто ты есть, перестать ощущать своё старое, дряблое тело. Ни о чём не думать, не переживать, не волноваться. Стать частичкой невообразимо великого целого. Частью, которая слишком ничтожна, чтобы от неё что-то зависело самой по себе… Эльфийка…

Неважно. Ничто не имеет значения. Есть только здесь и сейчас. Миг, ослепительный…

Что-то ослепительно блеснуло в руках эльфа, стоявшего в центре помоста. Что-то опасное, острое! Ламелия вспомнила. Пришла пора действовать.

Она резко рванулась вперёд, увлекая за собой держащихся за неё соседей. Затем отпрянула назад, повиснув у тех на руках. Маленький хоровод сбился с шага, потерял равновесие. Увлекаемые инерцией, люди падали.

Эльф в центре круга выругался. И набросился с кинжалом на упавших товарищей.

У Маврика подкашивались ноги, но на лице маской застыла улыбка. Он ощущал себя абсолютно счастливым. Ещё бы, ведь сейчас он был всем!

Весь мир крутился вокруг него, все люди, гномы, эльфы и орки пели во славу него восторженные гимны. Центр мироздания. Ось небес.

Правая рука, которую сжимал в своих могучих лапищах орк, онемела, но Маврик не чувствовал ни боли, ни неудобства. Это всего лишь плоть, мясо. Какое оно имеет значение, когда всё слилось в единую сущность? Больше не нужно беспокоиться о низменных потребностях, остались в прошлом нужда и заботы. Он уже заслужил и получил всё. Абсолютно всё! Маврик стал Богом…

Восприятие сузилось до маленькой площадки в центре огромной арены, но в то же время удивительнейшим образом обострилось. Каждая складочка одежды, каждая пора и волосок стоявших в центре хоровода эльфа и товарища Торина были видны Маврику, словно через увеличительное стекло, которое кто-то услужливо держал перед тем, что прежде называлось глазами. Остальные фигуры выглядели уже не так чётко, но зато Маврик ощущал их запахи и тепло. Орк, например, вонял потом, хотя явно побывал с утра в баньке. От гнома исходил едва заметный запашок алкоголя, в Брехлисиусе ощущалась какая-то болезненность, слабость.

Внезапно в круге из представителей разных рас что-то неуловимо переменилось. Маврик сначала каким-то загадочным образом почувствовал чужую боль и лишь затем увидел, как у находившегося напротив него Брехлисиуса резко подкосились тонкие ножки. Отстранённо отметил, что обмяк державший его за левую руку Творец. Отрешённо наблюдал, как и к его горлу приближается острое лезвие. Осознал, что на самом деле всё это происходит за доли секунды и его тело просто не успеет отреагировать на угрозу. Да и зачем противиться неизбежному? Бренная плоть всё равно лишь мешает. От неё больше вреда для духа, чем пользы.

Резкая боль! Да, вероятно, именно это должно испытывать его тело. С горлом что-то сильно не так. Его распороли? Похоже на то… Мускулы перестают слушаться, стало невозможно дышать! Тело падает, мир переворачивается, окружающее пространство темнеет…

Но что такое делает этот орк? Сопротивляется?! Неужели он не понимает… Ох.

Всё. Перед глазами лишь точка, больше ничего нет.

Наконец-то долгожданный покой…

Небытие, тьма навеки.

Гэльфштейн плавно вводил толпу в транс. Это не требовало особых усилий и применения сложного колдовства.

Что люди, что гномы, эльфы или орки являлись по своей сути животными стайными. Они с радостью объединялись в большие группы, тогда как поодиночке обычно чувствовали себя слабыми и несчастными. Неважно, как именно называлось объединение: племя, клан, род — представителей разумных рас всегда тянуло к себе подобным. Именно в коллективе проявлялась их сила, во многом именно для плотного взаимодействия друг с другом и развивалось то, что впоследствии назовут разумом. От размера и сплочённости группы напрямую зависело её выживание. Тех, кто не мог притереться к остальным, изгоняли, такие особи вымирали. Отбор происходил миллионы лет и крепко закрепился в подсознании прямоходящих умников. Будешь со всеми — выживешь и продолжишь себя через потомков. Останешься один и погибнешь.