Неудивительно, что рядовые граждане так охотно приняли предложенную Гэльфштейном через его марионеток игру, ведь она полностью соответствовала их древнейшим инстинктам. Мнящие себя интеллектуально развитыми создания не ощущали нависшей над ними угрозы. Напротив, они чувствовали себя как никогда в безопасности, обнимаясь с такими же существами, одураченными собственным подсознанием. Твари, достаточно умные, чтобы покорить всю землю, океаны и небеса, оказались ещё недостаточно развитыми, чтобы суметь противостоять силе влияния толпы. Обуздать собственную природу всегда гораздо сложнее, чем покорить природу внешнюю. Ибо над первой властно лишь время, тогда как против второй работают законы, которые можно познать и использовать.
Словно опытный дирижёр, Гэльфштейн легчайшим сосредоточением воли управлял миллионами душ, направляя их энергию в нужное ему русло. Величайший в истории маг накапливал столь щедро отдаваемую ничего не подозревающими обывателями силу, спрессовывал её, лепил над городом невидимую гигантскую сферу. Пока энергия была ещё слишком «рыхлая», она отражала лишь тени, намерения душ, но Гэльфштейн знал, что после Великой Жертвы, сила в шаре станет буквально физически осязаемой. От каждой души в Торинграде уже протянулись тонкие ниточки, осталось только выкачать с помощью этих незаметных крючочков всю жизненную силу наивных созданий.
Гэльфштейн вытащил из рукава превосходно отточенный нож. Момент, к которому он шёл почти две тысячи лет, наступил. Связь душ достигла своего апогея, дальнейшее сближение вечных сущностей было невозможно в силу метафизических законов, привязывающих дух к телу. Но и имевшихся невидимых связей должно быть достаточно, чтобы забрать миллионы жизней, принеся в жертву нескольких видных деятелей.
Напротив великого мага оказался Брехлисиус. Хорошо, с него и начнём. Душа этого слабовольного создания и так давно принадлежала Гэльфштейну, выверенным движением он просто завершил начатое.
В следующую секунду от его руки пал гном, пафосно именуемый простофилями Творцом. Пф, почти все идеи вложил в эту голову истинный творец происходящего сегодня священнодействия.
А вот вошедший в транс человечек марионеткой Гэльфштейна никогда прежде не был, он действительно поднялся по иерархической лестнице сам. Какое похвальное рвение! Увы, как и все остальные глупости, оно награждается смертью.
За мгновение до соприкосновения с острой сталью бедолага осознал свою участь, Гэльфштейн безошибочно прочитал это в невероятно расширившихся зрачках смертного. Поздно, слишком поздно. Беспокоиться о душе и теле следовало раньше, когда присягал на верность товарищу Торину. Раз уж поклялся положить свою жизнь во славу лихнизма, то будь добр, выполняй обещание.
Мощный толчок в спину швырнул великого мага на край помоста. Ещё падая, Гэльфштейн успел про себя грязно выругаться. Он уже чувствовал, что всё пошло не так. Сильно не так. Совершенно не так!
Перевернувшись на бок, Гэльфштейн увидел, как товарищ Торин борется с огромным орком, который, несмотря на всю свою тупость, явно не спешил расставаться с жизнью. Из глубокого пореза на шее зеленокожего хлестала ярко-алая кровь, но Торин сумел распороть вены только на одной стороне, и теперь пытался устоять под ударами орка. Парадные доспехи гнома не были столь уж декоративными, но даже они едва спасали хозяина от безоружного, но от того не менее опасного монстра.
Гэльфштейн отстранённо наблюдал за сражением, понимая, что его исход уже не имеет никакого значения. Проклятая антимагия! Он точно знал, что ещё минуту назад её не было и в помине. А теперь на Торинград воздействовала минимум дюжина Семён Бездны, возникших будто из ниоткуда. Через небольшие чёрные шарики Проявленный протягивал свои щупальца в мир, делая невозможным любое серьёзное колдовство.
Сфера энергии над городом моментально рассеялась. Вовлечённые в круговорот душ граждане хватались за глотки, но ощущали лишь резкую боль и удушье — остаточный эффект, который должен был при нормальных условиях навсегда разорвать связь духа и тела.
Ритуал сорвался. Семена Бездны, использованные Гэльфштейном для изучения сути Проявленного и помощи лихнистам на начальном этапе, появившись откуда ни возьмись в самый неподходящий момент, испортили замысел.
Гэльфштейн привёл мысли в порядок. Ничего, неудача ещё не равна катастрофе. Он обязательно выяснит в чём источник проблемы. Разберётся с вредительством. И через какое-то время повторит всё опять. У обывателей короткая память. Через десять-двадцать лет все всё забудут при правильной пропаганде.
Древний чародей снова встал на ноги. Попытался через визуальный контакт проникнуть в сознание орка. Антимагия не позволяла дезинтегрировать тварь на атомы, но и не могла полностью воспрепятствовать связи душ, особенно в непосредственной близости. Нащупав необходимые ниточки, маг стал нашёптывать орку приказы прекратить сопротивление. Успокоиться.
Озадаченный Бугайлов перестал лупить по уже изрядно помятым доспехам, остановился. Тем не менее руку гнома с кинжалом орк благоразумно не отпускал, пока не выдернул из ослабевшей хватки опасное лезвие.
Зеленокожий с отвращением отбросил окровавленный кинжал в сторону. Укоризненно покачал указательным пальцем перед носом у товарища Торина. А затем упал. Сначала на колени, потом лицом вниз.
Из спины Бугайлова торчало сразу пять арбалетных болтов. Вышедшие из транса телохранители товарища Торина не церемонились и лишних вопросов не задавали. Жизнь Вождя превыше всего! А невинные жертвы, случись что, как-нибудь замнут — невелика потеря в масштабах планеты…
Гэльфштейн поспешно отбросил собственный ножик, подняв и отведя руки в стороны. Брать под контроль или объяснять фанатикам, что он не представляет опасности слишком долго, болты летят в цель намного быстрее. Впрочем, телохранителям быстро стало не до волшебника, проворонившие избиение своего повелителя гномы бросились оказывать Торину первую помощь.
На трибунах начались беспорядки. Убедившись, что больше на него не обращают внимания, Гэльфштейн спрыгнул с помоста. Окликнул едва начавших отходить от транса эльфийских чародеев. Пришла пора убираться отсюда.
Ещё неизвестно, что творится на других стадионах. Но зрители сейчас явно не в восторге от «представления»…
Он услышал за спиной хриплые, отрывистые выкрики товарища Торина. Избитый гном, отплёвываясь кровью, тем не менее отдавал оторопевшим лихнистам распоряжения:
— Разогнать толпу! Навести порядок! Объявить сбор всех солдат! Достаточно с меня этих игр. Мы выдвигаемся отвоёвывать Железноград!
* * *
Закусив губу, Илона пристально следила за главной церемонией из-под лестницы одной из трибун. Выбор момента для активации Антимагии имел принципиальное значение для успеха. Если чародеи ощутят противодействие слишком рано, то Ритуал просто отложат до позднего вечера или до завтра. Если высвободить силу коробочек слишком поздно, то это уже никому не поможет, миллионы граждан будут мертвы.
Илона не питала иллюзий, что им удастся подгадать с моментом сразу на всех стадионах. На гномьи арены имели доступ лишь выделенные Ламелией девушки, её же помощницы караулили на всех площадках людей. На орочьих стадионах ответственное дело пришлось доверить безответственным оркам, которым, за исключением Старпёра, Илона предпочла бы вообще никогда ничего не поручать, кроме ситуаций, где требовалась грубая сила. Лишь за территорию эльфов она была совершенно спокойна. Да, ей пришлось пойти на чудовищный риск, зато теперь коробочки с Антимагией оказались в руках эльфиек, которым довелось наблюдать Ритуал в непосредственной близости…
Илону передёрнуло, ту беседу с Белегестель и бывшими Покровительницами она запомнит до конца своих дней. Но дело было сделано — то, чего раньше она не могла добиться никакими словами, стало возможным спустя десятилетия унижений. Возможность предательства величайшего волшебника всех времён более не казалась прежним повелительницам Эльфланда чем-то невероятным. Та лёгкость, с которой чародеи сдали вначале оркам, а затем лихнистам острова поражала. Лишь сейчас, спустя двадцать лет, стало ясно, что от всех нелояльных Гэльфштейну магов постарались избавиться ещё во время кампании Третьей Орды на материке. Судьба Эльфланда оказалась предрешена задолго до его капитуляции перед другими, «более перспективными расами».
