Афелис очень надеялся, что если уж дело дойдёт до последней черты, то он встретит гостей максимально подобающим образом. Ещё будучи юношей, Афелис хорошо запомнил легенды о Второй Орде, подавившейся Железноградом. Так почему бы и ему с соратниками не повторить славные деяния прошлого?

Не так опасно поражение, как опасна боязнь признать своё поражение.

Владимир Ильич Ленин

— Давай-давай-давай-давай!

— Не останавливайся!

— Пли, пли!

Грохот пушек не замолкал почти что ни на секунду. Защитники Железнограда выпускали в сторону атакующих ядра, как только замечали в зоне поражения хотя бы намёк на движение. Конечно, они не могли уничтожить из пушек всех супостатов, но всячески препятствовали скоплению воинов и попыткам лихнистов наладить собственный артиллерийский обстрел.

Воинам товарища Торина приходилось жаться к стенам туннеля, а где-то пробираться ползком, чтобы подойти к оборонительным позициям бунтовщиков. В таком случае начинали активно щёлкать арбалеты, происходило смертельно опасное соревнование в меткости. По мере потерь, запал штурмующих иссякал, в то время как обороняющиеся оперативно оттаскивали и заменяли раненых бойцов свежими.

Надо отдать должное командующим армии лихнистов: поняв, что первая волна захлебнулась, они не стали тупо отправлять всё новых и новых воинов на убой, а дали сигнал к отступлению. Афелис предполагал, что какое-то время враги будут изучать остальные туннели, надеясь отыскать менее защищённый путь в город. Но он знал, что лихнисты ничего не найдут: время на подготовку к сражению имелось достаточно, восставшие основательно окопались, перекрыв все, даже считавшиеся тайными, ходы в пещеру. Да, где-то начнутся работы по раскопке завалов, но они займут дни, а то и недели, караулившие у замурованных шахт мятежники заранее узнают о месте прорыва и смогут направить туда подкрепление.

Однако, вопреки ожиданиям Афелиса, передышка оказалась недолгой. Лихнисты бросили навстречу пушкам свои пармашины. Прекрасно понимая, что из-за непрерывных обстрелов и рытвин те далеко не уедут, атакующие напихали в кузова машин каменное крошево и использовали застрявшие или выведенные из строя махины в качестве прикрытия. Ценой многочисленных жизней, штурмующая город армия прокладывала путь рядом с остановившейся техникой, частично засыпая выбоины или выравнивая бугры впереди, стремясь расставлять пармашины в шахматном порядке. Медленно, но верно нападающие сокращали дистанцию до ворот, кое-где из развороченных кузовов робко выглянули первые пушки лихнистов. К счастью для мятежников, из-за нагромождения техники стрелять у вражеских воинов пока получалось больше в потолок, чем в ворота.

Вскоре туннель превратился в эдакий гигантский извращённый «трупопровод»: в одну сторону двигалось ещё свежее мясо, в другую выносилось мясо окровавленное и, как правило, обездвиженное. Защитники тоже несли потери, но пока им удавалось удерживать первый рубеж обороны. Арбалетные болты перелетали через глубокий ров перед воротами города с такой частотой, словно под землёй шёл сильный ливень.

Через некоторое время лихнисты подобрались достаточно близко к передовым позициям мятежников и принялись наводить перекидные мосты через пропасть. Готовые к такому развитию событий защитники всячески пытались этому воспрепятствовать. Переброшенные брёвна, стальные брусья, лестницы и крюки сбрасывались, перерубались, поджигались и ломались всеми доступными способами. Чем-то вся эта возня напоминала детскую игру, в которой одна команда старалась что-то построить, а другая всё сразу ломала, вот только, как это часто случается с играми взрослых, соревнование сопровождалось чудовищной бойней. Жизни ежеминутно обрывались десятками и никакого перерыва между раундами здесь не было.

Силы наступающей армии постепенно концентрировались на небольшом участке туннеля, пушки лихнистов палили теперь почти на равных с защитниками, разрушая издали укрепления. Каменные брызги разлетались во все стороны, раня и обороняющихся, и атакующих, шла настоящая мясорубка. Никто не готов был отступить ни на шаг, сотни глоток непрерывно вопили, чтобы побороть в себе страх.

Давление на мятежников с каждой минутой усиливалось. Ворота и прилегающие стены превратились в гигантское решето, хотя нога ни одного лихниста пока не вступала по другую сторону последнего рва. Сказывалось численное преимущество и, самое главное, значительное превосходство в имеющейся в распоряжении артиллерии: атакующие могли почти безболезненно заменять разбитые паровые пушки новыми, в то время как защитники свои орудия берегли. Позади находились ещё целые рубежи обороны, вести обстрел с которых будет куда эффективнее, чем из руин, которые теперь скорее мешали, нежели прикрывали защитников.

Через несколько часов после начала атаки ворота — вернее, то, что от них осталось — пали. Лихнисты сумели-таки навести мосты, хлынув во внутренний туннель между стен. Однако, крики ликования длились недолго.

В коридоре, который плавно заворачивал в древний город, штурмующих уже поджидала пехота мятежников, а в скрытых галереях на стенах и потолке засели плохо обученные, но храбрые арбалетчики. Мясорубка продолжилась, лишь немного изменившись по форме.

Изгиб внутреннего прохода не позволял сторонам эффективно использовать пушки, а атакующим ещё и полноценно стрелять. Лихнисты просто давили защитников массой, забирались на трупы павших соратников и обрушивали удары на каторжников. Солдаты товарища Торина в большом количестве гибли, но тем не менее постепенно продвигались вперёд.

Подъёмная решётка на входе в туннель была серьёзно повреждена во время обстрелов, поэтому у восставших получилось отсечь часть войска лихнистов, только когда защитников полностью выдавили из туннеля. Трюк с поджогом нефти в коридоре решили не повторять, так как чёрное масло требовалось для другого сюрприза. Но чтобы жизнь мёдом не казалась, на столпившихся в туннеле солдат сбросили несколько корзин из голодных шевелящихся змей, отловленных во время похода в тайге. Большинство из пресмыкающихся ядовитыми не были, но атакующие-то об этом не знали! В общем, пока одни паниковали во внутреннем коридоре, успевших зайти в Железноград планомерно расстреливали. Суета первых и последние жизни вторых закончились практически одновременно. На выход туннеля направили сразу десяток пушек, готовясь встретить новых гостей, которые не заставили себя долго ждать.

Решётка со скрежетом отлетела, из тёмного зева туннеля в город хлынули одурманенные пропагандой бойцы, искренне полагавшие, что сражаются за правое дело. Но каким бы дело их ни было, физические законы оказались сильнее моральных — шквальный огонь из паровых пушек быстро разнёс и доспехи, и плоть, и даже частично завалил выход из туннеля. Стреляли от души, второй раз отрезав небольшую часть войска от подкрепления. Пленных не брали.

К третьему заходу лихнисты подготовились основательнее. По всей видимости, на скорую руку расчистив захваченные туннели, они сумели завести в Железноград свои проклятые паровые машины, въехав в город целой колонной на максимально возможной скорости. Машины быстро застряли в многочисленных выбоинах и на сей раз тактика с прикрытием за железными махинами особого результата уже не дала. Это в туннеле снаряды летели навстречу штурмующим, а под сводами огромной пещеры в них стреляли преимущественно не спереди, а с обеих сторон от прохода между домами и возведёнными за последние недели стенами.

Но казалось, ничто не могло сдержать воинство товарища Торина. Словно одержимые, лихнисты под непрерывным обстрелом пёрли вперёд, заносили в город паровые пушки и практически по кирпичику разносили каждый дом на пути. Ни учинённые столице разрушения, ни большие потери, ни накапливающаяся усталость бойцов, командиров огромной армией более не смущали: покуда получалось продвигаться вглубь города, солдат и технику не жалели.