ЕММАНУИЛ! ЕММАНУИЛ! АЛЛИЛУИЯ!

Тайное предсказание сбылось день в день. Перед заходом солнца, 4 марта 1584 года, на Герасима-грачевника, когда мужики в новые лапти обувались, внезапно, волею Божьей или колдовской силой, умер царь Иван Грозный. Были плачевные, проводные звоны в Москве и по всем городам и весям великой Руси. Лились слёзы горести и печали. Но и скрытная радость торжествовала. Потому как, надеялись россияне, минуло время кромешников-опричников, время воеводы опричной гвардии Малюты Скуратова-Бельского.

Разум народный знал, что умер великий государь, чьей волей, мужеством и умом Россия многажды приросла землями и народами. Но тирания Грозного довлела над его добродетелями, и втайне народ шептал: «Слава тебе, Всевышний Господь Бог, избавивший нас от сатанинской силы и тьмы».

Избавились.

Спины разогнули.

Головы подняли!

Задумались, пытаясь заглянуть в день завтрашний. И вставал у россиян извечный вопрос на распутье: а как жить дальше?

После Ивана Грозного остался первонаследником Калитиного племени слабоумный царевич Фёдор. С детства он был способен лишь на то, чтобы бегать по церквам, трезвонить в колокола и слушать обедни. Отец упрекал Фёдора, говоря, что он больше похож на пономарского сына, нежели на царского отпрыска.

Вины Фёдора в том не было, что умом не взял, ростом не покорял и царственностью не наделён. Да и откуда чему быть, если родился шестым ребёнком от хилой здоровьем матушки Анастасии Романовны, забитой и задерганной жестоким мужем, если не получил образования, а воспитывался в Александровской слободе, среди одичавших от крови и насилия кромешников. Они хотели быть его духовными пастырями. Но он убегал от них в церкви, прятался в ризницах, в приделах, среди гробов усопших. Рос Фёдор без матушки и без батюшки, и царедворцы жалели его как сироту.

И только после убийства своего старшего сына Ивана, Грозный вспомнил о среднем сыне Фёдоре и приблизил его к себе в урон последнему, ещё малолетнему царевичу Дмитрию. О, с какой бы радостью отдал престол Грозный своему годовалому сыну, в котором усмотрел свой характер, свою кровь, горячую и покорную лишь воле Божьей.

Смерть Ивана Грозного для всех была загадочной. Прошли слухи, что умертвил своего благодетеля оружничий Богдан Бельский. Царь Иван не назвал престолонаследника, и волею судьбы и провидения им стал обделённый природой царевич Фёдор.

Судьба возвела Фёдора на Российский престол. Он был венчан с безжизненной улыбкой на челе. «Этой грустной улыбкой, как бы молившей о жалости и пощаде, царевич оборонялся от капризного отцовского гнева. Рассчитанное жалостное выражение лица со временем, особенно после страшной смерти старшего брата, в силу привычки превратилось в невольную гримасу, с которой Фёдор и вступил на престол».

Но шли годы царствования Фёдора, и каждый из них становился благодатнее минувшего. Народ, избавленный от ужасов опричнины, от постоянных войн, обрёл тишину, покой и возможность безбоязненно трудиться. Даже война со Швецией оказалась короткой и удачной, не нарушившей благодатной жизни россиян. И постепенно в народе Фёдора стали называть осветованным царём, свыше призванным к святости и венцу небесному.

Однако всё четырнадцатилетнее царствование Фёдора могло быть другим.

Человеческая природа умеет восполнять свои пробелы. Рядом с неспособным к государственной деятельности Фёдором стоял многоопытный и мудрый правитель — шурин царя, брат царицы Ирины, Борис Годунов. Он сумел обрести такую власть, «яко же и самому царю во всём послушну ему быти». Годунов вёл государственные дела умно, осторожно и дальновидно. Им были довольны духовенство, дворяне, торговые люди, служилое сословие и даже крестьяне. Лишь бояре держали камень за пазухой против Бориса. Да и то из тех, кто приходился царю роднёй по кике — женской линии — в третьем-пятом колене, потому что Годунов оттеснил их, не способных нести пользу державе, от многих государственных дел.

Правитель Борис знал, на кого опереться в державной справе. Укрепляя Россию, он заручился поддержкой православной церкви, жил с отцами веры в большом союзе, советовался с ними во всём, что касалось блага народа. И главным советником Годунова был митрополит Московский Иов.

Редкая судьба была у этого немощного телом, невысокого и благообразного старца. Долгие годы он жил в родном городке Старицы на верхней Волге, служил Богу и старицкому князю Владимиру. Но в 1559 году Иван Грозный расправился с последним старицким удельным князем. Владимир был казнён. После этого Грозный «перебрал людишек» в Старицах, и многие из них закончили свою жизнь на плахе. А Иов каким-то чудом оказался в чести у царя и получил место игумена в старицком Успенском монастыре. Спустя два года за ним прискакали гонцы и увезли в Москву. Была встреча с Грозным. Сказывают, царь спросил:

— Ты всё тако же поёшь громогласуя и добротою?

— Пою, великий государь, — ответил Иов.

— Ступай в Симонов монастырь, — повелел Грозный.

И вот уже Иов архимандрит этого монастыря — опричной государевой богомольни. И царь приезжал слушать его пение. Но когда Иван Грозный разорил Новгород, Иов вдруг отказался петь в присутствии царя. Иова сослали в Казань, а высылая, вот чудеса, сан повысили: епископом уехал. Ссылка, правда, оказалась недолгой. Его снова привезли в Москву. Поставили главой большого Новоспасского монастыря. А вскоре же перевели епископом в царское село Коломенское. Иов пугался столь стремительного возвеличения. Знал, что Иван Грозный не питал большой любви к священнослужителям. Мог же он за одно супротивное слово приказать отрубить голову игумену Псково-Печерского монастыря Антонию. Было в Иове что-то такое, что заставляло жестокого царя проявлять к нему милость.

Старицкий святитель являл из себя незаурядную личность. Он обладал феноменальной памятью, мог без книг вести всю церковную службу. А Ивана Грозного покорил его голос, который был умилен и в пении громогласен, добротою звуков у всех сердца яко огнём опалял.

Однако не только Иван Грозный тянулся к Иову. В Москве к нему проникся доверием и душевной теплотой Борис Годунов. И очень переживал за жизнь Иова, когда тот отказался вести службу в присутствии царя. Случилось сие в ту пору, когда Иван Грозный вернулся из Новгорода, где предал жестокой смерти тысячи женщин, детей, стариков.

После смерти Ивана Грозного иерархи церкви послали Иова в Ростов Великий архиепископом. Расставаясь с Иовом, Борис поцеловал крест и заверил, что скоро его вновь позовут в Москву. И правда, прошло совсем немного времени, как Иова вернули в первопрестольную — и по просьбе Бориса молодой царь Фёдор повелел иерархам церкви дать Иову сан митрополита.

Борис не раскаивался в том, что оказывал Иову поддержку. Священнослужитель платил правителю взаимностью. Мудрый и образованный, он давал Борису разумные советы во многих случаях жизни. Даже тогда, когда решались дела Посольского приказа. И дружба столь разных двух мужей давала свои плоды. И случалось, что с ведома Иова, Борис поправлял главу Посольского приказа думного дьяка Андрея Щелкалова. Негодовал в душе и зубами скрипел гордый дьяк, но внимал мудрому слову. И всё дружественнее становились связи России с иноземными державами, особенно с Францией, Англией, Италией.