— Я же сказал — направляет, — отрезал граф и ударил сильнее.

Рина тут же отмерла и поняла, что за игру он затеял. Она двинулась с места и легла на кровать. Граф ударил её по животу, и Рина перевернулась спиной вверх. Граф сел на кровать над ней, сжал ягодицы и вошёл. Девушка застонала, а граф задвигался внутри неё. Он поддал хлыстом по спине, и Рина двинулась ему в ответ. Чем чаще он бил, тем они больше ускоряли темп. Они бились друг о друга, а граф покрывал спину ударами хлыста. Поглощенный страстью, он стал бить сильнее, и девушка кричала от боли. Она хотела вскочить и сбросить его с себя, но он тут же навалился на неё сверху, не дав перевернуться, вытянул и сжал её руки над головой, и продолжил вбиваться, пока, наконец, не зарычал от кульминации. Он тяжело припал к её шее и горячо задышал. Затем граф поднялся и медленно перевернул девушку. Всё тело её дрожало, в глазах стояли слёзы. Он вновь навис над ней и стал покрывать лицо и шею нежными поцелуями.

— Моя, — шептал граф, целуя Рину. — Моя.

Спустя время граф выпустил девушку и стал одеваться.

— Мне снова нужно уехать. Сегодня собрание в Парламенте.

— Но ты ведь только что вернулся…

— Да, милая. И снова уезжаю.

Граф легко тронул губами лоб девушки и внимательно посмотрел в её глаза. Девушка снова плакала.

— Отдохни. Когда я вернусь, мы продолжим.

Граф уехал, а Рина осталась в его кровати. Она свернулась калачиком и закрылась одеялом. Комната пропахла его парфюмом и их близостью. Она вжалась в подушку и закрыла глаза. Всё, что ей сейчас хотелось, — чтобы он снова вернулся к ней.

Графа действительно ждало собрание членов Парламента. И дела его в самом деле шли прекрасно. Виктор знал, что люди уважают силу. Не только магическую, но и человеческую — силу человека, способного прогнуть ход событий под себя. Для этого он был жесток, для этого убил и убивал несогласных. А их находилось немало в Королевстве. Но сопротивление Виктор приказал подавлять жестоко и тут же. Он знал, что народ опустит головы перед сильной рукой.

Виктору было необычайно легко. Он не врал, когда говорил, что сила его достигла высот. Так на него влияла и Рина. Ещё с первых дней, когда она так ярко и живо реагировала на него, он стал замечать за собой, что после неё чувствует себя гораздо лучше, словно бы питался ею. Её чувствами, желанием угодить, её красотой. Он напитывался и креп, не заботясь о другом. Графу хотелось, чтобы его игрушка всегда была дома, была готова и ждала его. Каждый раз он чувствовал, как сильнеет, лишь видя взгляд ожидавших его глаз и неподдельную радость Рины. И он был невероятно рад тому, что смог приручить девушку.

Собрание в Парламенте тянулось уже третий час. Граф выслушивал с вежливой улыбкой министров, которые предлагали меры по развитию политики. Финансы, продовольствие, развитие производств. Иногда граф тут же давал распоряжения. Проблема с поставкой оборудования на производства решалась запросом поддержки у Нижнего Королевства, которое сбывало по дешёвке списанный транспорт.

— Заменить механизм, отремонтировать, и вот у нас на двести грузовиков больше. Можем предоставить их в качестве государственной поддержки владельцам производств.

Провинции Востока и Севера страдают от нехватки рабочих мест — именно там и нужно открыть завод по замене старых механизмов. Там же можно найти дешёвую рабочую силу. Где есть работа — там есть и жизнь.

Граф решал с лёгкостью эти задачи, а их скопилось необычайно много за время правления увядающего Президента, который думал лишь о том, как сохранить себя и своё положение, но не о благе государства.

Во время разговора один из министров закурил. Это был министр, отвечавший за озеленение города, и пока он ждал своей очереди на приём, то решил развлечься. Он щёлкал зажигалкой и проводил пальцами по огню. Пламя обжигало кончики пальцев, министр то выключал, то включал огонь, одёргивая руку и снова подставляя её огню.

— Что вы делаете? — прервал его граф.

— Что?

Министр оторвался от зажигалки и посмотрел на правителя так, словно забыл, где вообще находился.

— О, я обнаружил этот способ давно.

— Какой способ? — Виктор и все присутствующие повернули головы на министра, а тот лишь обрадовался вниманию.

— Небольшая боль и близость к огню подпитывают силу. Дело в том, что сила отзывается на стихии. Но это все и так знают. А если соединить стихию и какое-то чувство. Например, боль… В общем, сила будет отзываться.

— Ясно.

Граф кивнул сидящему напротив министру финансов, давая знак продолжить. Глубоко внутри он надеялся, что никто не заметит, как сжались его кулаки, как побледнело и вытянулось лицо, и как полыхнул огонь глаз. Все, конечно же, заметили столь яркую перемену в Президенте — люди силы почти физически ощутили его водоворот эмоций. Гнев, ярость… И страх? Никто точно не мог разобрать. Граф никогда не забывал о том, как сильно стихия влияет на магическое существо. Не забывал с того самого дня, когда потерял в огне всю свою семью.

Когда Граф вернулся, то не спешил возвращаться в дом. Он проследовал на конюшню, поседлал Танатоса и припустил его по дорожке прямиком в лес. Было уже темно, и ему приходилось подсвечивать себе дорогу. Наконец граф свернул на полянку, где когда-то они устроили пикник с Риной, спешился и привязал Танатоса к дереву. А сам прошёл дальше, к её концу, и отодвинул снежные ветки куста, скрывавшего утопленную в снегу тропинку.

Граф пожалел, что не надел высокие сапоги. Он проваливался в сугробы, пробираясь сквозь снег, который заполнил его ботинки. Фонарь слабо освещал путь, который казался бесконечным, пока наконец тропка не стала шире, а кокон снега меньше. Граф быстрее пошёл по дорожке, в конце которой уже виднелся покосившийся сарай.

Граф не был здесь очень давно. Он и забыл уже про этот сарай, а сегодня, вспомнив о нём, решил, что он уже сгнил, развалился или его занесло снежным коконом. Однако сарай стоял, словно и не прошло уже почти двадцать лет, каким Виктор его помнил, будучи подростком. Снег завалил крышу, но проход в сарай был свободен.

Граф подошёл ближе и дёрнул дверь. Та не поддавалась, тогда он дёрнул сильнее, и с косяка посыпались труха и осколки льда. Виктор с силой дёрнул несколько раз, пока, наконец, деревяшка не заскрипела и не открылась.

Внутри стоял запах плесени, сырости и гнилого дерева. В углу сарая находился стол, над ним висели проржавевшие инструменты. В другом углу валялись вилы и лопата. Слева от входа стоял шкафчик с разной утварью, покрытый плотной серой ватой паутины. Виктор медленно обвёл светом фонарика сарай и тяжело вздохнул. И вдруг ему показалось, что он слышит запах гари.

Граф медленно зашёл в сарай, расстелил пальто и сел на заледеневший пол. Он закрыл глаза и вспомнил тот день.

Тогда он вернулся из Академии Верхнего Королевства, в которой находилась школа для одарённых детей. Были каникулы, и юный Виктор вернулся в родной дом. Он уже держался отстранённо от родителей, и каждый день сбегал в этот сарай. Тут, в сердце леса, посреди стихий, ему было хорошо. Он садился на деревянный пол, закрывал глаза и пытался ощутить силу. Пытался физически почувствовать её, понять, где она находится и что может сделать. Но он был слаб. Хотя его семья и относилась к верхушке, занимая высшее положение среди элиты, сам будущий граф не подавал надежд. Сила его была слаба, редко проявлялась, он не понимал, как ей пользоваться. В Академии, помимо основных дисциплин, их учили контролю силы. Тому, как сила может даровать людям необычайную интуицию, возможность предвидеть ход событий и влиять на сознание простых людей. Тому, как человек силы способен влиять, управлять, подчинять, если только направит всю внутреннюю энергию правильно, будет подбирать нужные слова и делать определённые поступки.

Не-маги очень просты в своём устройстве. Они просто мыслят, просто думают, предсказуемо ведут себя. Их разум — простой паззл, складывающийся из кусочков впитанных сценариев, определённых установок, комплексов и страхов. Этот паззл можно считать, разобрать, разломать на части, и перестроить. Но для этого лишь нужен определённый энергетический посыл.