Поднял повыше молот, а затем резко ударил им о землю, произведя оглушительный «БУМ» и заставив бойцов в передних рядах покачнуться от небольшого локального землетрясения. Все разговорчики резко стихли, поле погрузилось в мёртвую, даже немного неуютную тишину.

Впрочем, ненадолго. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я запрокинул голову и взревел громче, чем когда-либо, вкладывая в свой голос могучую природную ауру Нейрагу.

Я не смотрел на бойцов, но вполне мог услышать и ощутить их эмоции. Испуг, недоумение, у кого-то злость. Однако расходящиеся по рядам волны природной ауры делали своё дело.

Первым, довольно рассмеявшись, подхватил мой рык Рей, стоящий за моим правым плечом. Его голос был выше и далеко не таким угрожающим, но наполненным едва ли не бо́льшим количеством природной ауры. Ну, оно и не удивительно, он всё-таки был Майигу, полноценным богом.

Потом почти одновременно из первых рядов войска раздались крики и вопли «старожилов», людей вроде Дагьяны или Сколя, знавших меня уже достаточно долго и способных без труда «поймать волну».

Следом за ними примерно за полминуты присоединились те восемьсот человек, что принадлежали к составу расформированного отряда смерти.

По большей части они были распределены на места старшего и младшего офицерского состава. Стали командирами тысяч, сотен или десятков, в зависимости от квалификации и ступени. И они уже успели познакомиться со своими подчинёнными и в той или иной степени заручиться их доверием.

И это сработало. Недоумение и раздражение в этих людях смело разгорающимся в груди жаром, распаляемым рыком сотен глоток.

Сначала один, потом трое, потом десять человек, сто, пятьсот… и вот уже все десять тысяч человек, как один, присоединились к всеобщему подавляющему рёву.

Крики, вопли, улюлюканья, восторженные возгласы и свист. Кто-то пытался подражать мне и действительно рычал как зверь. Кто-то был на своей волне и издавал какие-то вообще ни на что не похожие звуки. Многие женщины и девушки, в армии их было куда меньше, чем мужчин, но одарённые могли быть любого пола и служить также могил все, визжали как земные фанатки на концертах своих любимых певцов. А некоторые вообще затягивали какие-то песни.

И ничто из этого не ощущалось неправильно. Потому что было совершенно не важно, что и как ты делал. Потому что если ты присоединился к всеобщему, поднимающемуся до небес рёву, то ты стал частью этого странного, необъяснимого, возможно даже немного стыдного, но при всём том невероятного и восхитительного действа.

А не присоединиться к нему было решительно невозможно. И причина уже была не в моей или Рея природной ауре.

В дело вступила и напрочь перекрыла мои личные усилия та самая невидимая и неосязаемая энергия, которую я чувствовал, стоя перед войском. Этим рёвом я будто бы передал своё ощущение им, заразил все десять тысяч человек ни с чем не сравнимым ощущением восторга и предвкушения чего-то невероятного.

Почти минуту мы вопили как умалишённые, выпуская рвущиеся наружу эмоции. Но потом я, не прекращая широко улыбаться, всё-таки закрыл рот и постепенно вопли стихли.

И на этот раз, оглядев своё войско, я уже увидел совершенно иную картину. Раскрасневшиеся, тяжело дышащие, тоже улыбающиеся, с горящими глазами, оглядывающиеся по сторонам в поисках кого-то, с кем можно поделиться переполняющими ощущениями и впечатлениями.

Вот теперь можно было и сказать пару слов. Впрочем, всё равно вовсе не тех, над которыми я корпел накануне вечером.

— Эта война — война за выживание. Если мы проиграем, то на одну страну, изо всех сил сопротивляющуюся неуёмному аппетиту империи, станет меньше! Такова жестокая правда. Вам говорят подумать о том, что находится за вашими спинами. О домах, семьях, родине. И это всё тоже правильные слова. Но я не хочу просто защищаться! Я буду атаковать снова и снова, буду убивать палемских ублюдков сотнями и тысячами, буду уничтожать их войска и крушить их бессмысленную уверенность в своей непобедимости! Я не просто защищу Золлу от захвата, я одержу победу и покрою себя славой! И я хочу, чтобы вы все разделили эту славу со мной! ВЫ СО МНОЙ⁈

Тысячеголосое: «ДА!!!» — громыхнуло в ответ, как выстрел из самой большой в мире пушки.

При этом было совершенно не обязательно, что все десять тысяч человек действительно оказались настолько воодушевлены моими словами. Кто-то действительно мог пойти на фронт ради славы, но большинством двигали совсем другие мотивы. Желание защитить семью, заработок, жажда битвы, некоторых банально призвали против их воли.

Но сейчас они были по самое горлышко наполнены этим воодушевляющим жаром. И вряд ли хотя бы кто-то из них чисто физически смог бы воспротивиться рвущейся из груди восторженной энергии. Если бы прямо сейчас перед ними появилась бы армия империи, они бы бросились в атаку и сражались бы до самой смерти, невзирая ни на какие потери.

Не скажу, что это было честно. Скорее наоборот, это была самая настоящая манипуляция, иначе не назвать, и, пожалуй, я бы предпочёл обойтись без этого.

Я сам всегда хотел принимать решения с позиции максимально возможной осознанности. И я не был достаточно лицемерным, чтобы утверждать, что другие этого не заслуживают по каким угодно причинам.

Однако я был для этих людей совершенным незнакомцем, да и выглядел буквально как монстр, а времени на здоровое выстраивание доверия у меня попросту не было. Если в ближайшие полтора, максимум два месяца я не смогу стать Майигу, то уже будет совершенно не важно, кем и как я манипулировал.

Да и в конце концов, я не собирался, как тот же Файкс, третий столп Золлы и главнокомандующий армии западного фронта, отсиживаться в тылу. Я буду принимать участие в каждом сражении своей армии, идти впереди них всех и принимать на себя удары сильнейших врагов.

Так что собственное лицемерие в данном случае я вполне мог оправдать. И первая цель моего свежесобранного войска была определена этим же вечером, когда в мою палатку, кроя трёхэтажным матом Рахиру, пытавшуюся его остановить, ввалился пожилой полноватый мужчина в изукрашенных сложными узорами доспехах, явно не боевых, а парадных.

— Как вы обучаете своих людей, пятый столп? — пробурчал он, после того как Рахира, поймав мой кивок, развернулась и вышла из палатки.

Наедине со мной мужчина явно немного присмирел, по крайней мере перестал материться через слово и ко мне обратился всё-таки на «вы». Тем не менее, было довольно очевидно, что реального уважения ко мне в нём не было и капельки. Лишь напряжение и опаска из-за моей силы и почтение к Кримзону, назначившему меня на этот пост.

— С кем имею удовольствие? — вежливо улыбнулся я, решив не показывать клыки сразу.

— Четырнадцатый генерал армии Файкса Зенриала, Салгон Зенриал.

А, понятно, откуда ноги растут.

— Сын? Внук?

— Это… — моя прямолинейность явно поставила его в тупик. — Это не имеет значения на войне! Но, если хотите знать, уважаемый третий столп Золлы — мой троюродный дедушка.

— Понятно. И с чем пожаловал?

Следующий момент я уже видел не раз, это был своего рода ритуал в войсках Золлы. И нарушить его, даже имея в столпах деда, этот Салгон не посмел. Хотя и было заметно, что он крайне недоволен происходящим.

Достав из пристёгнутого к поясу небольшого тубуса свёрнутый лист, он сделал шаг вперёд ко мне, правой рукой отдал честь, подняв её к плечу и показав открытую ладонь, а левой протянул лист из генштаба.

— Приказ от главнокомандующего для генерала армии специального назначения Тима Тарса, пятого столпа! Пожалуйста!

— Спасибо, — кивнул я, беря двумя пальцами крошечную для меня бумажку.

Впрочем, наловчиться читать такие вот приказы одной рукой за столько месяцев было несложно. Развернув свёрнутый в трубочку лист, я бегло просмотрел написанное, после чего положил приказ на свой стол.

— Что-то ещё Файкс передавал?

— Да, — Салгон, исполнив ритуал передачи приказа, снова вернулся к своему недовольно-снисходительному состоянию. — Приказал мне сопровождать вас на вашей первой миссии как генерала и помочь в случае чего.