Уж не знаю, собирал ли Асваль какие-то сведения, либо же просто настолько удачно угадал. Но по его заказу ремесленники превратили чёрную как ночь волчью шкуру в набор из трёх элементов: штанов, чего-то наподобие водолазки и, наконец, длинного, до земли, плаща с высоким воротником.

При этом самый смак был в том, что это была не просто одежда. При вливании маны в штаны и водолазку они стягивались и уплотнялись, создавая жёсткий каркас брони. А если напитать маной плащ, то он плотно окутывал тело, полы при этом обхватывали ноги, чтобы не мешать движениям, и ощетинивался чёрной шерстью, едва ли не более прочной, чем моя собственная.

И, как и я просил, этот набор мог при желании растягиваться, приспосабливаясь к изменениям моего роста. В разумных пределах, естественно. Но до роста примерно в семь метров, что должно было произойти ещё очень нескоро, я мог не беспокоиться.

В результате я получал одновременно и довольно стильный комплект повседневной одежды, и броню. Может быть не такую прочную, как если бы она была металлической. Но этого было вполне достаточно, чтобы повысить мою и так неслабую защиту в два, а то и в три раза.

Что радовало особенно, Асваль даже запомнил, что не покрытая шкурой грудь была моим слабым местом. Так что в этом «доспехе» именно на груди формировался самый толстый и прочный слой брони.

Сказать, что я был доволен обновой — значит ничего не сказать. А главное, маны на активацию и поддержания брони требовалось совсем немного. Даже не имея собственной маны, мне было вполне достаточно той, что я пожирал из пойманных в Тигрином Клыке лазутчиков Шейранг и осуждённых на смертную казнь преступников.

С новыми оружием и бронёй моя главная забота — отсутствие достойной экипировки, была забыта. И хотя молот был далеко не тем, чем я привык пользоваться, жаловаться я не собирался.

Да, я предпочитал драться врукопашную. Но боевые перчатки были слишком редким оружием, да и их приходилось бы постоянно переделывать под мои изменяющиеся габариты.

К тому же с одной рукой, как бы мне ни хотелось это признавать, нормально боксировать было невозможно. А для ударов ногами становилось в разы сложнее поддерживать баланс.

В таких условиях не стоило привередничать. Тем более что, в каком-то смысле, молот был просто тяжеленным металлическим кулаком. Для того, кто никогда в жизни не учился обращаться с мечами, копьями или тем более каким-то более специфичным оружием, это был лучший вариант.

Единственный минус: Руби, уже привыкшая и даже любившая катать меня на спине, всё ещё не могла выдержать вес почти тридцатитонного молота. Так что ехать верхом, как я в последнее время часто перемещался между гарнизонами стены Изракка, сейчас было невозможно.

— Лорд, — подал голос Аркон, протягивая мне, задумавшемуся, лохань с похлёбкой и черпак.

— Да, спасибо, — я кивнул, принимая из его рук ужин. — И я тебе уже не раз говорил не называть меня так.

— Не могу иначе, вы ведь в будущем станете богом.

— Тем не менее.

— Я не могу проявлять такое неуважение, — покачал головой парень.

В ответ я только махнул рукой. Один и тот же разговор мы вели уже не в первый, и даже не в десятый раз. Мне совсем не нравилось такое обращение, складывалось ощущение, что я какой-то напыщенный сэр. Но Аркон, даже понимая, что это меня нервирует, наотрез отказывался обращаться ко мне по-другому после того, как узнал мой «маленький» секрет.

Впрочем, это уже даже секретом назвать было нельзя. О том, что я обрёл собственное ядро Дара, не трубили, конечно, на улицах. Но в Тигрином Клыке и, вероятно, во всей Золле, тем, кому было интересно собрать обо мне информацию, довольно скоро наталкивались и на эту шокирующую новость.

Мне самому это тоже было выгодно. И даже не столько для того, чтобы привлекать под свои знамёна новых последователей. Почти у всех, кто был бы мне полезен, были свои боги, для них решение следовать за мной могло обернуться скорее проблемами, чем какими-то выгодами.

Во-первых, к моим удивлению и удовольствию, когда люди узнавали, что я — Нейрагу, у большинства тут же отпадали вопросы о моей, мягко говоря, необычной внешности.

Так как в культуре Тейи испокон веков боги в девяноста девяти процентах случаев выглядели как монстры, такая ассоциация была почти подсознательной.

Человек, выглядящий как монстр, вызывал недоумение, оторопь или даже страх. Но как только становилось известно, что этот человек — уже не совсем человек, а Нейрагу, грубо говоря полубог, почти все негативные мысли тут же пропадали.

Максимально наглядно я увидел этот момент перехода в тот момент, когда один из моих новых подчинённых, у которого в Тигрином Клыке была семья, однажды пришёл на работу с женой и дочкой. Они просто провожали папу, и чисто случайно столкнулись со мной, уходившим куда-то по делам.

Девочка при виде меня вся съёжилась, в глазах отразился ужас, она спряталась за маму и уже была готова разреветься, когда папа присел рядом и шепнул ей на ушко, что я — Нейрагу, будущий бог.

Настолько резкую смену настроения я очень редко когда мог видеть. За пару секунд страх полностью исчез, сменившись искренним удивлением и восторгом. Правда, из-за мамы малышка выйти не захотела, но уже скорее из-за смущения, а не от испуга.

Понятное дело, что Майигу были далеко не только добрыми. Но именно благодаря им люди в Тейе смогли выбраться из тёмных веков, когда они были слабейшими существами планеты, и начать постепенно отвоёвывать своё место под солнцем. И я, похоже, очень сильно недооценил, насколько большое влияние это оказало на умы жителей этого мира.

Отношение к богам могло быть самым разным. Но тех богов, кто выбрал сторону человечества, повсеместно почитали.

И во-вторых, моя сущность Нейрагу стала для многих единственным необходимым объяснением моей силы. Или, скорее, увеличения этой силы ударными темпами.

Я не скрывал того, что был попаданцем. Но герои были ограничены данным в момент переноса объёмом межмировой энергии и не могли расти, это был всем известный факт.

Но, раз я был не просто героем, а Нейрагу, то почти все вопросы ко мне тут же снимались. Никто даже подробностей не требовал: «Нейрагу? Ну, тогда понятно!» Ни больше, ни меньше.

Так что немалая часть того, о чём я переживал ещё в форпосте, в итоге решилась как-то сама собой. Ну, с небольшой помощью некоторых моих самых лояльных подчинённых, аккуратно разнёсших эти слухи сначала по Тигриному Клыку, а потом и почти по всей Золле.

Правда, количество этих подчинённых после битвы с армией империи поубавилось. И не только из-за смертей. Зрелище того, как я жесточайшим образом разрываю на части поглотителей отгрызаю людям головы и выдавливаю из грудных клеток, будто кетчуп из тюбиков, лёгкие и сердца, выдержали не все.

Когда мы вернулись после того боя, я объяснил всем в общих чертах, что это — особенности моей силы. Что мне надо в прямом смысле пожирать врагов, чтобы получить часть их сил.

Где-то три четверти в итоге приняли это. Сошлись на том, что имперцев всё равно не жалко. Что ради победы хороши любые средства. И что такова моя магия и изменить её всё равно не получится.

Однако некоторые, хотя и убивали немало сами, в итоге отказались служить жестокому каннибалу. Винить мне их было не в чем и после того, как мы прибыли в Тигриный Клык, я позволил им делать что захотят.

В отличие от меня, они не давали клятву верности Кримзону, в Золле находясь на основании договора о взаимопомощи, так что и удерживать их Золла не могла. Большинство в итоге вернулось в свои страны, один человек остался в Тигрином Клыке, просто потому что не хотел домой.

Из тридцати шести магов и бойцов со мной осталось двадцать шесть. Плюс пятеро амбициозных новобранцев, плюс те, кто и так следовал за мной, зная обо всём. В итоге всего тридцать семь человек.

Тем не менее, так было лишь в самом начале. Хотя я и успел отличиться только в одном сражении, обо мне всё-таки узнали много где. И в Золле, и других странах.