Мада всхлипнула совсем не как старшая сестра:
– Говорил.
– Тогда, может, ещё не всё потеряно. Он услышит тебя и… перестанет убивать.
Мада разрыдалась в голос.
Кристина понимала: сказала нечто странное. Какая разница перестанет или нет, он убийца, на этом крест и всё же…
– Я сделаю ещё чая. А потом мы прогуляемся. Не плачь, пожалуйста.
Старшая послушно кивнула, не отходя от портрета. Младшая со вздохом пошла заваривать мяту.
«Наверно, за сегодняшний день я в совершенстве овладею этим навыком», – но от собственной шутки смешно не стало.
Она вернулась с горячей кружкой. Мада обтирала стенки, продолжая изводить своё израненное сердце, вспоминая Лёшу и свою первую любовь. Кристина впервые услышала грустную историю и всплакнула. Неизвестно, как долго бы сёстры печалились, не скрипни входная дверь. Утерев слёзы, Кристина первой выглянула из уголка, где они с Мадой прятались от переживаний.
– Вася?
– Я. И не один.
Лёша сидел на холодном камне и мечтал умереть прямо здесь и сейчас: душу терзали сомнения. Он будто находился в реке с бурным течением. На одном берегу стояла Мада, женщина с нелепым вкусом, странным именем, отчего-то пробуждавшая очень тёплые мысли. На другом брат: самовлюблённый, злой и жестокий. Единственный среди родных.
Лёша не знал, куда ему плыть. Он растерялся.
– Так и знал, что ты будешь здесь, – за спиной возник Андрей. – Поговорим, братец?
Лёша неохотно кивнул.
– Знаешь, Лёшка, мы не всегда делаем то, что хотим. Иногда приходится делать то, что надо. И я живу так с рождения.
– Убивать тоже было необходимостью? – ощерился младший. – Ведьмы для ритуала, понимаю. Но остальные, из-за которых тебя считают маньяком, они-то зачем? Неужели, тебе совсем не жаль тех девушек?
– Жаль? Нет, братец. С чего я должен жалеть обозвавшую меня жирдяем? Или девчонку, поцеловавшуюся с другим? Или женщину, разбившую сердце прямо перед ЗАГСом? А, может, мне следовало оставить в-живых ту, что клялась в любви, а потом обокрала?
– Следовало, – тихо ответил Алексей.
– Ты серьёзно?!
– Меня называли длинноносым и тоже не раз разбивали сердце. Но я никого не убивал.
Андрей ухмыльнулся:
– То есть родители Аси не в счёт и её бабушка тоже, и мёртвая ведьма из пятого поколения, конечно, так, случайная жертва. Обстоятельств, видимо. – Жуткий смех сотряс его давно похудевшее тело. Больше никто не смог бы назвать его жирдяем. Прозвище «Пончик» приклеилось с детства. Но Андрей предпочитал объяснять всем, что дело в фамилии.
Лёшу пробрал озноб. Брат всё больше походил на сумасшедшего.
– А давай-ка, – отсмеявшись, предложил Андрей, – вспомним, братец, день гибели родителей. Об этом поговорить не хочешь?
Лёша сник. Тот день он запомнил отчётливо. И до сих пор винил себя в молчании. Посмотрел брату прямо в глаза и произнёс:
– Я ведь долгие годы сомневался. Надеялся, что мне померещилось. Но только потом, после института, когда ты «стал маньяком», начал осознавать – это правда.
– Да, Лёшка. Я убил наших родителей. Они тоже были частью грандиозного плана. Ты же знал, что их кровь, как и наша, была особенной?
– Ч-ч-что?
– Ну так знай. Я только после эксперимента понял, что кровь родственников не работает. Для зомби нужна чужая. Но родители уже были мертвы. Что поделать. Так что не надо строить из меня монстра. А если хочешь знать, сожалею ли я о своих убийствах, скажу. Да, но лишь об одном.
***
Ася была готова к выходу, Эль к тому, чтобы взорваться. С десяток нарядов валялся на полу под его ногами, ещё парочка висела прямо на спинке кресла, на котором он сидел. Ася блистала, Эль злился. Из-за этого и защита легла на любимую занозу не сразу. К счастью, всё-таки легла, и оба с чистой совестью вышли из дома. Ася прихватила карамель, за что получила не взгляд – выстрел.
– Асенька, ты хотя бы к незнакомым людям можешь идти без сосульки?
– А в чём проблема? – переложила конфету из одной щеки в другую. – Боишься смутить девушку?
– Да при чём здесь девушка? Мы вроде как ведём расследование, а у тебя изо рта торчит палка!
Ася вздохнула, ускоряя шаг, тем самым давая понять: разговор исчерпан.
Эль что-то пробубнил и замолк. Смысл ругаться? Ася какой была, такой и останется. Пора бы уже смириться. Про себя решил, что, возможно, Клавдия Степановна не рассказывала о магии и детективном агентстве ещё и по этой причине. Не хотела, чтобы её внучка, её сотрудница выглядела сладкоголичкой.
В тишине подошли к дому блогерши. Девушка открыла, ничуть не удивившись, и огорошила парочку всего одной фразой:
– Долго же вы соображали! Я уже заждалась.
– Что вы имеете ввиду? – полюбопытствовал Эль.
Блогерша закатила глаза:
– Проходите. Объясню. И давайте сразу на «ты».
В просторной комнате стоял огромный диван, похожий на раздутого осьминога: такой же фиолетово-синий с пупырышками. На нём и предложила расположиться хозяйка дома, предварительно выставив на низкий переносной столик пироги и чашки с чаем.
– Любая беседа лучше всего идёт за вкусным. Согласны?
Гости ничего не ответили – не успели. Сахарница самопроизвольно отодвинулась от Эля, чашка поднялась в воздух и поплыла по направлению кухни.
– Кого-то решили оставить без чая, – хихикнула Ася, довольная магическим гостеприимством. Ей-то волшебная сила на блюдечко выложила сразу два кусочка: треугольник от яблочного пирога и квадратик от черничного. А затем придвинула ещё одно для недоеденного леденца.
– Сдоба опасна для тех, кому предстоит колдовать, – напомнила Алиса. Тебе, Ася, пора бы это запомнить. Ты хоть чему-то научилась за эти дни?
Карамелина обалдела. Она вытаращила глаза, едва не подавилась угощением и с нескрываемым возмущением произнесла:
– Ты вообще кто такая?
– Алиса. Создательница видеоблога «Чаространности», – улыбнулась хозяйка дома. Повернулась к Элю. – У меня есть сыр и колбаса. Хочешь бутерброд?
– Алиса, вы знали Клавдию Семёновну? – догадался Эль.
– Знала. Так, бутерброды принести?
– Спасибо, позже. У нас мало времени.