Лара обняла Ольгу: проявление участия необходимое двум таким похожим сильным женщинам, каждая из которых знает, пути разойдутся, как только обе вернутся в город. Никто не нуждался в новой подруге, но нуждался в душевном разговоре, в том, чтобы сбросить оковы прошлого, избавиться от терзающих воспоминаний, сделать то, что ранит близкого и не тронет чужого — собеседника, которому на вас абсолютно наплевать.

Лара и Ольга стояли у окна и по очереди изливали душу, бросаясь в тёмные пучины боли, в непрошенные слёзы. Они, словно, попутчицы в поезде, говорили и говорили, точно зная: разговор — ничто. Но от него становилось легче. Это главное.

Перебрались в номер Ольги и там продолжили делиться сокровенным. Когда Ольга вытащила бутылку вина из холодильника, личное перестало быть личным, а женская сила подвинулась, уступая место слабости.

Любуясь переливами красного в бокале, Лара поведала о собственных страхах. Рассказала о мужчине с серым шарфом. Посмеялись. Обе сознавали надуманность этого страха. Они в людном месте, в доме отдыха, где нет опасности. Её попросту не может быть там, где столько камер. Правда, как Лара с Ольгой не старались, не смогли припомнить ни одной. Но ведь они и не искали. А камеры есть в каждом приличном здании. О чём речь?

Ночь успокаивала. Вино тому тоже способствовало. К часу ночи Лару стал одолевать сон. Она легла на кровать, прикрыла глаза, слушая рассказ Ольги об умершем муже, вспоминая собственные мечты о свадьбе. Засыпая.

Ольга давно успокоилась, но сон к ней ни шёл. Оставив Лару в номере, она вышла в коридор и направилась в беседку. От вина немного тошнило.

Пятый не спал. Он бродил по парку и мечтал о Ларе. До СОБЫТИЯ оставалась пара часов. Пятому было совершенно неважно, кто победит. Сама Игра перестала быть для него важной. Он ходил кругами у Афродиты и улыбался, представляя скорую встречу с любимой.

Ненависть к кошачьим не позволила Первому собрать полную информацию о лотах, но его это не сильно огорчало. Первому безумно нравилось быть первым, но ещё больше ему нравилось играть. Он ходил по номеру и думал: стоило ли ему убивать? Действительно ли ему хотелось быть Пятым? Ему нравилось быть охотником — не наблюдателем. Он обожал чужой и собственный страх. К тому же, Первый знал, как жаждет победы Четвёртая. Он был не против. Но догадалась ли она, кто жертва?

Второй по-прежнему сомневался. Действовать наугад он не мог: за годы Игры его признали одним из лучших. Подвести он не имел права. Он взял телефон, записал рассуждения и тут же удалил.

Третий немного поспал: во снах он был с Ларой. Она, а не Ася варила ему щи. Открыл глаза, вскочил, с грустью сознавая, Лары рядом нет. Он один. Повернул ручку, огляделся, спустился вниз. Застыл у двери номера «2» и стал прислушиваться. Тишина. Видимо, любимая спала. Третий не сомневался, Ларе снится он.

Ирма всегда была рисковой. Взять хотя бы то, что в возрасте шестнадцати лет она ушла из дома и стала жить с сыном бизнесмена, хотя на тот момент знала о нём лишь одно: он классно целуется. Но Ирма не упускала возможностей — Ирма за них цеплялась. Она ногтями впивалась в кошельки, зубами вгрызалась в сердца, слезами проникала в души. Играла на угодных себе струнах до тех пор, пока не подворачивался лучший вариант. Да, Ирма играла уже давно, ещё до своей подписи на экземпляре правил, которые ни разу не нарушала. В этом вопросе она была щепетильна.

Как ни была сильна ненависть к Ларе, но желание выиграть пересилило эмоции. Приз стоил того, чтобы год подождать. Ирма решила следующей весной убить не детектива, а Лару, и вышла из номера. Вышла за своей победой.

Ника нервничала. Она не могла уснуть, и, пожелав мужу хороших снов, села у телевизора. Как назло, попадались ужастики, а на душе и без того было тревожно. «Убрав» с экрана очередной труп, Ника полезла в телефон. Отчаянное желание написать Ларе, услышать голос непреодолимо тянуло в быстрый набор. Там было всего трое: Макс, мама и Лара. С трудом пересилив себя, Ника убрала палец с мобильного и схватилась за зелёную тетрадь. Написала:

«Я волнуюсь. Не знаю почему, но мне очень неспокойно. Тоже самое я испытывала, когда уехал папа. Он отправился по рабочим делам за город, так случалось каждый год, но… меня терзала тревога. Я не спала, не ела. Порывалась позвонить папе, но знала, что он не любит, когда его отрывают. Лара тоже не любит. И пускай она поехала отдыхать, её вряд ли обрадует звонок посреди ночи. Нет. Конечно, не обрадует. Я же сама и потревожу её отдых. И почему я такая нервная? Чего волнуюсь? Лара поехала за город, в дом отдыха».

Нику пробрал озноб.

«И папа ездил в дом отдыха, а потом его не стало. Лара… Ларочка… О чём я думаю? Это же совершеннейшая нелепость! Я просто трусиха!»

Но тетрадь уже была отброшена в сторону, а пальцы рыскали в тумбочке. Ника помнила, в разговоре, между делом, подруга дала и адрес, и название дома. Почему-то казалось очень важным найти записи. Ника перерыла все бумаги, сетуя на свою несобранность. Зачем было записывать где попало? Дурацкая привычка…

Не нашла. Так и уснула на диване перед телевизором. Экран по-прежнему пугал мертвецами.

Пятый, испытывая тревогу, вошёл в дом отдыха. Сообщение от Агнецкой прилетело почти сразу: она, как и положено по правилам, написала способ, место и имя жертвы. Пятый, сам не понимая почему, выдохнул с облегчением. Колокольчик оповестил игроков о завершении Игры. Ничто больше не нарушало тишину: труп пока не обнаружили. Пятый услышал шаги, обернулся, и его прошиб пот. Перед ним стояла Ольга. Живая и невредимая, если не считать припухшего лица.

— Не спится? — спросила Ольга.

Он не смог ничего ответить.

Женщина вздохнула и по-прежнему погружённая в свои мысли, прошла мимо.

Пятый медленно двинулся следом. Вместе завернули за угол, вместе поднялись по лестнице. Ольга легко преодолела три ступени. Пятому они показались подъёмом из тысячи острых лезвий. Каждое впивалось в ступни, каждое ранило.

Коридор, встреча с Третьим. Увидев живой лот и обескураженного Пятого, Третий отошёл от двери номера «2». Теперь они приближались к номеру Ольги втроём. Комнату укрывала темнота. Свет фонаря падал на тумбочку и немного на кровать, высвечивая силуэт. Игроки замерли в коридоре. Ольга смущённо смотрела на спящую женщину. Свежий воздух прогнал алкогольный флёр, пробудил разум. Понимание, что Лара чужой человек, а она столько всего наговорила, кололо совесть. Тихо позвала. Лара не откликалась.

Пятый осторожно выглянул из-за двери. Его знобило.

— Лара!

Третий перестал дышать.

— Лара! — голос с каждым разом звучал всё громче. Беспокойство и тревога делали его писклявым. Ольга бросилась к рубильнику, включила свет и замерла.

Третий съехал по стенке, закрыл лицо руками, заплакал. Пятый медленно попятился. Ольга взяла телефон и начала бестолково объяснять диспетчеру, что произошло.

Помощь приехала спустя пару минут. Мигалки взбудоражили отдыхающих. Люди посыпались в коридор, как горошины из банок. Всем было интересно, любопытно. Страшно.

Ирма вышла из номера последней. Она одержала победу и теперь никуда не спешила. Чувство удовлетворения наполняло сердце, на губах блуждала улыбка. Впрочем, маску тревоги всё же пришлось натянуть, чтобы не вызвать никаких подозрений. Ирма встретилась взглядом с Пятым, увидела заплаканного Третьего и похолодела. Когда медики вывели дрожащую Ольгу, ей стало совсем плохо. Только теперь при включённом свете, бьющим, словно, сотни прожекторов, она разглядела жертву на кровати.

Ника спала на диване, свернувшись клубочком. Милая, будто котёнок. Максим поднял её на руки, понёс в спальню. Зазвонил телефон, и Ника сразу открыла глаза.